Клеймо дьявола
Шрифт:
— Вот оно! Я же помнил, что там оставалось!
Из густых зарослей папоротника он извлек большую кружку и набросился на ее содержимое. Он пил большими глотками, прикрыв глаза и закинув голову. Его кадык ритмично ходил вверх-вниз.
— Будь я проклят, как мне его не хватало! — Старик вытер рукой рот. Глаза у него заблестели, лицо обрело цвет. — Хлебнешь, и снова можно жить! Хошь, приятель?
— Нет, нет, спасибо. Если у тебя есть, то немного воды.
— Воды? Фу ты ну ты, такого сроду не держим.
— Я был почти уверен.
— Что? Ах, ты про это? Так уж вот, нет да и токо. — Хольм снова присосался к кружке. Его настроение быстро поправлялось. — Прекрасный сегодня денек! Чуток холодновато, ик… но денек, прямо скажем, отличный!
Хольм выглядел почти счастливым.
Лапидиус был не склонен обсуждать со стариком прелести погоды, хотя лес вокруг в снежных шапках производил потрясающее впечатление.
— Скажи-ка, Хольм, это ведь ты нашел на площади мертвую женщину, правда?
Хольм, присевший тем временем рядом с Лапидиусом, ответил:
— Я, а что?
— А дня два спустя обнаружил женскую голову над дверью на Бёттгергассе, так?
— Пръятель, до чертиков я не напиваюсь, не-е, не до чертиков, ик… Но голову видел, ик… Мертвую голову с рогами. Я уж подумал, в ад меня угораздило… токо нее, была голова, мертвая голова, как есть мертвехонькая, дааа… — Хольм тряхнул головой.
— Что меня удивляет, как это ты оба раза находил мертвецов, именно ты, хотя в Кирхроде сотни горожан. Тебе это не кажется странным? Сначала труп на площади, потом мертвую голову над дверью… — Лапидиус многозначительно смолк.
Было видно, как черепушка Хольма работает. Он силился понять сказанное. Вдруг у него отвалилась челюсть:
— Черт бы меня… Пръятель, чё, хошь сказать, найду и третью? Думаешь? Нее, ик… такого я больше не вынесу… нее, не вынесу, ик!
Лапидиус молчал, внимательно наблюдая за Хольмом.
Тот принял еще внутрь. Постепенно алкоголь оказывал свое благотворное действие. Хольм успокоился.
— Аль думаешь, на меня, ик… хочут пп пъвесить всех собак, ик… так, пръятель?
Лапидиус между тем пришел к заключению, что это действительно была чистая случайность, что на Хольма свалились все несчастья. Невозможно было себе представить, чтобы эта человеческая развалина спланировала два таких извращенных убийства. И тем более невозможно, чтобы привела их в исполнение. Или заставила кого-то другого. Нет, Хольм был всего лишь безобидным старым пьяницей, над которым зло посмеялась судьба. И не более того.
— Нет, что ты! Я уверен, ты просто дважды оказывался не в то время не на том месте.
— Хе?..
— Не беспокойся, все в порядке. — Лапидиус отвернулся, потому что перегар изо рта Хольма в который раз ударил ему в лицо, а выдержать это долгое время было попросту невозможно. Так, глядя в сторону, он спросил: — А есть в окрестностях пещеры?
— Пещеры?
— Да, ты же здесь все знаешь, как свои пять пальцев. Так есть? И где?
Хольм хлебнул глоток. Последний.
— Ппъ… ик… пыцеры? Кн… кнъешно ‘есть. Ккуча.
У Лапидиуса упало сердце. Если их здесь столько, вероятность найти нужную сводилась к нулю. А ее надо было не только найти, но еще и своевременно обыскать. Настолько быстро, чтобы успеть спасти Фрею.
— И ты знаешь их все?
Старик таращился на донышко пустой кружки, как всегда держа ее четко вертикально перед собой, потом вздохнул и бросил наземь.
— Да уж мъжешь плъжиться.
— И где они находятся?
— Значится так: Пъщера мертвьца, раз. Вас…Вассертальская… ик… пъщера, два. Грот на Грате, трр… трри. Майерская пъщера, чтьре и… И все.
Лапидиус, который сначала намеревался уточнить, где находятся все перечисленные пещеры, вдруг понял, что старик, как бы ни был пьян, о чем-то умалчивает.
— Мне кажется, ты забыл еще одну.
Хольм скосил глазки вниз и принялся мять руки.
— Ты ведь собирался назвать еще одну, разве нет?
— Ннее… ннуу… нне знаю. Я ё нне знаю.
— Это неважно. Просто скажи, как она называется.
— Шшшш… Шшшшабаш… ик… Шшшшабашная пъщера. — Старик, то ли от выпитого, то ли по какой другой причине с трудом ворочал языком, произнося название.
— В ней есть что-то особенное?
— Нее, нее.
— Ну ладно, — Лапидиус снова повернул голову к старику. Долго разговаривать, отвернувшись, было невозможно. Придется потерпеть. — И где находятся эти пещеры?
Старый Хольм немного поупирался, а потом четко описал все местечки.
— Это четыре. А где расположена пещера Шабаша?
Хольм снова застопорился. Лапидиус терпеливо ждал. Чуть погодя старик все-таки собрался с духом:
— В Оттернберге, в сс… ссотне футов до вършины. Выше всъх она. Как пъдымешься, там такая глыба ньвисает… круглая и… и тьжелая… дьсяток мужиков не обхватят… ё ик… надо приметить, а то вход не найдешь.
— Хорошо, спасибо тебе.
Лапидиус отвернулся. Какое-то время его занимал вопрос, почему старику так трудно далось описание пятой пещеры, но потом он принялся раздумывать о том, как получше применить полученные сведения. Если Фрея была завлечена незнакомыми руками и глазами в пещеру — вот именно: если — то теоретически это могла быть любая из пяти. Надо как-то сузить круг поисков. Ну, конечно! Он тут ломает голову, а надо было просто спросить о пещере с каменным лицом и сталактитами. И почему он этого не сделал сразу? Второго такого дурня не найти!
— Послушай, а не таится ли в какой-нибудь из пещер что-то вроде каменного лица?
— Хе?
Старик так выпучил на него глаза, что Лапидиус не стал продвигаться в этом направлении.
— Или сталактитов. Есть в какой-нибудь сталактиты?
— Ик… не-е.
— Ты ведь знаешь, что такое сталактиты?
— Кк… кьнешно, знаю.
Лапидиус испытал горькое разочарование. Столько времени он убил на расспросы, а так и не знает, с чего начать поиски. Ни в одной из пещер не содержалось «каменных зубов». А это значит, ни одна из них не подходит для его расследования. Ни одна? Постой-ка! Разве Хольм не сказал, что не бывал в пещере Шабаша? Правильно, о ней он знает только, где находится вход, и больше ничего. То есть в этой пещере могут быть сталактиты. А может, и каменное лицо.