Клеймёные пеплом. Книга первая

Почикаев Павел

И всё же здесь ему посчастливилось обрести успех. Его прошлая слава не добралась так далеко на север, здесь никому не были известны его обидные прозвища, здесь он был новым человеком, которому на короткое время улыбнулась удача. Он собрал вокруг себя мерзких личностей, умеющих и, что самое главное, не боящихся пачкать руки, и окунулся в столь милые его сердцу грязные дела. Для птицы его полёта в Песках и их ближайших окраинах всегда находилась работа: должники и конкуренты водятся в большом количестве во всех городах, улицы и рыночные площади только ими и кишат, и всегда найдётся рука, готовая платить за запугивание первых и устранение вторых. К Краснопёру шли с определённой целью и в большинстве случаев оставались довольны результатом.

Утопия нарушилась в тот момент, когда в Песках появился грязнокожий работорговец, вылезший с туманного Атаппарана. Смуглолицый и бородатый, он прибыл вместе с целым караваном, в котором вместо лошадей были какие-то уродливые и невиданные Эстором животные, называемые дромадерами 2 . Атаппаранский работорговец руководил чем-то вроде цирка уродов, причём эти уроды одновременно выполняли роль его свиты и охраны.

Эстор бы даже не обратил внимания на вновь прибывших – в Песках появление столь пёстрой шайки было делом обычным —, если бы не злополучные бои на песчаных аренах и ставка, которую по самонадеянности сделал Эстор.

2

Дромадер – то есть верблюд

Бои на песчаных аренах считались главной достопримечательностью Песков, именно здесь выращивали цумистов – безволосых великанов, чьё ремесло сочетало в себе элементы танца и убийства. Песчаные плясуны выходили на обжигающе горячие арены и длинными цумамипереламывали друг другу ноги под рёв толпы и звон монет.Эта традиция брала своё начало с Ухода, но в реалиях покинутого мира давно утратила изначальный смысл.

Эстор пересёкся с работорговцем во время одного такого поединка и атаппаранецна ужасно ломанном материковом диалектепредложил ему сделать ставку, на арену как раз выводили здоровенного цумиста, против которого выставляли сразу трёх вооружённых лоокийских наёмников, а Эстор представлял себе, на что натасканы лоокийцы, ведь сам принадлежал их роду.

Заведомый перевес одной из сторон противоречил правилам Песчаных Плясунов, но кто сейчас всерьёз считался с обычаями прошлого? Толпу пьянила мысль о многолюдном побоище, поэтому правилами решено было пренебречь. К удивлениюЭстора, работорговец решил поставить на одинокого цумиста, сказав, что ему хочется купить одного из них для своей коллекции. В Песках цумисты являлись разменным товаром, владеть ими могли себе позволить лишь самые богатые дельцы. Промолчав об этом, Эстор очень легко согласился на сделку, поставил на лоокийцев и всё проиграл.

Выстраиваемая с таким тщанием утопия в один момент рухнула, развалилась в пыль, а он остался ни с чем, потому что новость о его проигрыше ураганом облетела город, никто более не хотел иметь с ним общих дел. Большая часть его головорезов и убийц утекла к другим предводителям. Никогда ещё отчаяние не подступало к нему так близко, и в этот момент появились спасительные слухи.

Кто-то собирал наёмников и обещал очень крупное вознаграждение. Кому-то понадобились люди лесов и пустых дорог. Где-то требовались продажные мечи. В его ситуации было глупо отмахиваться от такого предложения. Конечно, слухи не изобиловали подробностями, в них не было практически ничего досказанного, но на то они и слухи, чтобы пробраться в ваши уши, завлечь, заинтриговать, заставить им поверить.

Слухи звали за собой в Ничейный лес, пусть даже на дорогу оставалось не так уж много времени, Эстор знал, в какую сторону ему следует вести своих людей, тех из них, кто ещё не покинул его.Если в голове Краснопёра и вставали какие-то предостережения, связанные с заповедными чащобами, то он предпочёл ихпроигнорировать.

Сразу за границей Песков располагалась Пустая Полоса – плоская, мрачная равнина, наводящая лишь тоску и уныние. На старых картах можно было прочитать другое название – Сны-С-Холмов, относящееся к эпохе, когда лики Ушедших ещё отражались на облаках. Истории рассказывали о том, что, выйдя из волн Переменчивого моря, Ушедшие двинулись вверх по течению Ции и облюбовали для себя этот край, но в день Ухода плодородная почва обратилась сухой землёй, и никто более не называл эту местность краем чудес.

Безжизненная Полоса упирается в северные владенияЦебетаса, а тот граничит с Ничейным лесом. Все эти четыре места: Пески, Полоса, Цебетас и Ничейный лес связывала тянущаяся к Переменчивому морю река Ция, они, как бусины, насаживались на водяную нить. Нужно было всего лишь следовать вверх по течению, практически повторяя первый путь Ушедших, и в таком случае не было возможности промахнуться мимо конечной цели.

Время поджимало, и Эстор не стал откладывать выход.

Из Песков с ним вышло тридцать шесть человек, до границы Ничейного леса добралось лишь двадцать четыре, остальные решили, что новая авантюра того не стоит.

Переход сильно потрепал их, Эстор успел забыть, когда последний раз путешествовал на такие расстояния, всё-таки, пусть и с запозданием, возраст начинал брать своё. Больше всего трудностей возникло с пересечением Пустой Полосы: в воде у них недостатка не было, а вот запасов пищи оказалось чрезвычайно мало.Жители Песков припасли напоследок неприятную шутку, снабдив путешественников гнилыми фруктами и порченым мясом. Полоса не зря называлась Пустой, здесь не было возможности охотиться, а в реке практически не попадалась рыба. Днём наёмникам Эстора приходилось терпеть жару, ночью – вступать в противостояние с лютыми ветрами, как ножами, режущими кожу.

На то, что они добрались до границы Цебетаса, указывала высокая, окружённая стенами цитадель. Никто из них не знал её названия, а о разыгравшихся в ней событиях им приходилось только догадываться. Многоуровневое укрепление оказалось безлюдным и заброшенным, развороченные главные ворота зияли прорехами, сквозь которые проглядывали почерневшие от сажи внутренности крепости. Казалось, над этим местом до сих пор витает удушливый смрад пожарища.

По обе стороны реки виднелись дальние крыши других крепостей, разбросанных по округе, поэтому Красные Перья старались держаться как можно ближе к реке и не отходили от неё. Несколько раз они замечали всадников, но те странным образом не проявляли к ним ни капли внимания. Несмотря на то, что у них появилась еда, они не решались ещё разводить костры.

Двигаясь вдоль реки, они не могли не заметить Цебетасского Храма, расположенного в месте слияния Ции и впадающей в неё Змеевицы. Щекочущие облака шпили пронзали небо и были видимы за несколько десятков километров. Заприметив их на горизонте, Эстор повернул свой небольшой отряд к западу и по широкой дуге обошёл Храм. Как родившемуся в соседнем владении лоокийцу ему было прекрасно известно про это последнее место поклонения Ушедшим, равно как и то, что от главной Цитадели Цебетаса Храм отделяет лишь Змеевица, и он не хотел попадаться на глаза тамошним гвардейцам.