Клеймёные пеплом. Книга первая

Почикаев Павел

Как и в прошлый раз фигура заслонила практически весь проём, выступающий над левым плечом горб задел верхнюю притолоку дверного косяка. И вновь пришлец даже не посмотрел в сторону ёмкости с солью. Человек в капюшоне демонстративно избегал выражать уважение Ушедшим, а может просто оставил их в прошлом? Сейчас с трудом можно было отыскать кого-либо, помнящего эпоху до Ухода, а появившиеся уже после него и представить себе не могли, каково это жить в мире, где человечество не одиноко и всегда могло рассчитывать на помощь.

Тридцать прошедших с их первой встречи дней наложили отпечаток на обоих: щетина на щеках Децуара приняла ещё более запущенный вид, белки его глаз пересекали красные капилляры, а вновь обозначенные морщины мелкой сеткой пролегли по его щекам; а его посетитель с прежним упорством пытался скрыть усилившуюся хромоту. На протяжении месяца каждый из них имел дело со своими собственными заботами, и те успели в достаточной мере потрепать обоих.

«Надеюсь, ты устал больше меня!» – ехидно думал Децуар, наблюдая за продвижением высокой фигуры.

Горбун, как и в прошлый раз, сразу направился к столу, из-под грязного плаща выглядывала алая рука, так поразившая отшельника при первом появлении, в которой пришлец держал кожаный мешок. Эта ноша ощутимо оттягивала руку, и её немалый вес навёл Децуара на мысль о содержимом мешка. Едва слышное позвякивание подтверждало его догадку.

– Ты хорошо поработал, Отшельник. Твои слухи ползут и множатся, и это ли не истинное искусство? – В тихом голосе не звучало похвальбы. – Я знал, что могу поручить тебе эту миссию, и должен признать, что результаты меня вполне устраивают. Первая птичка в скором времени достигнет твоего дома, откликнувшись на зов. Я решил встретить её лично, поприветствовать первенца, если можно так выразиться. – Децуар скривил усталое лицо, когда из-под капюшона стали доноситься противные смешки, перемешанные с глухим постукиванием. Этот звук не мог не нервировать. – И, если ты не против, я предпочту посидеть здесь.

И вновь он лишь излагал собственные соображения, не думая просить позволения хозяина хижины. В этот раз человек в капюшоне обошёлся даже без стука в дверь. Но Децуару оставалось безропотно внимать повелительному тону и приказным манерам чужака, он желал лишь того, чтобы проклятая нескладная фигура как можно быстрее покинула его жилище.

Горбун водрузил звякнувший мешок на широкую столешницу совсем недалеко от того места, где успел оставить свой след. Освободившейся красной рукой – единственной частью своего тела, не скрытой грязным одеянием – он подволок к столу стул и развернул его таким образом, чтобы спинка оказаласьс правого бока. Только после свершения такой нехитрой махинации он опустился на жёсткое седалище и, как показалось Децуару, испустил вздох облегчения.

Он производил впечатление усталое и измождённое, что же это был за человек, нуждающийся в наёмниках, а между тем выглядевший, как жилец на крайней стадии своего срока? Пришлец устроился на стуле, его плечи выступили вперёд, ещё отчётливее проступили очертания горба за левым плечом, которые Децуару показались какими-то неправильными.

Гость сидел совершенно неподвижно. Он замер. Можно было подумать, что стул занимает неопрятная куча тряпья, но на деле у неё имелось очень даже интересное наполнение. В Затерянной Хижине было не слишком светло, и потёртый плащ превосходно сливался с ползущими по полу тенями, а отсутствие движений придавали сидящему сходство со статуей. И всё же из-за стола исходил взгляд, невидимые глаза следили за Децуаром, и этой слежки внутри стен собственного дома ему становилось вдвойне отвратно. Наедине со странным незнакомцем он не чувствовал себя в безопасности, особенно вспоминая его угрозы, и скорее всего, это было взаимным ощущением, потому как от неподвижной фигуры исходило напряжение, сидящий не мог позволить себе расслабиться, пусть внешне и не проявлял никаких признаков активности. Децуару он напомнил сжатую пружину, дрожащую от накапливаемого напряжения.

Чтобы занять себя хоть чем-то, Децуар решил проверить мясное рагу, тушащееся на маленьком огне. Слухи всегда работают в обе стороны, сначала ты распускаешь их, а потом раскрываешь уши и внимательно слушаешь, что они принесут тебе обратно. И без слов хромого горбуна Децуару было известно о прибывших в лес наёмниках: отряд двигался с севера и путь свой они держали из Песков. Ночь они провели в лесу, а в скором времени должны были пожаловать в Затерянную Хижину. Децуар собирался накормить их не только потому, что так наставлял его незнакомец, но и потому, что уважал и признавал законы гостеприимства.

Мысль о гостях заставила его, стиснув зубы, всё же обратиться к сидящему на стуле человеку.

– Вы голодны? – Спросил он. – Вы что-нибудь хотите есть? Пить?

Из-за стола донёсся смешок. Звук был трудно различимым, но в нём ясно слышалась издёвка.

– Твоя забота не может не вызвать улыбки, но я не нуждаюсь в еде. К тому же свою часть задачи ты выполнил, а большего мне и не надо.

«Я не нуждаюсь в еде» – фраза засела в голове Децуара, означала ли она, что его закутанный гость уже успел поесть или не голоден? Или её следовало воспринимать буквально? Решив не утруждать себя бесполезными размышлениями, Децуар пожал плечами, и его взгляд совершенно случайно упал на глубокие царапины – свидетельство прошлого визита неизвестного гостя. Ему вспомнилась красная рука и молниеносное движение, он живо представил, что такой насыщенный оттенок приобретает кожа, если засунуть её в бурлящий кипяток. А ещё он пробовал порезать поверхность столешницы ножом, и у него ничего не вышло, твёрдое дерево не пускало металл внутрь себя. Сколько же секретов таится под складками этого плотного и длинного плаща?

Почему-то он не сомневался, что гость в этот момент улыбается, наблюдая за ним, конечно, если под капюшоном есть лицо, способное на такое.

Намного безопаснее было сосредоточиться на своих делах и предоставить незнакомца с его тайнами самому себе. Над котелком поднимался восхитительный запах, Децуар ловко откинул крышку, запустил в кипящее нутро ложку и зачерпнул себе несколько кусочков крупно нарезанной картошки. С правой стороны от камина располагалась длинная полка, где в выдолбленных из дерева баночках отшельник хранил высушенные лесные травы. Несколько щепоток преобразили аромат бульона, наполнили его более сытными нотками, и Децуар не сумел удержаться от того, чтобы отведать пару ломтиков мяса.

За его спиной происходило шевеление, скрип стула и шорох материи говорили о том, что гость сбросил оцепенение и приступил к каким-то действиям. Децуар специально старался как можно большее количество времени не поворачиваться – не хотелось ему наблюдать за нескладной фигурой, поэтому ориентироваться ему приходилось только на слух. Приятное позвякивание имело определённо металлический характер.

Неприязнь уступила место интересу, и обернувшийся Децуар стал свидетелем следующей картины: человек в плаще придвинулся к столу, распустил тесёмки кожаного мешка и принялся орудовать своей необычной рукой. Он запускал её внутрь мешка, доставал оттуда что-то и выкладывал на стол. Отшельник очень удивился, увидев, что хромой строит башенки из золотых монет. Даже на расстоянии было заметно, что это очень крупные монеты. Он подхватывал блестящий кругляш двумя тонкими пальцами и аккуратно клал его поверх другого, перед ним уже стояло три башенки, и сейчас он занимался строительством четвёртой.

Такого золота хозяин хижины не видел очень давно. Многие вещи Ушедшие забрали вместе с собой: секреты металлов, человеческие сны, блеск золота, лечебные свойства некоторых камней…Люди в большой степени утратили дар получать золотой металл, произведённое после Ухода золото имело способность быстро тускнеть, оно быстро теряло стоимость и превращалось в мусор. Децуару доводилось слышать, что где-то ещё сохранились умельцы, способные изготавливать настоящее золото, но было их мало, знания постепенно стирались из их голов. Как никогда прежде золото стало редчайшей валютой, не все короли могли позволить себе тратить его, а какой-то безымянный бродяга игрался с ним, как малый ребёнок. Да разве в такое поверил бы кто-нибудь?