Клешни для "именинников"
Шрифт:
– Делают вид, что тебя для них не существует. Мельский ухмыльнулся и приготовил очередной стаканчик:
– Ну вот, пусть так и дышат, - сказав это, он не спеша направился к выходу.
Двое в штатском с углового столика засуетились и также направились к выходу. Бармен старался не смотреть им в глаза.
Прежде чем оседлать мотоцикл, Мельский подошел к белым "Жигулям", стоявшим у входа, взглянул на номер и ухмыльнулся. "Телега" была ему знакома, сколько раз сидела на хвосте... "Пора бы ей сменить лапти", -
Преследователи появились в дверях почти вовремя - Штопор отпустил сцепление и, развернувшись на месте, помчался прочь, представляя себе их лица. Выехав за город, он направился к маленькому поселку, расположенному в десяти километрах.
"Если Лизка дома, - думал Штопор, выжимая из "явы" невозможное, - то до утра можно чувствовать себя, как у мамы под юбкой".
Предвкушая встречу с женщиной, которая вызывала у него пульс в мозгу, он не заметил, как доехал. Мотоцикл затрясся по ухабинам проселочной дороги, и скоро фары осветили знакомые зеленые ворота с крупной вишней в центре.
Маленькое окошко на кухне осветилось, и последние опасения Штопора остаться без ночлега улетучились, словно сорванная ветром шляпа.
В освещенном дверном проеме показалась фигура хозяйки. Формы ее бедер отчетливо выделялись на фоне желтого прямоугольника открытой двери.
– Ну что, Лиз..., принимаешь постояльца?
– донесся из темноты шутливый голос Штопора. Лиза оперлась локтем о косяк двери и призывно изогнулась.
– Случилось что-нибудь?
– хрипловатым голосом спросила она.
– Ну зачем ты так? Можно подумать, я не прихожу к тебе просто так, - Штопор подошел к Лизе вплотную и положил ей на плечо свою руку, не забыв, при этом глянуть в вырез ее ночнушки. Досадно, но эта часть тела не была освещена.
– Ладно, ври больше, - пропела женщина, отодвигаясь, - скажи лучше, что менты досаждают!
– Ты всегда была догадливой, крошка, - Мельский оттеснил подругу в кухню и ногой прикрыл дверь, затем сложил губы трубочкой и приготовился чмокнуть Лизу в пухлую щечку, но та отвернула голову, лениво направилась в комнату, бросив на ходу:
– Снова нажрался. От тебя несет, как из пивной бочки!
Штопор изменился в лице:
– Лиз, постой. Что за спектакль? Что это на тебя нашло? Да, выпил немного, но ведь еще рано судить, насколько я пьян..., - Мельский изобразил на лице улыбку, которую и в горячечном бреду не примешь за таковую.
Женщина резко отвернулась, и ночная рубашка всколыхнулась как налетевшая на пирс волна.
– Сегодня ты будешь спать там, - Лиза указала на топчан в углу.
– У меня сегодня нет настроения, - с этими словами пухлощекая скрылась за дверью.
– Черт, мы же не виделись пять
– крикнул Штопор четырем стенам и вздохнул. Ноги сами понесли его к топчану. Через минуту, он уже лежал и смотрел в потолок, чувствуя, как желанный сои окутывает его теплой волной.
Глаза закрывались сами, когда почудилось, как мимо окна прошмыгнула чья-то тень. Сквозь дремоту он чувствовал чье-то присутствие совсем рядом, но встать и посмотреть в чем дело у него уже не было сил. Какое-то царапанье за дверью продолжалось, но уже мешалось с сумбурным сном и не тревожило Штопора: его челюсть безвольно отвисла, и изо рта вырвался жуткий храп, смешанный с перегаром.
Деревенская улица вымерла. Единственный горевший фонарь вдруг потух. Ночное безмолвие не нарушали никто и ничто. Гробовая тишина господствовала каких-то полчаса, затем послышался крик, приглушенный, исходивший неизвестно откуда, вероятнее всего из какого-то дома.
За зелеными воротами высветилось окно...
Лиза была все в той же точной рубашке. Густые каштановые волосы торчали в стороны. Заспанное лицо казалось еще более припухшим. Убрав руку с выключателя, она недоуменно смотрела на Штопора, который извивался на топчане.
– Только истерики мне не хватало, - строго прикрикнула хозяйка.
Мельский нашел в себе силы остановить крик и посмотрел на Лизу. На лице его была мучительная гримаса.
– Нога..., - выдохнул он и вылезшими из орбит глазами посмотрел на правую ногу.
– Там что-то есть... Там внутри, что-то есть! Я чувствую... Сделай что-нибудь! Не стой!
Лиза усмехнулась.
– У тебя белая горячка, братец... Перебудишь соседей - могут и в милицию звякнуть. У некоторых есть телефоны!
Подумав о милиции, Мельский до боли прикусил губу.
– Посмотри же, что с ногой, - по лицу Штопора градом катил пот. На нижней губе отпечатался след зубов и выступила кровь.
Женщина подошла к нему и, наклонившись над ногой, увидела дырочку между пальцев. На простыне виднелась кровь.
– Ты где это?
– спокойно спросила она.
– Не могу больше!
– снова закричал Штопор.
– Позови кого-нибудь! Где у вас врач? Оно шевелится вот здесь..., - дрожащий палец указал на бедро.
Откинул голову на подушку. Его кадык судорожно ходил вверх-вниз, и Лиза начала волноваться.
– Петь..., - она коснулась небритой щеки Штопора, - все еще болит?
– Да! Да! Что б тебя!
– из горла Мельского вырвался вопль. – Помогите мне! Он ползет выше!
Лиза в страхе попятилась от топчана, шаря рукой позади себя в поисках дверной ручки.
– Сейчас, Петь! Потерпи немного... Я кого-нибудь позову. Сейчас..., - она закрыла дверь и окунулась в кромешную тьму. В соседнем дворе протяжно и жутко взвыла собака. По спине женщины пробежал холодок.