Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз)

Хейли Артур

— Не переживай, я не обременяю счетами коллег.

Он иронично посмотрел на нее:

— Да, в этом ты совсем не похожа на психиатров.

— Нет, не похожа, — рассмеялась она. — Я слышала, что они присылают счета даже своим сотрудникам.

— Это так, — подтвердил Пирсон. Люси редко приходилось видеть его в таком благодушном настроении. — Они говорят, что это часть лечения.

— Мы пришли, — сказала Люси, открыла дверь палаты и пропустила Джо Пирсона вперед. Потом она вошла сама и закрыла за собой дверь.

Они оказались в маленькой двухместной палате. Люси поздоровалась с женщиной, лежавшей на ближней

к двери кровати, и прошла дальше. На второй кровати лежала Вивьен. Увидев вошедших врачей, она отложила в сторону журнал.

— Вивьен, это доктор Пирсон.

— Привет, Вивьен. — Пирсон словно невзначай взял протянутую ему Люси историю болезни.

— Добрый день, доктор, — вежливо ответила девушка.

Для Вивьен было большой загадкой, почему она вообще оказалась здесь. Колено, конечно, болело, но разве можно из-за такого пустяка класть человека в больницу? Правда, Вивьен не особенно возражала. Она устала от учебы и практики, от нагрузок и теперь могла отдохнуть, валяясь в постели и почитывая журналы. Только что звонил Майк. Он был очень озабочен тем, что Вивьен госпитализировали, и обещал зайти, как только освободится.

Люси задернула занавеску, разделявшую кровати, и Пирсон обратился к Вивьен:

— Покажите мне оба ваши колена.

Девушка отбросила одеяло и подняла подол ночной рубашки. Пирсон отложил историю болезни и принялся внимательно изучать колени.

Люси смотрела, как старый патологоанатом своими короткими толстыми пальцами бережно ощупывает ноги медсестры. Он, оказывается, может быть и таким, подумала она. В какой-то момент Вивьен вздрогнула.

Пирсон поднял глаза:

— Вам больно?

Вивьен кивнула.

— Доктор Грейнджер говорит, что пять месяцев тому назад вы ушибли левое колено. Так? — спросил Пирсон.

— Да, доктор. — Вивьен задумалась, стараясь быть точной. — Сначала я об этом забыла, но теперь вспомнила. Я ударилась, когда ныряла в бассейне. Ударилась об дно.

— В тот момент боль была сильной? — спросил Пирсон.

— Да, но потом она бесследно прошла, и я вспомнила о том случае только теперь.

— Все понятно, Вивьен. — Он сделал знак Люси, и она накрыла Вивьен одеялом.

— Рентген сделали? — спросил Пирсон у Люси.

— Снимки у меня с собой. — Она извлекла из папки большой конверт. — Здесь два снимка. На первом мы не увидели никакой патологии, но потом сделали более мягкий снимок, чтобы контурировались мышцы. На втором снимке видна нерегулярность строения костной ткани.

Вивьен с большим интересом прислушивалась к разговору, ведь дело касалось ее и врачи обсуждали это дело как очень важное.

Пирсон и Люси подошли к окну, и патологоанатом посмотрел снимки на свет. Когда он разглядывал второй снимок, Люси показала нужное место:

— Вот здесь, видишь?

Они принялись вместе разглядывать рентгенограмму.

— Тени страны теней, — буркнул Пирсон, хотя давать свои оценки качеству рентгенограмм считал недопустимым вторжением в епархию другого специалиста. — Что говорит рентгенолог? — поинтересовался он.

— Ральф Белл подтверждает нерегулярность строения, — ответила Люси. — Но диагноз поставить он не может и согласен, что надо делать биопсию.

Пирсон обернулся к больной:

— Вивьен, вы знаете, что такое биопсия?

— Догадываюсь, — неуверенно ответила та. — Но точно не

знаю.

— Этого вы еще не проходили?

Она отрицательно покачала головой.

— Доктор Грейнджер возьмет маленький кусочек костной ткани из вашего колена, — сказал Пирсон, — оттуда, где, как нам думается, гнездится болезнь. Потом этот кусочек принесут мне и я его изучу.

— И по такому кусочку вы можете… сказать, в чем причина?

— В большинстве случаев могу. — С этими словами он направился к выходу, но вдруг остановился: — Вы много занимались спортом?

— О да, доктор. Теннис, плавание, лыжи. — Она помолчала, потом добавила: — Еще я люблю верховую езду. Я много ездила в Орегоне.

— В Орегоне? — задумчиво спросил он и снова шагнул к двери. — Ладно, Вивьен, на сегодня все.

Люси улыбнулась:

— Вивьен, я зайду к тебе позже. — Она взяла историю болезни, снимки и последовала за Пирсоном.

Когда дверь закрылась, Вивьен впервые ощутила в груди холодок страха.

Когда врачи отошли от палаты, Люси спросила:

— А ты что думаешь, Джо?

— Это может быть костная опухоль, — задумчиво ответил Пирсон.

— Злокачественная?

— Возможно.

Они вошли в лифт.

— Если она злокачественная, то придется ампутировать ей ногу.

Пирсон медленно кивнул. Лицо его вдруг сделалось очень старым.

— Да, я думаю о том же.

Глава 11

Турбовинтовой «виконт» сделал разворот и пошел на посадку. Включив тормозные двигатели и опустив закрылки, пилот направил самолет на первую полосу муниципального аэропорта Берлингтона. Наблюдая за посадкой из зала ожидания, расположенного прямо под диспетчерской вышкой, доктор Кент О’Доннелл почему-то подумал, что между авиацией и медициной очень много общего. Обе отрасли родились из научного знания, кардинально изменили образ жизни и разрушили старые представления о ней; обе стремились к неведомым горизонтам, к неясным очертаниям будущего. Была и еще одна параллель. Современная авиация не поспевает за своими же открытиями. Один знакомый авиаконструктор как-то сказал: «Если самолет просто летает, то он уже устарел».

То же самое характерно и для медицинской практики, продолжал размышлять О’Доннелл, прикрывая глаза ладонью от лучей августовского солнца. Госпитали, клиники и сами врачи не могут все время идти в ногу со временем, не могут быть все современными в полном смысле этого слова. Как бы они ни старались, что бы ни делали, экспериментальная наука и новые технологии всегда идут впереди практики, иногда опережая ее на многие годы. Сегодня человек может умереть, несмотря на то что уже изобретено и испытано новое лекарство, способное спасти ему жизнь. Требуется время для того, чтобы новые технологии, новые знания, новые препараты были признаны и внедрены в широкую клиническую практику. То же самое касается и хирургии. Какой-нибудь хирург или группа хирургов могут разработать новую, спасающую жизнь операцию. Но прежде чем она станет доступной для нуждающихся, другие хирурги должны научиться делать такую операцию. Подчас этот процесс оказывается весьма долгим. Например, операции на сердце в наши дни доступны всем, кто остро в них нуждается, но когда-то их делали лишь очень немногие хирурги и мало кто отваживался оперировать на открытом сердце.