Клеймо роскоши
Шрифт:
— А никто и не говорил, что это произошло только сейчас. Кое-кто мог давно через компьютер нарушить температурный режим террариума, — пробормотала я, направляя луч фонарика вниз, в подвал.
От увиденного мне стало не по себе. Вся лестница кишела змеями, и они ползли к нам, наверх, спасаясь от разливающейся в подвале воды. Противник все точно рассчитал. Ему не надо было прилагать никаких усилий, чтоб разделаться с нами. Все сделают выпущенные на свободу зверюшки. Татьяна была идеальной наживкой. У подножия лестницы в воде лежал мертвый охранник, который должен был
— Давайте, надо их чем-то отогнать, и мы пройдем туда, — толкнул меня в спину Павлов.
Я хотела поинтересоваться, чем он собирается это сделать, но не успела открыть рот. Из коридора внизу выплыл аллигатор, а за ним еще один. Они плыли к трупу охранника, однако и от нас на закуску бы не отказались.
— Назад! — скомандовала я Павлову, отодвинула его рукой и снесла выстрелом кобру, которая, добравшись до верхней ступеньки, поднялась, с шипением раздула капюшон, готовая атаковать.
— Нет, нам надо вниз, — уперся ювелир.
Мне пришлось снова его удерживать. Кулаки прямо так и чесались от желания повоспитывать строптивца.
— Если мы там сдохнем, то это вашей жене не поможет, — пояснила я шепотом. От свирепого рыка где-то рядом в коридоре волосы зашевелились на голове.
— Что это? — проронил тоненьким голосом Палов, хватая меня за рукав.
— Вам виднее, — процедила я, — в конце концов, это же ваши животные.
Откуда-то с потолка свалился крупный, черный, агрессивно настроенный паук. Он упал на пол в нескольких сантиметрах от нас и сразу весь вздыбился.
Одним ударом ноги я превратила существо в лепешку и предостерегла Павлова от комментариев:
— Лучше молчите. У меня сейчас нервы на взводе, и я как никогда далека от любви к братьям нашим меньшим.
— Да я только хотел сказать, что это очень опасная особь. Сиднейский дымоходный паук, — стал шепотом оправдываться Павлов.
Я промолчала. Прислушиваясь, шагнула вверх на лестницу, поманила за собой Павлова. На кусочке быстро темнеющего неба в окне выступила луна. Казалось, прошла вечность, прежде чем мы достигли хозяйской спальни. Дверь была заперта, и на ней красовались царапины от когтей. Справа из коридора донеслось утробное рычание.
— Таня, Танечка, — срывающимся голосом зашептал Павлов в замочную скважину, осторожно постучал.
В ответ за дверью послышалась возня, и Татьяна, близкая к истерике, спросила неузнаваемым голосом:
— Кто, кто там?!
— Это, я, Евгения Охотникова, и ваш муж. Мы вам поможем, — бодро сказала я, хотя на самом деле большого оптимизма по поводу создавшейся ситуации не чувствовала.
Загрохотала отодвигаемая от двери мебель. Щелкнул замок, и бронзовая ручка повернулась. На пороге стояла Татьяна. Глаза — расширенные от ужаса. На лице, блестящем от струившегося по нему пота, — гримаса боли. Она открыла дверь и упала, схватившись за живот. Сбоку во тьме что-то задвигалось. Я выстрелила в темноту коридора четыре раза, особо не разбираясь, что там за зверь. Рычание захлебнулось жалобным мяуканьем.
— Таня, Таня, ты как? Не молчи, — запричитал ювелир, склонившись над женой.
— У меня все болит, — простонала девушка, плача, — я не могу встать. Ноги онемели. Живот как деревянный и болит. И спина тоже. Меня паук укусил. Вик, ну сделай что-нибудь, пожалуйста!
— Нужна сыворотка, — Павлов горящими глазами посмотрел на меня, — принесите ее, и я вам заплачу.
— Пока я буду воевать с вашими питомцами там внизу, она может… — Я не закончила фразу. По глазам ювелира было видно — он и так понял. — У нас есть два часа, — напомнила я ему.
— Принесите сыворотку, и я отдам все, что имею, мне ничего не надо! — завопил Павлов в отчаянии.
— Там не пройти, — покачала я головой, оглядывая спальню, — забудьте про сыворотку. Попробуем альтернативные методы.
— А, надо прижечь место укуса спичкой! — вскричал ювелир, внезапно вспомнив. — Спички! Женя, у вас есть спички?
— У меня есть зажигалка, только это сейчас не поможет, — покачала я головой, глядя на часы, — прижигать надо сразу. Теперь это бесполезно. — Мой взгляд упал на дверь ванной: — У вас там есть аптечка? — Чтобы Павлов обратил внимание на вопрос, мне пришлось его легонько толкнуть.
Он словно очнулся:
— Да, да, конечно, есть!
— Сейчас что-нибудь придумаем, — пообещала я и кинулась к ванной. Вернувшись с аптечкой, вывалила все ее содержимое на ночной столик. Вместе с ювелиром мы перенесли Татьяну на кровать. Она вскрикивала, стонала, норовя выскользнуть из рук.
— Вот, дайте ей выпить, — я протянула Павлову стакан воды и таблетки.
— Что это? — спросил он испуганно.
— Нитроглицерин от удушья, — пояснила я, наполняя шприц только что разведенной в воде марганцовкой. — Так, теперь переверните ее на живот.
Осмотрев бедро, я нашла место укуса и ввела марганцовку рядом под кожу. Затем ввела Татьяне внутривенно десятипроцентный раствор хлористого кальция.
— У меня жар по всему телу, — слабо просипела Татьяна и закашлялась.
— Так и должно быть, — бросила я, сунув в руки ювелиру пузырек с камфарой. — С этим действуют так же, как при простуде. — И спросила: — Спиртное тут, в спальне, найдется?
— Только джин, вон, в тумбочке рядом с кроватью, — нахмурился Павлов, соображая, к чему подобные вопросы.
Я разыскала бутылку, распотрошила упаковку стерильной ваты и, пропитав ее джином, велела растирать Татьяну и показала, как это делать. Вскоре девушка почувствовала себя немного лучше. Выглянув в окно, я увидела, что львы осаждают будку охраны, в которой забаррикадировался водитель. Причем один лев успел каким-то образом перебраться через ограду и метался снаружи периметра особняка. Позвонил ли водитель в милицию или нет, я не знала. В телефонной трубке аппарата на столике перед кроватью слышались только тишина да потрескивание. Вытащив сотовый, я стала набирать номер.