Клим Первый, Драконоборец
Шрифт:
Хорошо поет, подумал Клим, а вслух сказал с озабоченным видом:
– Кажется, с нежными чувствами у нас порядок, но завтра не получится. Вопрос о королевском браке нужно обсудить с советниками, получить благословение святых отцов, выяснить размер приданого и подготовиться к свадьбе. Кроме того, у меня есть обязательства перед эльфами.
Лицо принцессы омрачилось. Принц Лавр грозно нахмурился и стал шарить у пояса, но меча не нашел.
– Обязательства? Какие еще обязательства?
– Должен я убить дракона. Того, что обитает в Подгорье.
Кровь отлила от смуглых щечек Дрейзе.
– Тем более стоит поторопиться со свадьбой. Дракон наверняка тебя прикончит, но останется королева и, возможно, наследник.
– Кто кого прикончит, пока неясно, – молвил Клим. – Но на все эти дела необходимо время – месяцев шесть, я полагаю. А там – честным пирком, да за свадебку! Если, конечно, советники не будут против.
Принц и принцесса переглянулись с кислым видом. Лоб Лавра пересекли морщины, Дрейзе в задумчивости стала водить пальчиком правой руки по левой ладошке. Казалось, они размышляют над сложной задачей, изыскивая способ, как бы решить ее побыстрее и половчее.
А эльфийка-то права, товар не первой свежести! – мелькнуло у Клима в голове. Права, и через шесть месяцев, а может, и раньше, ситуация полностью прояснится. Он окинул Дрейзе взглядом с головы до пят, затем уставился на талию девушки, столь тонкую, что ее, казалось, можно охватить ладонями. Можно сейчас, но с природой не поспоришь, подумалось ему. Все изменяется, ничто не исчезает, как говорили латиняне.
Похоже, ничего толкового не пришло гостям на ум. Дрейзе взмахнула пару раз ресницами, провела по губам розовым язычком и опустила очи долу. Лоб Лавра разгладился, и он, повернувшись к усачу с корзиной, поманил его пальцем.
– Несомненно, брак короля требует подготовки, и мы обсудим это позже, – сказал принц. – Но, как упоминалось, есть и второй дар для твоего величества. Слышал я в городе болтовню, что нехайцы-де отложились от королевства, что собрались они на майдане, пошумели и братский союз порушили. Все это ложь и пустые наветы! Мы твой интерес блюдем, государь. Мы, как и прежде, готовы…
Он говорил, а Клим принюхивался к корзине, которая теперь была совсем близко, в двух шагах. От нее тянуло тошнотворным сладковатым запахом, словно лежала там дохлая крыса. Омриваль не выдержал, сморщился и отступил от королевского кресла, а под столом звякнули бубенчики Црыма – видно, смрад пробрал и его.
– Что в ней? – Клим покосился на корзину. – Ну-ка, открывай!
– Если позволишь, пусть принцесса уйдет. Не для женских глаз зрелище, – с усмешкой предложил Лавр.
Дождавшись королевского кивка, Дрейзе встала, присела в книксене и удалилась вместе со своими дамами. Усатый рыцарь по знаку принца сбросил плотную ткань, протянул корзину Климу, и смрад сделался сильнее. Не прикасаясь к ней, он заглянул внутрь. В корзине находились две головы, лежавшие лицами вверх, так что он сразу узнал сира Гаммека бен Санапа, бывшего военного министра и советника Левой Руки. Другая голова, судя по пышным белокурым волосам, принадлежала женщине; черты ее были искажены смертной мукой.
– Павана бен Санап, – прошептал Омриваль над королевским плечом. – Супруга сира Гаммека…
Клим
– Зачем вы это сделали? И почему привезли мне?
По красивому лицу Лавра скользнула тень недоумения.
– Как зачем, государь? Это предатель, сбежавший из твоей страны в надежде получить у нас убежище. Но он просчитался! Мы верны союзу с Хай Борией! Ренегат был казнен вместе с женой, головы их выдержали в вине и меду, так что еще месяц или два всякий их узнает. И я привез их тебе в знак нашего уважения и чистосердечных намерений. Чтобы ты знал: предателей и недругов твоих ждут у нас плаха и топор!
– Он не предатель, – с тяжелым вздохом сказал Клим. – Гаммек был дураком и трусом, но не предателем. Что он мог выдать? Какие секреты? Чушь! – Он снова заглянул в корзину. – И что, по-твоему, я должен делать с этими головами?
– Вздеть на копья и выставить у городских ворот. Чтоб другим неповадно было!
Клим махнул рукой, приказывая убрать от него корзину, откинулся в кресле и закрыл глаза. Нормальный уровень средневекового зверства… – крутилось в голове. Мысль была не его, и он не мог припомнить, где ее слышал или откуда вычитал. Но к ситуации она подходила весьма и весьма.
Обвинить великого князя в убийстве, повесить Лавра, а заодно и всех нехайцев, исключая дам? Усобица с князем обеспечена – тем более что дочь его не станет королевой. Никогда не станет! Усобица может перерасти в войну – разумеется, победоносную! – но это совсем уж плохой вариант. Худой мир лучше доброй ссоры. Княжество нужно взять миром, присоединить и держать крепко.
С другой стороны, казнь Гаммека и его супруги была убийством. Политическим убийством, подлым и беспричинным. Он не мог одобрить это деяние и не мог промолчать. Выразить недовольство? Не тот случай, решил Клим. Недовольство – слова, и шубу из них не сошьешь.
Он поднял веки.
– Омриваль, эти останки отправь в храм Благого. Пусть отпоют и похоронят в освященной земле или в фамильном склепе, если такой имеется. На надгробье высечь надпись: здесь лежат сир Гаммек бен Санап и супруга его Павана, неправедно убиенные в княжестве Нехайском.
Лавр бен Шмер вскочил и с яростным воплем принялся размахивать руками и шарить у пояса.
– Тихо! – рявкнул Клим. – Уж больно, принц, ты горяч! Вот мой приговор: сундуки с добром, что были при себе у Гаммека, вернуть сюда без изъятий. За смерть его налагаю штраф в пятьдесят тысяч золотых – в пользу рода бен Санап и иных претендентов на наследство. Отправь гонца к князю, пусть все пришлет и не забудет о грамоте с извинениями. А до того ты и принцесса будете, как и прежде, моими гостями. Но покидать дворец не разрешаю!
Кулаки принца сжались, лицо побагровело от гнева. Глядя на него с усмешкой, Клим решил, что теперь Лавр похож на поэта, чьи стансы в пух и прах разнес какой-то злобный критик. Не только разнес, но и в душу плюнул и потоптался там грязными сапогами.
Из-под стола, позванивая бубенцами, вылез Црым, взглянул на принца и молвил:
– Что-то гость наш, твое величество, в очень волнительных чувствах… Не вызвать ли парней с алебардами, чтобы проводили?
Скрипнув зубами, Лавр отвесил небрежный поклон.