Клановое проклятие
Шрифт:
– Что такое требовательность и брезгливость, я уж и забыл, если вообще когда-то помнил. Кого мне только ни приходилось есть. Кажется, я пробовал все, что так или иначе двигается по земле, по воде или в воздухе. И насекомых, и змей, и жаб, и тех же сусликов. Ты вообще представляешь себе размер среднего суслика? И сколько их нужно наловить, чтоб насытить взрослого человека? Да и было бы за чем бегать, тоже мне деликатес! Тьфу. Нет, сайгак – самый лучший вариант.
– Можно и сайгака. Лишь бы попался.
– А поискать с помощью магии сможешь?
– Отчего же нет? Смогу. Даже приманить,
– А прибить?
Арман задумался. Пожал плечами.
– Посмотрим. Попробую.
Сняв с огня закопченный котелок, Мэлокайн, как уже привык, придвинул его брату, но тот отрицательно покачал головой и, откинувшись назад, лег головой на охапку полыни, прикрыл глаза. Он чувствовал легкую тошноту и пресыщение – послевкусие очень мощной магии – ни о какой еде, конечно, не думалось, хотелось только одного – отдыха. Молодой маг понимал, что перенапрягся в логове Серых, и теперь не хотел ни к чему себя принуждать. Магия неспешно ходила в нем, как воды реки под толстой коркой льда.
Мэлокайн ополовинил содержимое котелка и снова предложил кашу с мясом брату, но тот, поковырявшись в еде, вернул ее ликвидатору. Тот отказываться не стал, а потом, чтобы не возиться лишний раз с мытьем котелка, тщательно выскреб его ложкой.
– Ты на свой экзамен-то не опоздаешь, школяр? – облизывая ложку, осведомился он. – Когда тебе нужно в Галактис?
– В течение двух недель, – лениво ответил Руин. – И не экзамен у меня, а сдача на уровень.
– Ха, – обрадовался Мэл. – Будешь натуральным магистром! Долго же ты тянул.
– Долговато, согласен. Но теперь уж наверняка.
– Тогда после сдачи добро пожаловать к нам. Посидим, отметим. У меня есть отличное вино.
– Да ладно ты со своим вином. Вот сестру я уже почти полгода не видел – это да.
– Ты загнул. Четыре месяца назад был у нас в гостях.
– Да? Я и забыл. Все равно давненько.
– Согласен. Моргана спрашивала, что у тебя и как.
– Что же не заехала ко мне?
– Ну, ей это сейчас затруднительно. Она ведь беременна.
Руин приподнялся на локте.
– Ага, брат всегда все узнает последним. Снова, что ли?
Мэлокайн фыркнул и подволок к костру еще одно полешко.
– Понятное дело. Снова.
– Не рановато ли заводить очередного?
– Это ее выбор. Я предлагал поберечься, к врачам водил. Но все врачи в один голос твердят, что «у мадам прекрасное здоровье, она просто создана для материнства», хотя и признают, что стоит поберечься. Но ты же знаешь сестру. Она обожает детей, а теперь постоянно твердит, что двух мальчишек ей достаточно, и она хочет дочку.
– Будем надеяться.
– Точно. Тут уж как повезет.
– Напомни, сколько уже твоему старшему?
– В этом году будет девятнадцать. А второму – восемнадцать. Уже поступил в Галактис и вовсю раскручивает свою фирму. Помнишь, я тебе говорил – канцелярские принадлежности?
– Да, припоминаю.
– Боевитый молодой человек. Далеко пойдет.
Они помолчали. Ощущая, как внутри волнами ходит магия, Руин думал, что живет с женой уже двадцать лет, а она никак не беременеет. Впрочем, здесь пенять не на кого, у бессмертных часто возникают проблемы с
Просто Руину очень хотелось ребенка, и непременно от любимой женщины. Он делал вид, что ему все равно, лишь для того, чтоб не огорчать Катрину. Его жена считала, что это неправильно: так долго не рожать мужу наследника. После пяти лет брака она принялась ходить по врачам, тая в душе страх, что окажется бесплодной. Но лучшие гинекологи Асгердана заверили ее, что она совершенно здорова, способна иметь детей, просто еще недостаточно взросла для деторождения. Что просто по возрасту своему еще не до конца физически созрела для того, чтоб стать матерью.
Тогда Руин совершенно успокоился. Для него не имело большой разницы, сколько ждать – сто или двести лет – он собирался прожить с Катриной куда больше лет, готов был ждать очень долго. И лишь когда вспоминал о том, что у его сестры и брата уже трое детей, задумывался, как было бы здорово, если бы и в его доме появилась детская.
Брак Мэлокайна и Морганы начал вызывать вопросы у законников уже двадцать лет назад, когда двое клановых имели неосторожность обратить на свой союз внимание. Формально он был заключен по закону, поскольку в тот момент, когда брак регистрировался, никто не знал, что невеста и жених – практически полнородные брат и сестра. К тому же выяснилось, что оба они принадлежат к одному из центритских кланов, следовательно, подлежат безоговорочно лишь уголовному суду, а гражданскому – с оговорками. Строго говоря, лишь патриарх мог объявить их брак недействительным, но он не спешил это делать.
Пока Блюстители Закона (а у них и так хлопот был полон рот) колебались и ждали, что же решит глава клана, да, убедившись, что Мэрлоту Мортимеру нет дела до брака брата и сестры, собирались вмешиваться в эту ситуацию сами, Моргана забеременела. А по всем законам Асгердана брак не мог быть расторгнут или объявлен недействительным без согласия супруги, пока женщина не родит и ребенок не достигнет трех лет. Пока рос старший малыш, у пары родился еще и младший сын. «Срок молчания» продлился еще на три года, и со временем дело как-то заглохло. У законников дел всегда было по горло, особенно теперь, когда воспоминания о Программе Генетического преобразования все еще так свежи. Да и недоразумения случались.
Так что Мэлокайн и Моргана по-прежнему состояли в законном браке – единственный подобный пример в Асгердане. Руин убедился, что сестра совершенно счастлива. Беспокойство тревожило его довольно долго, потому что о страхе Морганы перед мужчинами и близкими отношениями с ними он знал. Молодая провальская принцесса, редкостная красавица, шарахалась от всех мужчин, которые пытались за нею ухаживать, даже если те вели себя крайне корректно и вежливо. После того как брак Мэла с его сестрой стал, что называется, настоящим, отношение девушки к посторонним мужчинам ни на йоту не изменилось, и это насторожило Руина особенно.