Клео. Как одна кошка спасла целую семью
Шрифт:
Дорога выпрямилась, сузилась и круче пошла вверх, приближаясь к пешеходному мостику — он все так же висел над автострадой, выгнувшись дугой. Сбросив скорость, я жадно всматривалась в знакомые места, охваченная возбуждением. Вот деревянная лестница, вот тротуар и то место, где много лет назад Сэм оглянулся на брата и сказал: «Тихо ты». Вот шершавый асфальт на том месте, где растеклось пятно крови. У меня сжалось сердце. Зачем только я решила еще раз заново пережить все это?
С тех пор, как мы уехали, улица наша будто помолодела: дома были ярче покрашены, сады — лучше ухожены. В конце дороги я остановилась ошеломленная: зигзаг исчез. Джинни как-то упоминала, что соседи вскладчину наняли бульдозер и тот проложил прямой путь с удобным доступом к каждому дому, но я и представить не могла, что
— Как насчет шипучки, дорогая? — раздался знакомый голос. Мы с Джинни крепко обнялись. Морщинки в уголках глаз и несколько седых волосков только придали выразительности ее красоте. Леопардовые лосины и причудливые серьги уступили место струящейся юбке и шелковой блузе, в которых было бы не стыдно пройтись и по улицам Милана.
Вместе мы не спеша спустились по дороге — раньше это был бы один зиг и еще один заг — до дома Джинни. Я старалась не смотреть в ту сторону, где когда-то было наше бунгало. Боялась, что этот взгляд может выпустить на волю целую армию демонов. Буйных джунглей, окружавших когда-то дом Десильва, уже не было, но дом выглядел все таким же безмятежным и спокойным. Хлопнула пробка от шампанского, а Джинни тем временем рассказывала, что они с Риком пытались присмотреть квартиру в городе, но ни одна не могла сравниться с этим домом, который казался им самым удобным и красивым. Да и вид отсюда был удивительный.
Кивнув, я осмотрелась. Вкус Джинни претерпел изменения, шик восьмидесятых сменился европейской строгостью. Их с Риком, продолжала Джинни, местные жители причисляют к элите — как-никак, они прожили здесь больше тридцати лет. Батлеры переехали лет десять назад. Миссис Соммервиль переселилась в небесную учительскую.
— А как наш старый дом? — осторожно поинтересовалась я.
— Там недолгое время жил один футболист со своей девушкой, — сказала Джинни. — Потом кто-то начал его перестраивать, да не довел дело до конца, так дом и стоит на том же месте. Да ты сама взгляни. У нас сверху его отлично видно, помнишь?
Следом за ней я нерешительно поднималась по лестнице, успокаивая себя тем, что, если упаду, Джинни сумеет оказать помощь, как никто другой. Она отдернула штору и подтолкнула меня к окну. Я с трудом узнала наш старый домик. Палисадника, тропинки к дому, грядки с незабудками не осталось и в помине.
Это место, как и яма, которую рыли мальчишки, было забетонировано и превращено в ровную площадку достаточного размера, чтобы вместить два легковых автомобиля. Разумно, конечно. Живущим там больше не придется тащиться с тяжелыми сумками по раскисшей от дождей глинистой тропинке. Темные панели перекрасили в белый цвет, закрасив заодно и «тюдоровские» балки, некогда придававшие постройке своеобразие и «характер». Кто-то извел ведра белой краски, решив таким образом изгнать из дома призраки прошлого. Дом стал более конкретным, прозаичным. Окно спальни Роба, на карнизе которого так любила дремать Клео, осталось таким же, крыша высилась под тем же углом, но это был уже не наш дом. Как зигзаг и многое другое в округе, он отошел в мир иной.
Я долго внутренне готовилась к этой поездке, опасаясь встречи с прошлым. Только вышло все не так: глядя из окна Джинни вниз на наш дом, я ощутила то, чего никак не ожидала, — облегчение и умиротворение. Круг замкнулся, цикл был завершен. Наша жизнь на зигзаге поблекла, выцвела, точно старая фотография. Остались только воспоминания. Единственным, что действительно имело значение, была наша теперешняя жизнь.
Даже после смерти Клео продолжала напоминать нам о своем присутствии. Черные волоски — их ни с чем невозможно было спутать — по-прежнему были повсюду у нас на одежде и постельном белье. В морозильной камере лежали сверточки с замороженным кошачьим кормом. Вытащив из подвала отвергнутую Клео кошачью лежанку, я решила позвонить Робу. Разумеется, линия
— Ты мне дозванивался? — спросила я.
— Нет, я разговаривал кое с кем.
— Это с кем же?
— С Шантель. Она вернулась в Австралию.
— О, это замечательно. Со своим молодым человеком?
— Она с ним рассталась.
После смерти Дэниела дружба Роба и Шантель окрепла. Гибель Сэма настолько до сих пор помнилась Робу, что он оказался способен понять боль девушки. Отныне оба они принадлежали к не имеющему имени объединению тех, кто лишился своих братьев. Они с год пожили вместе, потом решили пожениться и начали обсуждать, каким бы котенком им пополнить свое хозяйство. Поиски велись через Интернет. Может, выбрать британскую короткошерстную? Или даже сиамскую?
Как-то они гостили с ночевкой у Труди, тетушки Шантель, той самой, что познакомила их почти десять лет назад. Бирманская кошка Труди настояла на том, чтобы спать с ними в одной кровати.
— Ни за что не заведу породистого котенка, этот вариант не рассматривается, — заявил после этого Роб. — Эта кошка всю ночь со мной говорила, требуя, чтобы я освободил ее кровать.
— Господи, да что ж такоеу тебя происходит с кошками? — изумилась я.
— Не знаю. Но думаю, что это передала мне Клео.
Я улыбнулась, вспомнив, как шестилетний Роб не спускал с рук только что появившегося у нас котенка, как Клео помогла ему в первый раз провести ночь в своей комнате без Сэма, как «разговаривала» с ним во сне или в мечтах, как помогала найти друзей. Проведя с нашим семейством без малого четверть века, кошачья богиня Клео занимала почетное место на бесчисленных деньрожденных вечеринках и выхаживала Роба в тяжкое время болезни. Даже сейчас, покоясь под кустом волчника, Клео продолжала присматривать за нами.
Если они с Шантель все же решат завести кошку, сказал мне Роб, это будет обычная беспородная «дворняжка». Но я нисколько не удивлюсь, если в ней окажется хоть волосок от абиссинки.
Благодарность
История Клео никогда не родилась бы без помощи множества прекрасных людей. Не могу не поблагодарить Писательский центр г. Виктории за возможность прослушать курс по документалистике. Без поддержки автора курса, Мими Макдоналд, я нипочем не отважилась бы отправить по электронной почте идею этой книги в издательство «Аллен & Энвинн Фрайди Питч». Не знаю больше ни одного солидного издательства, которое бы так поощряло начинающих авторов, предлагая присылать на рассмотрение рукописи, да еще и обещая дать ответ через несколько дней. «Фрайди Питч» — просто дар божий для авторов-одиночек, такой подход к работе можно назвать революционным. По решению литературного редактора Луизы Тертелл Клео спланировала прямиком в руки Джуд Макджи. Великолепная Джуд с самого начала поверила в историю нашей кошки. Она поддерживала и подбадривала меня, отметая все колебания и сомнения, особенно во время болезни, которая неожиданно на меня свалилась во время работы над книгой.
Хочу выразить благодарность также Родерику и Джиллиан Дин, которые первыми подсказали мне идею написать о Клео. И еще спасибо Дугласу Друри за успокоительные ланчи на протяжении месяцев работы над рукописью, которые казались ужасно долгими поверхностной журналистке, раньше писавшей не более пятисот слов за один присест.
Джулия Уэнтворт, лучший в мире преподаватель йоги, также заслуживает упоминания. Это удивительно, но цветы от нее появляются и телефонные звонки раздаются всегда именно тогда, когда они больше всего нужны. Огромное спасибо Саре Вуд, с которой так хорошо можно похихикать за чашкой кофе, Хезер и Мано Теватсанам — за их бесконечную доброту. Крепко обнимаю свою сестру Мэри, люблю ее и благодарю за трогательную заботу и помощь во время моего выздоровления. И Морин Ристерер — за сообщения по электронной почте, которые меня очень поддержали. Еще спасибо Лиз Паркер, чей непогрешимый вкус и точный глаз помогали в работе. Хочу тихонько благодарно мурлыкнуть вам, Дженни Уиллер, Джуди Макгрегор, Бренда Уорд, Линдси Доусон и другие потрясающие редакторы и сотрудники издательства.