Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз)
Шрифт:
— Возможно, — неопределенно ответил он, потом добавил: — Завтра ты это сделаешь. Думаю, лучше всего обратиться к доктору Грейнджер.
— Майк, у меня что-то серьезное? — Вивьен по-настоящему встревожилась.
— Скорее всего нет, — ободрил ее Седдонс. — У тебя в суставе есть припухлость, которой не должно быть. Люси Грейнджер посоветует нам, что делать. Завтра я поговорю с ней, а сейчас надо доставить тебя домой.
Прежнее любовное настроение растаяло без следа. Снова погрузиться в него было уже невозможно, во всяком случае, сегодня, и они оба это понимали.
Майк
— Ты сможешь идти? — спросил он.
— Да, боль прошла, — ответила Вивьен.
— Дойдем до ворот, а там поймаем такси.
Видя, что она нахмурилась, он бодро воскликнул:
— Тот пациент оказался скупердяем! Мог бы еще оплатить и такси.
Глава 9
— Мне нужны подробности.
Эти произнесенные недовольным тоном слова склонившегося над бинокулярным микроскопом доктора Джозефа Пирсона были обращены к Роджеру Макнилу.
Резидент-патологоанатом заглянул в папку:
— Сорокалетний мужчина. Клинический диагноз: острый аппендицит.
Макнил сидел напротив Пирсона за столом в кабинете заведующего отделением.
Пирсон снял с предметного столика один препарат и вставил под объектив микроскопа другой.
— Как выглядела ткань макропрепарата? — спросил он.
Макнил, который выполнял макроскопическое исследование червеобразного отростка, доставленного из операционной, ответил:
— Мне показалось, что аппендикс выглядит совершенно нормально.
— Гм… — Пирсон повернул стекло со срезом под микроскопом. — Секунду. Здесь, кажется, что-то есть. — Какое-то время он рассматривал срез. Потом вставил под объектив третий препарат. — Вот оно. Признаки острого аппендицита. На этом срезе видна его начальная стадия. Кто оперировал больного?
— Доктор Бартлет.
— Он точно поставил ранний диагноз. Посмотри. — Пирсон встал и уступил Макнилу место за микроскопом.
Работая с резидентом, как того требовала учебная программа, Пирсон стремился обязательно показывать ему все гистологические срезы органов, поступавших в отделение патологической анатомии из хирургии. Но на это уходило дополнительное время, и они сильно отставали. Срезы, которые они сейчас рассматривали, были приготовлены из аппендикса, удаленного несколько недель назад. Больного давно выписали домой, и гистологическое заключение теперь просто подтвердит клинический диагноз, поставленный хирургом. В данном случае Гил Бартлет оказался прав, и это можно было поставить ему в заслугу, ибо врач сумел поставить верный диагноз на ранней стадии, до того как у больного могли развиться тяжелые осложнения.
— Следующий случай, — сказал Пирсон и сел к микроскопу, а Макнил вернулся на свое место за столом.
Резидент раскрыл планшет со стеклами и передал его патологоанатому, а сам открыл историю болезни. Они углубились в работу. В кабинет неслышно вошел Баннистер и принялся складывать папки с историями болезни в шкаф.
— Это текущий случай, — сказал Макнил. — Образец доставили пять дней назад. Хирурги ждут заключение.
— Лучше
Макнил хотел было напомнить, что еще несколько недель назад он предлагал изменить процедуру обработки препаратов, но Пирсон настоял на том, чтобы исследовать образцы в порядке их поступления в отделение, однако решил промолчать. Зачем лишние хлопоты? Он стал докладывать:
— Женщина пятидесяти шести лет. Образец: соскоб поражения кожи. Клинический диагноз: родимое пятно. Вопрос: не является ли поражение меланомой?
Пирсон положил под объектив стекло и несколько раз повернул его. Потом выбрал самый мощный объектив и настроил резкость.
— Возможно, что это меланома. — Он взял второе стекло, рассмотрел его, потом исследовал еще два среза и задумчиво откинулся на спинку стула. — С другой стороны, это может быть синий невус. Посмотри сам и скажи, что ты по этому поводу думаешь.
Макнил подошел к микроскопу. Этот случай был очень важен. Меланома — опухоль, отличающаяся стремительным злокачественным течением. Ее клетки быстро распространяются по всему телу, приводя человека к смерти. Если сейчас будет поставлен диагноз «меланома», то больной предстоит большая операция. Напротив, синий невус — опухоль абсолютно безвредная. Ее можно оставить на месте, и она не причинит женщине никакого вреда до конца ее жизни.
Макнила учили, что меланома встречается не так уж часто, но синий невус — заболевание вообще крайне редкое. Математически было больше шансов, что это меланома. Но они занимались не математикой, а патологической анатомией в ее чистейшем виде.
Макнил мысленно перебрал в уме сравнительные гистологические признаки двух заболеваний. Они были удручающе сходными. В срезах видна рубцовая ткань и сильно пигментированные клетки. В обоих случаях структура клеток очень хорошо выражена. Кроме всего прочего, Макнила учили быть честным. Посмотрев все препараты, он признался:
— Я не знаю. — Потом добавил: — У нас есть подобные случаи? Может, стоит сравнить с ними?
— Поиски займут у нас год, — нахмурился Пирсон. — Я не помню, когда в последний раз видел голубой невус. — И мрачно добавил: — На днях мы получим серию стандартных образцов, и тогда в сомнительных случаях сможем сравнивать картину.
— Вы говорите об этом уже пять лет, — сухо заметил Баннистер.
Пирсон резко обернулся к нему, повернувшись на крутящемся стуле:
— Что ты здесь делаешь?
— Складываю папки в шкаф, — лаконично ответил старший техник-лаборант. — За секретаря, которого у нас нет и который по идее должен быть.
«Конечно, должен, и не один», — подумал Макнил. Отделение остро нуждалось во вспомогательном персонале, да и система хранения препаратов безнадежно устарела. Слова шефа о наборе стандартных образцов напомнили Макнилу о вопиющих недочетах администрирования. Почти во всех хороших клиниках были такие наборы. Иногда их называли наборами поврежденных тканей. Но как бы их ни называли, они очень помогают справляться с проблемами, подобными той, с которой они сейчас столкнулись.