Кланы пустоши
Шрифт:
В изголовье кровати лежала рубаха, тоже очень большая – пришлось закатать рукава и завязать полы узлом. Старые ботинки, почищенные и высушенные, стояли у кровати, он сунул в них ноги, прошелся по помещению. Положил ладонь на стену, из-за которой лился приглушенный рокот. Она едва заметно дрожала.
Что, если он на сендере… людоедов? Кочевники используют седла и щиты, плетенные из водорослей Соленого озера, а у комнаты – или кузова? – такие же стены.
Эта мысль поразила его. Туран никогда не слышал, чтобы кочевники ездили на сендерах, да и вообще на каких-либо машинах, но… Гул, рокот, дрожь – все
Повязка? При чем тут повязка?
«Оружие!» – вспомнил вдруг Туран. Он осмотрел комнату, заглянул под кровать. Где его оружие? Пистолет, ружье, обрез… Нет, ничего такого у беглеца не было, когда его преследовал самоход с бандитами, только гнутая труба, которую он забрал у Бочки…
Почему Крючок не пристрелил его?
Мысль эта вытеснила все остальные, и Туран замер, уставившись перед собой. Он отчетливо помнил скалу, окутанную паром, сарай, мертвые тела в иле, мотофургон, бандита с двустволкой. Парень уселся возле тумбочки, поджав ноги, и посмотрел на свои пальцы. На них остались царапины – ну да, Крючок тогда выстрелом выбил у него из рук железяку. Но почему бандит не убил беглеца?
Туран мотнул головой: «Забудь, все это в прошлом, теперь надо разобраться, где я и что происходит».
Рокот стал громче, пол качнулся сильнее, и он уставился в круглое окно на потолке. Ничего не разобрать сквозь пленку, что-то серое за ней, вроде знакомое, но что именно? Какая-то ткань? Откуда ткань на сендере и почему она поблескивает, как металл?
Если это машина людоедов, ему конец. Хотя отчего тогда пленника не связали? Да и вряд ли кочевники стали бы заботиться о нем, бинтовать раны, накладывать компресс…
Надо вооружиться хоть чем-нибудь, а потом выйти, если дверь не заперта. Если заперта – выбить.
Он перевернул тумбочку, отломал ножку и взмахнул ею, как дубинкой. Слишком короткая и легкая – но лучше все равно ничего не найти.
Силы возвращались к нему. Туран все еще хромал, да и плечо сильно болело, но по крайней мере он мог нормально идти: голова не кружилась, ноги не подгибались.
Пол качался, рокот накатывал волнами – то громче, то тише, и тогда слышались гул и посвистывание, как от сильного ветра. Туран подошел к двери, почти уверенный, что она заперта, толкнул – дверь открылась. Он выглянул. Снаружи был узкий коридор-труба, сплетенный из водорослей и укрепленный стальными кольцами; он вел вверх с небольшим уклоном. По бокам – окна, в дальнем конце – круглая дверь.
Сжимая ножку от тумбочки, Туран подошел к ближайшему окну.
И замер, увидев Донную пустыню с высоты птичьего полета.
Слоистые холмы медленно ползли внизу. Город-Корабль казался комком черной грязи посреди светлой лужицы Соленого озера далеко впереди. Скалу, где беглец столкнулся с бандитами, скрывала дымка. Иловая буря ушла в сторону Моста, ясное теплое небо раскинулось над Донной пустыней. Солнце стояло в зените.
Впрочем, солнца Туран не видел – его скрывала длинная блестящая емкость, оплетенная сетью тросов. Теперь ясно, он находится в гондоле дирижабля. Только почему гондола висит не точно под емкостью, а сбоку?
Он вспомнил про авиетку летунов, Аюту Чиорану и ящик, спрятанный в корнях дерева у Железной горы. Небоходы нашли его! Каким-то образом отследили перемещения Турана Джая по югу Пустоши и Донной пустыне, отыскали во время иловой бури, подняли на борт. Эта мысль принесла облегчение – по крайней мере его не съедят. И не убьют. Вероятно… Может быть, он даже не пленник, а иначе дверь бы заперли.
Но почему дирижабль летит в сторону Корабля? Зачем было удаляться от него, чтобы теперь двигаться обратно?
И еще кое-что смущало: блестящая емкость была совсем не похожа на те, что используют небоходы. Туран никогда не видел их дирижабли вблизи, но в небе над фермой аппараты иногда пролетали, высоко в облаках или ниже, и они с Микой всегда подолгу глядели вслед машинам Гильдии. Те напоминали огромные сморщенные кули в темных пятнах заплат, а тут – блестящая оболочка, по виду из металла. И как она в воздухе держится? Перетянута несимметричной сетью тросов с синим отливом. Нет, определенно у летунов не такие аппараты.
Покосившись на круглую дверь, Туран перешел к окну в другой стене.
И увидел вторую емкость.
Размером и формой она напоминала первую, только тросы выглядели новыми. В нижней части были нарисованы белой краской большие неровные буквы:
«Крафт». Туран покатал незнакомое слово на языке. Необычное название у этого дирижабля. Выходит, он состоит из двух газовых емкостей, соединенных канатами и штангами, под которыми висит гондола.
У небоходов ничего похожего точно нет. Свои дирижабли они строили в форме большого огурца, обычно немного вогнутого сверху, а снизу лепили к нему гондолу с винтами на треугольных кронштейнах. Насколько знал Туран, под гондолу вешали паровой или дизельный двигатель, а по бокам ее устанавливали пулеметы. Ни отец, ни Назар никогда не рассказывали про дирижабли с двумя емкостями, а уж механик обязательно поведал бы о них, если бы знал: он любил обсуждать подобные вещи с сыновьями хозяина и как мальчишка подолгу спорил с ними о достоинствах и недостатках всяких необычных конструкций.
Сквозь наполняющий коридор рокот донесся звук губной гармошки, а потом, прерываемая треском помех, зазвучала музыка.
Покрепче сжав ножку от тумбочки, он пошел к двери. Пол слегка прогибался под ногами, и внезапно Туран осознал, что от земли его отделяет лишь эта не слишком надежная преграда из высушенных водорослей, а дальше – пустота, сквозь которую падать и падать.
Голова закружилась, он присел, выронив деревяшку, расставил руки и уперся ладонями в стены коридора. Сглотнул. Никогда раньше ему не доводилось подниматься в небо, прыжки с крыши сарая в кучу наваленного под стеной песка были единственным опытом полета для него и Мики.