Клетка для простака. Тот, кто шепчет
Шрифт:
Но что я нашел достойным особого внимания, – продолжал доктор Фелл, помимо воли все более и более распаляясь, – так это выбор слов, когда говорят правду. И, черт возьми, я считаю данный момент очень важным. Итак, этих шести подсказок достаточно для определения способа убийства. Полагаю, теперь вы понимаете, что я имею в виду?
Наступило долгое молчание. Хедли листал записную книжку. Сперва он просмотрел первую страницу, затем следующую. Вдруг раздался его голос:
– Клянусь Богом живым…
– Ну, пошел, – выдохнул доктор Фелл, хватая поводья воображаемого коня, но когда он подался вперед, то выражением лица напоминал не жокея, а скорее «бандита злобные черты». – «Сигнал услышав главаря, враги бросаются на стены…»
– Спокойно, – отрывисто проговорил Хедли и посмотрел доктору Феллу в глаза. – Прекратите нести чушь и скажите мне еще одно. Что представляют собой те сведения, о которых вы недавно упомянули: что именно известно всем, кроме меня?
Доктор Фелл объяснил.
– Поняли? – осведомился доктор.
– Понял, – ответил Хедли и с шумом бросил записную книжку на стол. Его охватил необъяснимый ужас, какой он мог бы испытать, если игрушечный пистолет вдруг выстрелил бы в голову ребенка настоящей пулей.
Доктор Фелл заговорил с мрачным упорством, делая ударение на каждом слове:
– Теперь, дружище, вы понимаете, какую мы допустили ошибку. То, что мы принимали за пустяковое дело, в действительности оказалось самым хладнокровным, тщательно спланированным преступлением, с каким только нам приходилось встречаться. Ни одна деталь не была упущена, в чем вы убедитесь, если потрудитесь заглянуть под папоротники при входе в аллею перед кортом. С первого взгляда вы и не подумаете, что человек, о котором идет речь, способен на такое.
Хедли посмотрел через стол.
– Значит, убийство было совершено при помощи… – Он сделал выразительный жест обеими руками.
– Да.
– И убийца – это…
– Да, – подтвердил доктор Фелл.
Глава 19
Разоблачение
Мисс Мэдж Стерджес шла вдоль теннисного корта.
Возможно, еще не все забыли, что в понедельник, 12 августа, вновь стояла жара. Пылающий день близился к закату.
У корта вам пришлось бы внимательно приглядеться, чтобы увидеть множество следов на его выжженном солнцем, желто-коричневом покрытии. Сетка высохла и приобрела более нормальный вид. Во всем остальном, за исключением почти полностью стершихся белых линий разметки, корт выглядел точно так же, как в тот день, когда смешанные пары: Фрэнк Дорранс – Бренда Уайт и Хью Роуленд – Китти Бэнкрофт начали игру.
Мэдж Стерджес ходила взад-вперед около павильона, и ее подошвы шуршали в жесткой траве.
Было бы трудно сказать, о чем думала Мэдж. Она явно нервничала. Но не только. В тот день она надела темно-красное платье, слегка подвила волосы. Вы бы сочли ее добродушной, общительной и, возможно, немного простоватой.
Можно было бы подумать, что она легко перенесла смерть Артура Чендлера. Но всякий раз, посмотрев на корт, она тут же отворачивалась и крепко сжимала руки, словно затем, чтобы сдержать слезы. Тишина, нарушаемая лишь злобным жужжанием шмеля, действовала ей на нервы.
– Привет! – вдруг громко крикнула она, словно желая проверить, нет ли кого поблизости.
Никакого ответа. Она подошла к просвету в стене тополей, затем к калитке в живой изгороди, которая раскачивалась на петлях. Там она остановилась в нерешительности, постукивая носком туфли по краю калитки. Так уж случилось, что она поддала носком по папоротнику, под которым кое-что оказалось. Там лежал разомкнутый навесной замок с короткой цепочкой и ключом, вставленным в скважину.
Он побывал под сильным дождем и начал покрываться ржавчиной, но был еще совсем новым.
Мэдж некоторое время смотрела на замок, словно желая хоть чем-то отвлечься, затем снова положила его под папоротник.
– Привет! – нарушил тишину новый голос – такой звонкий, чистый и энергичный, что вполне мог бы служить запоздалым откликом на призыв Мэдж. В голосе звучали дружелюбные нотки.
Китти Бэнкрофт, упершись кулаками в бедра, свернула с тропинки, ведущей к гаражу, и решительно зашагала к калитке. Мэдж вздрогнула, еще раз поправила ногой папоротник и напустила на себя холодный, равнодушный вид. Она где-то научилась тому сверхутонченному произношению, при котором "я" превращается в «иа», а «меня» в «мееня».
– Ах, – сказала она, – извините! Вы мееня напугали, – и вскинула голову.
Китти оглядела ее с нескрываемым любопытством, после чего улыбнулась.
– Я не помешаю? – спросила Китти, не сводя с Мэдж взгляда. – Уф! Какая духота, не правда ли? – Она подняла глаза к небу. – Еще раз прошу прощения, но не встречала ли я вас раньше?
– Что?
– Да, я абсолютно уверена, что встречала! Извините за такое начало, но…
– Моя фотография была помещена в газетах, – сказала Мэдж, опустив глаза долу, но преисполненная чувством собственной значимости.
– Ах! Боже мой! – воскликнула Китти, щелкая пальцами. В ее глубоком контральто звучало искреннее раскаяние. – Конечно же, теперь я вас узнала! Вы мисс Мэдж Стерджес, не так ли? Как же я не сообразила! – Она немного помедлила и заговорила вновь – Я хочу сказать, что, наверное, для вас это было просто ужасно. Сперва… Фрэнк. А потом тот другой… я имею в виду…
– Мистер Дорранс мееня нисколько не интересовал, благодарю вас, – сказала Мэдж, пылая холодным огнем. Китти растерялась.
– Ах, прошу прощения, – проговорила она. Затем быстро огляделась и из сочувствия заговорила почти шепотом, – На основании того, что мне довелось услышать, я просто уверена, что этот молодой дьявол обошелся с вами совершенно возмутительным образом. Расскажите. Надеюсь, с вами все в порядке?
Холодное пламя взметнулось еще выше. Мэдж выпрямилась.
– Совершенно!! – заявила она. – Совершенно в порядке!
– Ах, Боже мой, я снова затронула больную тему! Нет, нет, я совсем не то имела в виду. Я имела в виду вовсе не то, о чем вы подумали. Я имею в виду… деньги и все такое. Вашу работу.