Клетка. Грудная клетка

Vilen

– Каково это, – по-прежнему глядя мне в глаза, тихо сказал он, – когда тебя любят?

– Что…

– Когда тебя любят, – повторил он, – каково это? Расскажи, что ты чувствуешь, когда тебе улыбаются…искренне. Когда люди говорят тебе, что ты хороший человек, когда тебя не ненавидит весь мир.

– Это не так, – невнятно пробормотала я.

– Это так, и ты знаешь. Ты сама ненавидишь меня.

– Просто… – я запнулась, заметив за собой, что снова использую это слово, – просто ты должен лучше относиться к людям. Не гнобить их, не унижать…

– Как будто это так легко. Когда видишь, какое человек дерьмо, сложно удержаться.

– Ты и меня считаешь дерьмом?

– Нет…то есть… Через минут десять должен прийти отчим, – глянув на часы на стене, запинаясь,

проговорил парень.

– Артем, ты можешь быть вполне сносным, когда не ведешь себя так омерзительно. И со мной тоже. Просто попробуй не делать людям гадости.

– Меня так воспитали.

– Я уверена, что твоя мать неплохой человек.

– А я и не сказал, что меня родители воспитывали… Я вырос под присмотром Кирилла, – сразу ответил он на вопрос, который я только собиралась задать. – Поэтому я такой. И я не могу изменить себя. А когда появилась ты со своей подружкой… Вы обе, вы практически одинаковые, только у Вики принципы покруче. Она бы не стала сейчас сидеть тут со мной и выслушивать мою эту истерику.

– Я могу уйти, – я одернула руку и чуть приподнялась, пытаясь скрыть обиду в голосе.

– Если бы мне это нравилось, я бы не выбрал тебя.

– Выбрал…меня? Что это значит? Ты, что, решал, с кем провести выходные? Веселая игра? Развлечение? – фыркнула я, когда Артем потянул меня за рукав к себе.

– Я меняюсь прямо сейчас, почему же ты не видишь?

– Вижу, поэтому и хочу уйти. Ты можешь мне помочь. Просто сделай хоть что-нибудь для них. Ты сейчас сидишь тут, в крутом особняке, выспавшийся и сытый, а их там мучает эта скотина. Я уже сказала, что сделаю для тебя всё, что угодно, за их спасение. Так почему ты не скажешь, что согласен? – на одном дыхании выдала я.

– Тогда мне придется остаться тем ублюдком, которого никто не выносит.

– Я как-нибудь с этим смирюсь.

Его веки дрогнули, губы сжались в тонкую полоску, сам он весь напрягся, как будто давил в себе признание. И мне очень жаль, что я не умею читать мысли.

Громкий хлопок входной двери и радостный вопль: «Викуша!» значил то, что Аркаша вернулся. Гулкие тяжелые шаги мужчины по холлу – он ищет меня, я же всегда его встречала после работы.

– Слушай, делай все так, как я скажу, ясно? Если отступишься от плана, все полетит на смарку. Сейчас он нас выпустит, и чтобы ровно через десять минут ты стояла у черного входа, – быстро говорил Артем, поднимаясь на ноги. – Вещи никакие не бери, мобильный тоже. Вынь сим-карту вообще. Оденься в черное, куртку не одевай. Возьми воду и спички. Поняла? – дождавшись от меня согласного кивка, он подбежал к двери и с силой замолотил по ней кулаками: – Аркаша! Мы тут, выпусти! Система опять сработала! В библиотеке!!!

– Ааа, иду-иду, Артемочка! – взвизгнул за стеной Аркадий Владимирович.

POV Я

Мне показалось или стены на самом деле начали сужаться? Ни еды, ни воды. Он приходит ко мне, бьет, целует, высасывая кровь из разбитых губ, и уходит. Иногда засовывает руку в трусы и больно сдавливает половые губы, при этом довольно рыча, когда я кричу от боли, сжимая окровавленные простыни в ладонях. Это только первый день, а мне кажется, что понятие «бесконечность» – ничто по сравнению с моим течением времени.

– За что? – в очередной раз я задаю ему этот вопрос.

Кирилл вытаскивает руку из моих приспущенных джинс и вытирает её о матрас, расплывшись в улыбке. Я бы побила его, задушила этой простынью, но у меня чисто физически нет сил. Я же могу собраться, я же смогу. Давай, Вика, ты сильная, тебе под силу все.

– Потому что ты теперь моя игрушка, – просто отвечает он.

Внезапно меня озаряет идея. Я не могу спасти Андрея, ничего не делая. И мое послушание все делает только хуже. Так почему бы не сбежать? Когда меня вели сюда, я видела, где находится вход в подвалы, я ведь уже выходила оттуда. Значит, осталось только сбежать.

– Я хочу пить. Пошли кого-нибудь из своих слуг за водой. Пожалуйста.

– Слуги заняты, они играют в «Ромашку». Но за минет я готов тебе помочь.

– Я сейчас в обморок упаду. Сначала дай попить, а потом… Я и так бы выполнила твое это желание, верно?

– Конечно, верно. Ладно, сейчас. Такая красота, как ты, не должна умереть.

Да я же актер, черт побери, Джигурду мне в профессора! Кирилл даже не заметил подвоха. Оказывается, нужна только сила мысли, чтобы появились реальные силы. Как только за моим насильником закрылась дверь, я вскочила на ноги. Так резко, что закружилась голова, но я быстро пришла в себя. Застегнула штаны, вытерла многочисленные дорожки крови с лица, иногда отскребая засохшие сгустки у самых висков. Разбитая губа неприятно жгла, а ниже живота как будто полоснули ножом. Но я смогу стерпеть, определенно смогу. Я спасусь сама, я спасу Андрея. Чтобы все это просто закончилось, пожалуйста, Господи.

– Вот, держи, – открыв дверь, подошел ко мне Кирилл, протягивая стакан с мутноватой водицей.

Я все ещё сидела на матрасе, так что ему пришлось наклониться. Взяв стакан из его рук, я тут же выплеснула воду ему в лицо. Парень зажмурился и пошатнулся, отборно матерясь, и я, не теряя ни секунды, потянула его за ногу. Шрамоголовый рухнул на пол, звучно ударяясь головой. Я схватила простынь и накинула на него. Опешивший, наверняка опешивший, Кирилл только поэтому не мог понять, что происходит. Я закрыла ему тканью лицо и с силой ударила в то место, где должна быть челюсть. Вспомнив парочку приемов из «Шерлока Холмса», я пару раз ударила в челюсть, по ушам и хорошенько долбанула его ногой под дых. А когда Кирилл схватил меня за руку, я вцепилась в его запястье зубами, поднимая руку, чтобы он не вцепился мне в волосы. Замок был снаружи, это я знала, потому что он всегда закрывал меня, когда уходил. Я подхватила с пола стакан и ударила Кирилла им по башке там, где простынь уже сползла, сама порезавшись об осколок. Адреналин зашкаливал. Парень, сильнее меня в разы, и я сейчас одерживаю над ним минутную победу. Бежать. Срочно. Сейчас, пока я не выдохлась. Я в последний раз врезала ему, на сей раз в солнечное сплетение, и подскочила, летя к двери. Защелкнув деревянное спасение, я помчалась по коридору. Хотелось ещё, ещё драться, это же потрясающе, не правда ли? За стеной раздавалась ругань, и по двери один за другим наносили удары. У меня мало времени. Я рванула вниз, в одном из поворотов небольшого коридора. Вниз и к массивной двери. Быстро открыла её и закричала от ужаса. Андрей, весь в крови, побитый, без сознания, распластался на полу знакомой мне комнатки.

– Господи! – прикрыв рот рукой, я ринулась к нему. – Андрей! Черт, вставай! Умоляю тебя, вставай! Пожалуйста! Ты же не умер! Прошу тебя…АНДРЕЙ, БЛИН, ВСТАВАЙ, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ, Я ПРОШУ ТЕБЯ, ВСТАВАЙ! ПОДНИМАЙСЯ СЕЙЧАС ЖЕ!!!

Я кричала и плакала, слыша, как в коридоре эхом раздаются громкие удары о дверь в конце коридора. Руки дрожали, сердце колотилось как бешеное… Сердце. Точно. Я положила голову ему на грудь, рядом со своей рукой. Редкие, едва различимые удары сердца. На сей раз из глаз градом покатились слезы не ужаса, но радости. Найти здесь лекарства представлялось бессмысленным, я выучила наизусть содержимое комнаты. Но я понимала, что идти он не сможет. Сердце вот-вот остановится. Одна я не уйду. Перебрав в голове все медицинские штучки, какие только знала, я решилась на самый отчаянный шаг. Я поднялась на ноги и подбежала к старой напольной лампе рядом с почти умершим. О, Боже, эти слова… ОН НЕ УМРЕТ!!! Я разорвала провода, соединявшие собственно лампочку и розетку, вернулась в сидячее положение рядом с Андреем, снова дернулась, услышав скрип двери, которая готовилась слететь с петель, там, в конце коридора.

– Все будет хорошо… – прошептала я.

Дрожащими руками я воткнула «вилку» в розетку, расстегнула верхние пуговицы на джемпере Андрея и поднесла к его груди пару проводов. По телу прошелся самый настоящий электрический разряд – я неправильно взяла провода. Перебрав проводки между пальцами, я попробовала снова. Искра, вспышка, шипящий звук, застывший в ушах. Андрей дернулся всем телом и вяло пошевелился.

– О, Господи… – в который раз пролепетала я. – Вставай, очнись! – я принялась бить ожившего по щекам.