Клеймо оборотня

Сэкетт Джеффри

Она поняла угрозу и уже не сопротивлялась, когда он взял ее за руку и подвел к большому кожаному дивану справа от стола.

— Ты не меняешься, дорогая кузина. Снова споришь со мной, зная, что я в конце концов все равно выиграю.

Брачер с воодушевлением играл роль гостеприимного и внимательного хозяина. Как только Луиза с мужем сели на диван, снова открылась дверь и вошел Бриггс. У него в руках был серебряный поднос с тремя хрустальными фужерами и бутылкой шерри.

— Хорошо, Бриггс, — сказал Брачер. — Эти двое… Как их зовут?

— Бауманн и Хокинс, — ответил Бриггс.

— Да, именно. Ты объяснил, чем им предстоит заняться сегодня вечером?

— Пока нет, капитан. Я подумал, что до

захода солнца есть еще время.

— Иди и скажи им, что нужно делать, и проследи, чтобы все было готово.

Бриггс поставил поднос на стол и вышел.

Брачер повернулся к своим основательно приунывшим гостям.

— Полагаю, вы не откажетесь немного выпить.

— М-м, нет, спасибо, Фредерик, — сказал Невилл, прокашлявшись, — я не думаю…

Брачер наполнил все три фужера, не обратив внимания на слова Невилла, и поднял свой для тоста.

— За белую расу, — сказал он.

Он глотнул шерри, краем глаза заметив, что Невилл сделал то же самое. Луиза держала свой фужер в руке, продолжая рассматривать брата с подозрением и очевидной неприязнью. Невилл взглянул на жену, затем на Брачера, и отметил про себя их удивительное внешнее сходство. Конечно, Луиза возмутилась бы, доведись ей услышать, что и она, и Брачер, со светлыми, почти белыми волосами и прозрачными голубыми глазами представляют собой воплощение старой нацистской мечты. Оба были высокого роста и отличного сложения, хотя в стройности Брачера чувствовалась сила, а Луизу отличала хрупкая женственность. Безупречной формы нос, высокие аристократические скулы, прекрасная, почти прозрачная кожа и длинные тонкие пальцы — все это было в них так похоже. „Они словно родные брат и сестра“, — подумал Невилл. Ему пришла в голову мысль, что страстная этическая цельность Луизы и фанатический национализм Брачера были двумя сторонами одной медали, отражением двух натур, непоколебимых в своей правоте и потому односторонних, по-своему идеалистичных и нетерпимых.

Конечно, между ними есть большое отличие, думал Невилл, потягивая шерри, который он, в общем-то, не хотел, но пил, чтобы хоть немного успокоиться. Отличие в том, что в основе страстности Луизы лежит служение Христу и самопожертвование, тогда как Фредерик, судя по тому, что о нем говорили, — убийца. До этого дня Невилл встречался с Брачером всего несколько раз, и Брачер был из тех людей, мировоззрение которых становится понятным буквально при первой встрече. Невилл знал, что Брачер был когда-то кадровым офицером морской пехоты, воевал во Вьетнаме, где едва избежал военно-полевого суда за бессмысленное истребление мирного населения. После Вьетнама он оказался в ЦРУ, и одному богу известно, что он там делал десять лет, будучи оперативным агентом. А потом он исчез. Сначала его родственники считали, что он участвует в какой-то тайной правительственной операции за границей. Но это предположение не подтвердилось, когда позднее Брачером заинтересовалось ЦРУ, и всех членов семьи одного за другим стали вызывать на допрос, пытаясь узнать его местонахождение. Никто толком не знал, в чем виноват Брачер, но племянник Луизы, Карл, уверял, что если бы агенты ЦРУ нашли Брачера, они бы не стали с ним церемониться.

Невилл допил шерри. „Я могу понять, почему ЦРУ охотится за ним, — подумал он. — Несанкционированное массовое истребление людей, или что-нибудь в этом роде“. Брачер считал людьми только белых европейцев нееврейского происхождения. Все остальные — отбросы. И хотя ЦРУ порой действовало так, словно Конституция была не более, чем незначительный раздражающий фактор, Невилл подумал, что видимо, и там не очень-то нуждались в агентах с мировоззрением Фредерика Брачера.

Луиза тоже не спускала глаз с брата. Неприязнь боролась в ней с чувством жалости. Она вдруг вспомнила, каким героем он ей казался много лет назад

в своей ослепительной форме, как сильно она любила его. „Что же произошло?“ — подумала она уже в который раз. Он всегда предпочитал физическую силу интеллектуальной, никогда не сочувствовал социальным движениям или всеобщим прогрессивным настроениям, которыми жила Америка его юности. Что же такое с ним случилось, что превратило его из молодого идеалиста в ярого расиста фанатика? Это могла быть война, или его служба в ЦРУ, или… или… Она вздохнула, совершенно не представляя, почему Фредерик отвернулся от всего того, что, по ее мнению, было истинным и справедливым. Впрочем, сейчас ей меньше всего хотелось обсуждать это с ним. Она думала, как бы поскорее выбраться из этого Центра и улететь в Намибию.

— Луиза, — улыбнулся Брачер, — тебе не нравится шерри? Я могу сказать, чтобы тебе принесли что-нибудь другое.

— Не надо. Я хочу услышать от тебя объяснения, — холодно сказала Луиза. — И перестань притворяться, что тебя очень радует встреча старых друзей и что ты питаешь ко мне неясные чувства. Ты прекрасно знаешь мое мнение о тебе, а я не заблуждаюсь относительно того, что ты думаешь обо мне.

Он рассмеялся:

— Ты ошибаешься во мне, дорогая. Ты всегда была неправильного мнения обо мне.

— Неужели? — она скептически подняла брови.

— Конечно. Но раз уж у тебя нет настроения для дружеской беседы, позволь мне перейти к делу. Во-первых, — он повернулся к Невиллу, — прошу прощения за некоторую бесцеремонность, с которой вас сюда доставили. Нашей первой заботой была секретность. Надеюсь, я не причинил вам больших неудобств.

— Что ты, нет, нет, все в порядке, — сказал Невилл с подобострастным смешком.

— Джон! — с отвращением пробормотала Луиза.

— Ну и прекрасно, — сказал Брачер. — Дело в том, что мне нужна твоя помощь, Джон. Мне нужен человек, которому я мог бы довериться. Ты всегда был немного идеалист, Джон, но для меня главное, что ты знающий человек. А инстинкт самосохранения заставит тебя держать язык за зубами. — Он взглянул на сестру. — И уверен, тебе не составит труда утихомирить Луизу. Ты же не хочешь остаться вдовцом, Джон?

— Н-нет, Фредерик, к-конечно нет.

— Хорошо, — Брачер удовлетворенно кивнул, — я так и думал. Видишь ли, мне нужен специалист в области медицины и психологии. Кажется, у тебя есть докторская степень в психологии, и насколько мне известно, недавно ты прошел медицинскую интернатуру, не так ли?

— Да, это правда. Я поражен твоей осведомленностью.

— Меня всегда интересовало все, что связано с моими родственниками, — сказал Брачер. — Итак, ты собираешься стать миссионером. Едешь в Намибию делать прививки от полиомиелита неграм-коммунистам, или что-то в этом роде.

— Я, м-м… да, мы собираемся работать в Африке, — подтвердил Невилл.

Было очевидно, что Брачер отнюдь не симпатизирует его предстоящей деятельности, и пастор постарался сменить тему, а заодно и пресечь возражения жены, которые — он чувствовал — ей не терпелось высказать.

— Ты интересуешься психологией? Но, Фредерик, есть много людей, которые разбираются в клинической психологии лучше, чем я. Мои знания и опыт довольно ограничены.

— Странно, что тебе еще нужны какие-то советчики в этом деле, Фредерик, — вставила Луиза. — Глядя на тебя подумаешь, что ты довольно тесно контактировал с психиатрами. По крайней мере, тебе это не помешало бы.

— Ах, Луиза, — дружелюбно рассмеялся Брачер, — всегда остришь. Нет, я не трачу время на психиатров. Большинство их них я считаю предателями белой расы, которые зарабатывают на жизнь тем, что нянчатся со слабыми. Меня интересует… — Он на секунду замолчал, словно обдумывая что-то. — Скажи, Джон, ты когда-нибудь имел дело с судебной медициной, вскрытиями и тому подобным?