Клетка

Ловелл Л. П.

— Я звоню, чтобы дать тебе некую информацию.

— А зачем тебе это, русский? — спрашивает Хесус скучающим тоном.

— Я хочу то, что есть у тебя, а ты хочешь того, что есть у меня. Так устроен мир и…

— Что ты хочешь?

— Кокаин. Я хочу твой кокаин. Я скину тебе пятнадцать процентов, — говорит Ронан.

Хесус смеется.

— Двадцать пять.

— Восемнадцать и ни цента больше! — строго говорит Ронан.

— Двадцать, — медленно говорит он, продвигаясь вперед на своем стуле.

— Поверь мне, — смеется Ронан, — то, что я могу тебе предложить,

стоит гораздо больше, чем два процента…

— Tal'on de quemar Ruso. — Бормочет он. — Девятнадцать. Точка.

— Хорошо.

— Что у тебя есть такого ценного?

— О, тебе это понравится, — усмехается Ронан, затягивая сигару. — Я знаю, кто засадил Доминго. Я знаю, кто твоя крыса.

Мое сердце сжимается в груди, и паника должна быть написана на моем лице.

— Кто? — Хесус рычит, его пальцы тянутся к моему бедру. Пауза, напряжение, которое колеблется в воздухе, как волна, поднимающаяся высоко над ватерлинией.

— Джуд Пирсон, — говорит Ронан, и волна обрушивается, утаскивая меня под холодные мрачные глубины. Я закрываю глаза, мое тело напрягается, пока я жду реакции Хесуса. Я слышу, как из динамиков эхом разносится тихий смешок Ронана. — О, и чтобы ты знал, Андреа мертв. Мне очень жаль, Виктория. Это просто бизнес, — говорит Ронан, прежде чем положить трубку.

Быстрое дыхание Хесуса шуршит мне в ухо. Я буквально чувствую, как его сердце колотится в груди у меня за спиной. Его пальцы болезненно сжимают мое бедро, прежде чем он сталкивает меня с колен. Я взлетаю и отхожу, когда он вскакивает со стула, прижимая меня к столу. Все его тело напряжено. Он хватает меня за волосы и так сильно запрокидывает мою голову, что я вздрагиваю от боли.

— Ты знала об этом? — он рычит, как бешеный пес, злой и готовый атаковать.

— Я думала… — Я тяжело сглатываю. — Я думала, ты знаешь о Джуде и Доминго, — шепчу я. — Я думала, что именно поэтому ты забрал Кайлу, поэтому хотел смерти Джуда.

Он фыркает.

— Я хотел убить твоего букмекера, потому что он зарабатывает на картеле Хуареса слишком много денег, давая им слишком много власти. Доминго хотел использовать твоего ребенка, использовать тебя, чтобы шантажировать Джуда и заставить его убить Габриэля Эстраду. Но теперь…

— Зачем вмешивать нас? — кричу я. — Почему бы просто не убить Габриэля?

Он приподнимает бровь, озаряя меня опасным выражением лица.

— Боссы картелей не убивают друг друга. Но теперь… теперь я могу сделать исключение, потому что Хуарес работают с гребаной крысой, и я убью каждого из них! — Его глаза ищут меня, когда он приближается к лицу. Он кусает мою челюсть, заставляя тепло опалять мою шею. Я отшатываюсь от его прикосновения. — Ты хотела купить свободу своей дочери, — говорит он, кивая. — У тебя сделка, chiquita. Свобода твоей дочери на жизнь Джуда Пирсона.

Кайла на жизнь Джуда. В любом случае, разве он не этого хотел? На мгновение меня захватывает мысль о Джуде. Я помню его улыбку, его поцелуи, то, как он прикасается ко мне, как его голос смягчается

только для меня или Кайлы. Мой жестокий, безжалостный мужчина, который добр только ко мне. Человек, который сломал меня и в то же время исправил меня. Человек, который сделал меня сильнее, чем я когда-либо могла надеяться стать. Но достаточно ли я сильна, чтобы пережить его потерю? Я должна быть таковой ради нашей дочери.

— Хорошо, — шепчу я.

Он наклоняется, его губы касаются моих, когда он говорит.

— Я хочу, чтобы он знал, что ты его продала. Я хочу, чтобы он умер с разбитым сердцем, зная, что я заберу тебя, chiquita. — Его губы прижимаются к моим, и я не могу сдержать слезы, которые текут по моим щекам. Хесус сжимает мою челюсть, грубо отворачивая мое лицо в сторону. — Слезы ничего не сделают. Мне нравится, когда ты плачешь. — Он смеется, проводя языком по моей щеке…

Я чувствую, что продала свою душу дьяволу, но какая мать не стала бы в моем положении? Мое тело — ничто. Ничего особенного. Кайла — это все.

Хесус протягивает мне телефон.

— Позвони своей сестре. Скажи ей, чтобы она встретила моих людей на пограничном переходе Эль-Пасо через двадцать четыре часа. — Он хватает меня за талию и поднимает меня, усаживая на свой стол, прежде чем сесть передо мной.

Мои ноги трясутся, а сердце бьется так быстро, что меня начинает тошнить. Я поднимаю телефон, набираю номер сестры и молюсь, чтобы она не поменяла его.

— Алло, — отвечает она.

— Лиззи, — тихо говорю я. Меня встречает тишина. — Лиз?

— Риа? — шепчет она.

Я хочу спросить ее, как она, как у нее жизнь, но не могу.

— Мне нужно… — Я глубоко вздыхаю. — Мне нужно от тебя одолжение.

— Риа, я не слышала от тебя больше двух лет, а теперь ты звонишь мне и просишь об одолжении?

— Мне нужно, чтобы ты присмотрела за моим ребенком. У меня проблемы. Мне нужно, чтобы она была в безопасности… — Ничего, кроме тишины, и мое сердце ухает в живот.

— Риа, приезжай домой…

— Я не могу, Лиз! — Я огрызаюсь. — Просто послушай меня. Мне нужно, чтобы ты поехала в Эль-Пасо, на пограничный переход. Там ты встретишься с некоторыми мужчинами. Они отдадут тебе мою дочь. Ее зовут Кайла. Пожалуйста, позаботься о ней. Обещай мне. Она все, что у меня есть, просто… пообещай мне, что ты позаботишься о ней. — Я борюсь с удушающим рыданием, с болью в груди. Я борюсь со всем этим. Мне хотелось рассказать Лиззи, насколько была безвыходная эта ситуация, но я не могу. Я только надеюсь, что она сделает это за меня.

— Что, черт возьми, происходит Риа?

— Пожалуйста! — Я отчаянно умоляю.

— Хорошо. Я… я сейчас забронирую рейс.

Хесус протягивает мне листок бумаги, и я зачитываю ей координаты и время.

— Спасибо. — Я сглатываю комок в горле. — Спасибо…

— Когда я тебя увижу? — она спрашивает. — Ты вернешься за ней, верно?

Я опускаю подбородок на грудь.

— Нет. Я не могу. Обещай мне, что она ни дня не проживет, не зная, как она любима. — Я смахиваю слезы, которые текут из моих глаз.