Клиника Обскур
Шрифт:
– Пригнись! – из ниоткуда пафосно появились Билл и Буффало, словно сбежавшие актёры из голливудского боевика. Дик рухнул на землю, а ребята устроили шквальный огонь по террористом. Тут же к ним присоединились Роми и Ника. Вскоре всё стихло. Снова надо бежать, пока оставшиеся в живых мексикашки затаились.
Ника и Дик, взяв Капитана под руки, побежали по маленьким улочкам, Роми вёл отряд за собой, а Буффало и Билл прикрывали тыл, изредка отстреливались. Бежали зигзагами между домами, пытаясь сбить врагов со следа.
– Какого хера вы устроили войну? – спросил Буффало.
– Без шума не получалось! – крикнул Дик.
– Почему?
– Да потому что нам нужно было выносить дверные замки, и они по выстрелу находили нас. – Ответил раздражено очнувшийся Капитан на глупый вопрос Буффало.
– Зачем нужно было стрелять в замки? – удивился Билл.
– А как я должен был открывать его, пальцем?
– Так все двери были не заперты, – сказал Ника. – Мы же все дома так прошли.
Здесь капитана осёкся, вспомнив, что последний дом действительно не был заперт.
– А у нас все двери были заперты! – буркнул он, понимая, что возможно не прав, и вскрывание замков через пулю было напрасно – Да, Дик?!
– Да! – сказал Дик, не веря своему слову, просто, чтобы поддержать Капитана.
– Возможно, это был такой план, отвлечь их на себя, чтобы мы могли спокойно обойти все дома, – хихикнул Роми.
– И это тоже – сказал Капитан.
Отряд увидел кладбище за забором.
– Вон. Мы уже пришли. – Сказал Роми.
Картель остановился и не стал преследовать их дальше. Мексиканцы спрятались кто куда, за машины, за деревья, за углы домов напротив кладбища.
Отряд спрятался за могильные памятники и склепы. Добежали до точки.
– Камеры, думаю, стоит выключить.
– Выключаем, – отдал приказ Капитан.
– Ника, вызывай подкрепление, пусть нас забирают отсюда. И скинь им координаты домов.
Ника достал рацию.
– Дельта вызывает подкрепление, принимайте координаты на эвакуацию и на здания…
– Координаты приняты, Феникс. – Сказал мужской голос из рации. – Ждите помощь через сорок минут.
Все ахнули.
– Да мы сдохнем за сорок минут! – запаниковал Буффало.
– Сорок минут, не меньше, – повторил голос.
– Так, всем занять позиции на оборону. Мы продержимся. – Слегка неуверенно сказал Капитан.
За двадцать минут ни с одной стороны не вылетела пуля. Картель как занял своё место, так и не приблизился ни на шаг.
– Почему они ничего не делают? – задумался Ника, выглядывая из-за памятника.
– Тебе не пофиг? Пусть не делают, – ответил Буффало.
– Может суеверны…
– Суеверны? Серьёзно? Здесь половина трупов благодаря им.
– Ну как бы я согласен с Никой, они могут задавить нас числом, – сказал Роми.
– Так радуйся тому, что они стоят как истуканы. Сколько ещё нам ждать?
– Двадцать минут, если он не задержится.
– Задержится? – отреагировал Буффало. – Вертолёт в пробке будет стоять? Что там задерживаться?!
– Надеюсь, что не задержится, – прошептал Капитан. – Куда смотришь, Ника? Пытаешься увидеть вертолёт? Его ещё там нет.
– Я смотрю на луну. Она яркая сегодня, светит на нас, будто прожектор. Как в театрах на актёров.
– Знаете, – Билл тоже посмотрел на луну, – вот сейчас я задумался о предыдущих миссиях. Я думаю, у всех нас были чересчур опасные миссии, настолько, что думали, не выберемся, и там будет наша могила. Но каким-то чудом всё обходилось… Или это только у меня?
– У меня пока не было, у отца только, – начал Роми, – отец был в горячей точке. Его отряд попал в засаду, начался бой, и все шло к тому, что это его последний день с отрядом. В их дом залетела осколочная граната, его и друга ранило, а остальные пять человек погибли либо сразу, либо чуть позже, от потери крови. Моему отцу осколки попали в ногу, а его другу оторвало руку. В дом зашёл один из террористов. Друг, естественно, не мог поднять оружие и выстрелить. Отец попытался, но пистолет заклинило. Террорист понял, что отец ему не угроза, подошёл к другу, наступил ногой на горло, а отец все это время пытался выстрелить. «Щёлк…Щёлк…» Поблизости не было другого оружия, и он все нажимал и нажимал на курок, не понимая, почему пистолет не выстреливает, и все наблюдал, как террорист наслаждался его беспомощностью, улыбался. Пока «БАХ», пуля не прошла насквозь через голову друга. Он почувствовал его смерть на себе, будто пуля вошла в его сердце. И тут пистолет выстрелил наконец террористу в грудь. Отец выпустил всю обойму, так как все жал и жал на курок. Через несколько часов прибыло подкрепление, его вывезли, из-за травмы ноги он уже не мог воевать. Пистолет после проверки заклинивал, его хотели списать как неисправный, но отец попросил забрать его на гражданку как воспоминание. Ему разрешили, ведь пистолет не представлял опасности. Но мой отец все равно держал пистолет заряженным. В плохие дни напивался, воспоминания мучали, он постоянно видел мёртвого друга, его безжизненный взгляд и дырку в голове. Ничто не помогало забыть его, и отец подносил дуло к виску, и всё тот же звук, «Щёлк». Пуля не вылетала, он допивал бутылку, шёл спать, зная, что завтрашний день будет труднее, чем сегодняшний. Работал то там, то сям. Всегда его мучал вопрос – почему, почему он не погиб? Пока не встретил маму, она смогла его чуть оживить, на долгое время он забыл про бутылку и пистолет. Нам уже было по 16, как отец вновь начал срываться из-за боли в ноге, с каждым днём она усиливалась, а затем вернулись сны о том дне, таблетки не помогали, даже хуже, он смешивал их с алкоголем, и на столе вновь появился тот зловещий пистолет. Он сторонился всех нас, сидел в одиночестве за столом. Таблетки, алкоголь и пистолет – его новая семья. Любой громкий хлопок переносил его в тот день, в тот миг. Мать хотела обратиться к психологам, отец запрещал, устраивал истерики, скандалы. Он винил себя, что не смог спасти друга, загубил жизнь. Мать просила его спрятать пистолет, ведь его могут взять дети, но отец лишь смеялся на эти заявления. Дуло к своему виску демонстративно прислонил, продолжал смеяться, говоря: «Я каждый божий день до нашего знакомства приставлял его к виску, и знаешь что? Он не выстреливал, этот чёртов пистолет не хочет работать». И я думаю, вы догадались, к чему я вёл… В ту же секунду кровь появилась на стене. На наших глазах…
– Вам кто-нибудь говорил, что все ваши истории прекрасны? Одна лучше другой! – Буффало нервно хохотнул. – У одного убеждения, что все предрешено, по ходу я уже понял откуда. А что у тебя, Роми? Такие же убеждения, как у брата? После такого я вряд ли бы пошёл в армию и стал наёмником.
– Возможно, история с отцом бы и спугнула. Мы его очень любили, но и возненавидели после того случая. Мы все не могли понять, как он посмел нас так бросить. Видимо, мучаясь этим вопросом, подсознательно решили пойти по его пути, хотя бы примерно. И знаешь, я теперь почти понимаю его, если такое бы случилось с Никой, я тоже не смог бы смириться с этим. Здесь мир меняется… Но, слава богу, мы ещё живы.
– Что с пистолетом? – спросил Билл.
Роми поднял руку.
– С этим пистолетом?
– Ты его с собой носишь? Только не говори, что он у тебя боевой, у тебя же есть нормальный, да?
– Нет, Буффало. Он – мой основной пистолет, и он всякий раз стрелял с тех пор, когда мне разрешили его взять.
– Да твою мать, ты же рискуешь постоянно жизнью своей и любой, с кем вместе на операции.
– Я в нём уверен, он не подведёт.
– Нахуй мне твоя уверенность, тупой идиот? Твой пистолет может заклинить в любой момент и не спасти чью-то жизнь, возможно, мою… Тебя ничему не научила история твоего отца?
– Буффало, прекрати…
– Капитан, это не нормально!
– Роми, твой пистолет проходил проверку?
– Да, и успешно. Вы знаете, его здесь не было, если бы не прошёл.
– Вот видишь, Буффало, все хорошо.
– Ну, значит, чушь твоя история, какой-то магический пистолет: то работает, то не работает. Ещё чушь о времени. Я думаю, что это все выдумка, так же, как и наши имена. Кроме одного, да, Дик? Или твоё имя тоже выдумка, как и наши? Давай, расскажи свою историю, раз мы пошли по этому пути. Не стесняйся.