Клим Первый, Драконоборец

Ахманов Михаил Сергеевич

– Я встретил ваше посольство не очень приветливо, – произнес Клим, глядя на принца и принцессу. – Но я рад, что вы здесь, в моей столице. Какие бы разногласия ни случались в прошлом между нашими странами, теперь мы едины. Ваше княжество рядом с Хай Борией, а Хай Бория рядом с вашей державой. Такова геополитика, и от нее нам никуда не деться. – Он помолчал, размышляя, что еще добавить, что пообещать. Снижение цен на нефть и газ?.. Впрочем, он тут же одумался, хоть и похожа ситуация, да эпоха не та. Крепче стиснув рукоять меча, он продолжал: – В этот миг прощания я хочу напомнить…

– Как прощания? – пискнула Дрейзе. – А свадьба? Королевская свадьба?

Клим будто не слышал.

– Хочу

напомнить, что значит наше единство. Вот его суть: что за супостаты ни явятся к нашим рубежам, пойдем на них вместе и биться будем как один народ. За ценой не постоим, и будет у нас одна на всех победа. Пусть помнят об этом наши враги – те, что за океаном, и те, что за Южными Болотами!

С океаном, пожалуй, перебор, мелькнула мысль. Но речь Клима слушали с благоговением и вроде бы никто не удивился – может, за океаном у Хай Бории тоже были враги, зомби, ракшасы или люди с песьими головами. Он хотел продолжить, но принцесса снова вякнула, на сей раз погромче:

– Никуда отсюда не уеду! Свадьба! Моя свадьба!

Лавр бросил на нее яростный взгляд. В отличие от Дрейзе он понимал, что дело пахнет не свадьбой, а скорее виселицей. За покушение на короля могли также колесовать, четвертовать или посадить на кол.

– Провожая вас на родину, шлю великому князу надежный хайборийский щит, а к нему – меч и доспехи, – молвил Клим. – Что до принцессы Дрейзе, то ей приготовлены ткани и украшения, достойные ее красоты.

Сир Астрофель стукнул жезлом, и в зал потащили сундуки с драгоценным вооружением для князя и рулонами шелка, атласа и парчи для принцессы. Клим обернулся. Юноша за его спиной встал на колено и сбросил ткань с подноса. Там лежала кожаная фляга с вином, совсем простая, из тех, что берут в дорогу небогатые путники. Взяв ее, Клим отхлебнул глоток и, бросив на поднос, кивнул герольду. Тот спустился с возвышения в зал.

– Тебе, принц Лавр, от меня особый дар. Фляга волшебного вина!

– А волшебство в нем какое? – хрипло поинтересовался принц, снова бледнея. Кажется, он решил, что его сейчас отравят каким-то хитрым способом.

– Самое обычное, – сказал Клим, ухмыляясь. – Пить его можно без опаски. Я ведь уже отпробовал.

Нехайские рыцари потащили к выходу ларцы и сундуки с дарами. Массивные, обитые бронзой двери тронного зала были распахнуты настежь, и на галерее каждому нехайцу вручали серебряную кружку и бочонок пива. По сигналу Астрофеля грохнул большой барабан, потом те, что поменьше, выбили звонкую дробь. Церемония была закончена, но принцесса Дрейзе уходить не собиралась. В ее глазах пылал огонь, пышная грудь трепетала в гневных вздохах. Похоже, ни атласы и шелка, ни единение народов, ни тонкости геополитики ее не волновали; она желала получить свое.

– Я не за тем сюда ехала, чтоб возвращаться с кучей тряпья и бочками пива! – выкрикнула она во весь голос и топнула ногой. – Свадьба! Королевская свадьба!

– Будет обязательно, – заверил ее Клим. – Оставил я охотничьи забавы и своих гостей не по капризу, а из-за важных дел, визита моей нареченной. Как раз в это время она и явилась. Сир Ротгар, прошу тебя!

Рыжий рыцарь спустился в зал, шагнул к расступившимся дамам и протянул руку. На его могучую длань легли тонкие пальцы, взметнулся зеленый шелк платья, сверкнула алмазная диадема на светлых волосах. Неторопливо и важно, в торжественной тишине, Ротгар повел девушку к королю. Мужчины опускались на колено, женщины склоняли головы, беззвучно шепча благие пожелания.

– Вот моя королева, – молвил Клим, принимая руку Омриваль. – Принцесса Валентина из свейских краев… или, возможно, из франкских… Ну, суть не в том. Моя королева! Моя жена перед Богом и людьми!

– Вира лахерис! – грянул зал. И снова: – Вира лахерис нашей королеве!

Гром

сотен голосов раскатился по залу и, отраженный сводами и стенами, ликующей волной выплеснулся наружу. Когда же крики смолкли, Клим не увидел ни принцессы Дрейзе, ни принца Лавра, будто смыло их навсегда из дворца и хайборийской столицы. Стояли перед ним и Омриваль придворные и горожане с сыновьями, дочерьми и женами, рыцари и юные герольды, воины стражи, слуги и служанки, пажи и трубачи, и в пестрой этой толпе многие лица были уже знакомы Климу. «Дома, – подумал он, – я дома». А потом обнял свою королеву и прижался губами к ее губам.

…Ночью, когда Омриваль, утомленная ласками, уже спала, возник в темном углу опочивальни призрак Гервасия, рухнул, как обычно, на колени и принялся биться головой об пол. Клим глядел на него в задумчивости, глядел долго, размышляя о грехе и покаянии, а еще о Божьем промысле, даровавшем ему власть и силу истинного короля. Потом сказал:

– Со стервой-принцессой у тебя неплохо вышло, но не думай, что, попугав ее несколько дней, ты уже заслужил прощение. Эту службу твою принимаю и велю заняться другой. Отправишься в Нехайку и будешь там являться принцу Лавру, но не каждую ночь, а через две на третью, чтоб совсем не спятил. И чтоб была при тебе фляга из кожи, и чтоб делал ты вид, что пьешь из нее, а после падал, точно мертвый. Такую назначаю кару отравителю, а тебе – службу. Скажем, лет на пятьдесят.

Призрак в отчаянии заломил руки.

– Что, много? – спросил Клим. – Ну, пусть будет сорок или даже двадцать пять. Не тебя, поганец, жалею, а принца, хоть он тоже гад порядочный… Однако детишек не насиловал и повинен лишь в смертоубийстве. Двадцать пять ему хватит! А если искренне раскается до срока, вернешься сюда, и я тебя прощу.

Гервасий, вроде бы довольный, кивнул и исчез, отвесив многократные поклоны.

Клим стоял у окна, посматривая то на звездное небо, то на спящую Омриваль. При виде ее юного светлого личика сжималось сердце и горькие мысли кружили в его голове. Думал он о собственном сроке, о скором свидании с Авундием, что приближалось день ото дня. Всякий грех достоин кары, думал Клим, и если должен он гореть в адском пламени, то за свои грехи, за убитых им людей, пусть мерзавцев и бандитов, и за смерть своих солдат, посланных под пули, если выбора иного не было. А за Рипеля с чего бы? Связался с дьяволом, ублюдок, и слинял! Еще и державу разорил. Отвечай за него!

Обидно, думал Клим, несправедливо. Особенно при нынешних обстоятельствах, – тут он снова поглядел на Омриваль. Но случается, случается! Нередко невиновные и непричастные в ответе за чужие грехи, нередко валят на них чужие ошибки, чужую ложь, чужие преступления, и несут они кару за чужие вины и в том, и в этом мире. А грешник, убийца, стяжатель и вор живет себе припеваючи, да еще с индульгенцией в кармане, купленным по случаю пропуском в рай.

Горько, но правда.

Глава 6

Двенадцатая ночь

Королевскую свадьбу сыграли на пятый день после отъезда нехайцев. Времени едва хватило, чтобы сшить наряды для короля и его нареченной, оповестить народ и дождаться гостей, знатных и не очень, со всех концов державы. Еще до торжества случился у Клима разговор с магом Дитбольдом, чьей задачей было пускать на празднике фейерверки и превращать воду в фонтанах в вино. Серьезные дела! Чародей тревожился, что не успеет к сроку, и намекнул королю, что повода для спешки нет – невеста стройна как тростинка, так что наследник родится не завтра, а как положено, через девять месяцев. Опять же свадьба короля – не визит послов и не охотничьи забавы, готовиться к ней надо с тщанием, помудрить над заклятиями, иначе вино из воды будет кислое и нехмельное.