Клеймо ювелира Перхина
Шрифт:
В автобусе пришла в себя. Что это было? С такой откровенной наглостью и бескультурьем она раньше не сталкивалась. Он ещё и композитор. Это её расстроило больше всего. Слово «композитор» ассоциировалось с Рахманиновым. Достала пудреницу. На лице, к счастью, не осталось никаких следов от «интервью». Вспомнила, что продюсер говорил о её идеалах, он с этого начал, кажется. Улыбнулась наконец. Сразу, наверное, решил, что далёк от её идеала – предупредил. Что сказать в редакции? Ведь не поверят. Н-да… Инцидент. Знать
За окном мелькали голые деревья, коттеджи, железнодорожная станция, бизнес-центр с красными окнами, иногда просто деревенские домики на три окошка, покосившиеся, но стойко державшиеся рядом со своими роскошными соседями. Варя посмотрела на экран мобильного. В семь была встреча с двумя подругами: Анжелой и Соней. Они давно уже встречались по средам. Обе были журналистками, Соня работала с Варей в одной редакции, а Анжела нашла на отдыхе в Италии русского «папика» и сразу ушла с работы. Теперь ездила по заграницам, гоняла прислугу, следила за культурной жизнью столицы и своим маникюром. Как только приступы зависти у Сони немного притупились, и она поверила, что у неё тоже так получится, но чуть позже, они опять стали встречаться втроём в своей любимой кафешке «Ласточка». Там работал французский кондитер. Пирожные у него получались сверхъестественными, особенно заварной фиалковый крем.
– По-моему, ему наша домработница нужнее, она так классно ему гладит рубашки, без единой складочки, – сказала Анжела, проглотив малинку с верхушки пирожного, – ещё, может, массажистка. Он просто не может без неё жить. А со мной на показ, как с собачкой. Но я всё это предвидела, и мне плевать.
– Я бы так не смогла, – сказала Соня.
Ни Анжела, ни Варя не обратили на её слова никакого внимания.
– Займись, говорит, благотворительностью. В гробу я её видала! Может, ещё учительницей стать, – продолжила Анжела.
– Да, ты им бошки быстро бы поотрывала, – согласилась Варя.
– Спиногрызам? Ага. Вообще не моё. Ты, кстати, замуж-то выходишь в конце концов или
как? – спросила она Варю.
– Оставь эту трудную тему, – вздохнула Варя, – замуж меня тащит отец. Им со Светиком очень тревожно за мою неприкаянность. И Виктор-то у них подходящий, и рожать-то мне пора, и прочая.
– А чем тебе Виктор не подходит? – сразу включилась Соня, – деловой, пробивной, деньги зарабатывает, не пьёт, спортивный, заботливый.
– А как танцует! – Анжела закатила глаза, – помнишь, как он в клубе накручивал? Огонь!
– Да что тебе нужно, Варь? Ответь на вопрос, сразу станет легче, – посоветовала Соня.
Варя задумалась. Положила в рот кусочек пирожного. Глотнула кофе из чашечки.
– Чтобы друг и чтобы сердце ухало – такой ответ.
– От друга не ухает, – сразу поправила Анжела.
Соня ничего не сказала.
– Платье свадебное купила уже? – спросила Анжела.
–
– Лучше в Турцию бы на море слетали с таким настроением.
– Отличная мысль, Анжел, – поддакнула Соня, – но, может, ей не с кем в Лувр сходить?
– У тебя там что с карьерной лестницей? Завалила своего Зиновия Филипповича? – сменила тему Варя. После того, как у Анжелы появился «папик», Соня взяла курс на главреда, но дело оказалось сложным. Во-первых, она была не одинока в своих поползновениях, а во-вторых, Зиновию Филипповичу, похоже, это было не нужно.
– Не завалила, – призналась Соня.
– Плакало место по закупкам, самое золотое! Добивайся, Соня! Я вот думаю, – Анжела отпрянула на спинку стула, – может, и правда, не нужны все эти непонятные замужества? Мужиков надо использовать и копить денежки. Ждать её, эту любовь… Дети всё равно не от любви рождаются.
– Точно! – согласилась Соня, – мне такие серёжки, как у тебя, никогда не заработать. А у тебя их уже сто пар.
– Ждать, – улыбнулась Варя.
В такси пахло бензином и громче обычного играла восточная музыка. Варя даже не стала просить водителя выключить радио. Ей было всё равно.
Виктор лежал, как всегда, напротив телевизора. Пиджак, брюки, рубашка, словом, вся офисная одежда почивала рядом на стуле, а он, оставшись в трусах, пил томатный сок, периодически его доливая в стакан из литрового пакета, который стоял на полу у изголовья. Баскетбольный матч захватил всё его внимание, и он далеко не сразу заметил, что Варя вернулась. Стоит в дверном проёме и смотрит на него.
– Ты так тихо всегда заходишь. Тигрица, – сказал Виктор, наконец, увидев её, – как подружки?
– Мы же договорились эти встречи не обсуждать. Нормально всё с ними. Вить, скажи, а тебе, правда, хочется со мной в Париж или, может быть, в какое-нибудь другое место?
Но телевизор не давал ему нормально слышать и рассуждать.
– Ща, матч закончится, подожди! Хотя… Я бы лучше в Турцию поехал, на работе задолбался. В Париже этом начнутся музеи, церкви, кладбища, опера. Потом, я там был уже, – не отрываясь от экрана выдал Виктор.
Изумлённая Варя молча вышла из комнаты, но быстро вернулась.
– Сравня-я-ли!!! Во, молодца, Курочкин! – кричал и радовался Виктор.
– Наверное, так и сделаем, – достаточно громко сказала Варя после того, как он накричался.
– Что сделаем? Не понял? – переспросил Виктор.
– Я в Париж поеду, а ты в Турцию. Отдохнём от друг друга.
Виктор резко поднялся и сел на диван.
– После свадьбы, типа?
Варя уже стояла под душем.
5. Снегирёв