Клиника Обскур
Шрифт:
– Вот именно! – перебил его Адам, а в мыслях у него промелькнуло, что завтра они все могут умереть, и друзья, по которым нужно будет скорбеть, ему не нужны. У него одно дело – убить деда, с этим он уже затянул, и успел пожалеть об этом. – Я не ищу друзей. А ты лучше составь компанию девушке, она боится.
– Дело в ней, да?
– Не понял?
– Я вижу, как ты на неё смотришь, вижу, что она тебе нравится…
– Нет – возразил Адам. – Она всего лишь напоминает кое-кого.
Он подумал о своей жене, но не сказал ему об этом. С дедом вкусы у них схожи, видимо.
– Как скажешь. Но мне не понятно, почему ты постоянно на меня смотришь, я подумал, может ревнуешь к ней, или у нас какие-то другие проблемы?
Адам встал, смотря Алану в глаза:
– Возможно…
Капитан увидел назревающую потасовку.
– Что, парни, что-то не поделили?! Разойтись!
Они послушались, Адам сел на место, а Алан пошёл к девушке, подлил ей ещё браги.
Адаму как раз нужен был такой негативный настрой на Алана, но его не хватило надолго. Вспомнился маяк и как Алан спас ему жизнь. Чуть позже он увидел, что девушка наконец с Аланом заговорила, видимо, алкоголь развязал язык, но периодически посматривала на Адама. Он постарался не задаваться вопросом, почему она смотрит, убеждая себя, что ему не до этого…
– Сука, будет измена! Ха-ха, чую, я профи в таких делах, – выпалил Буффало.
– Думаешь, сцепятся из-за бабы? – спросил Билл.
– Конечно. Жизнь ставлю.
– Возможно, это к лучшему… Для Адама не будет потом груза ответственности за смерть. Сейчас ведь ему тяжело собраться и убить деда, который спас жизнь.
– Хочу напомнить, – сказал Дик, – он в будущем убьёт больше пятидесяти девушек, притом не понятно по какой причине.
– Так давайте узнаем. Продолжай, Ника! – Воскликнул Буффало.
– Адам постоянно прокручивал смерть Алана в голове: то он взорвётся на мине, то его расстреляет враг, то ещё что-то. Всё что в голову придёт, только старательно пытаясь избежать мысли, что ему лично придётся прервать жизнь Алана.
В ночном карауле, каждый шорох в лесу сводил его с ума, страх пробивал насквозь плоть, пробираясь до костей, ломая изнутри. У него начала развиваться паранойя. Звуки, шорохи, кряхтения, движения в двенадцати метрах от него, там, где трупы врагов сложены горой. Их хруст костей, кровь, стекавшая от сквозных ранений, всё это сливалось в противный шёпот: «Зачем, Адам? Зачем ты убил сотню, чтобы спасти пятьдесят? Мы разве хуже их?! Наша кровь не похоже на их кровь?! Зачем, Адам?» Вокруг усилился шум, в темноте мертвецы лезут, окружая Адама. Труп хватает его за пулемёт «Браунинг M2», приставляет к своей голове, и позади слышен голос «Так убей нас, раз мы другой крови…»
Но его паранойя рассыпается при первых лучах солнца. Его караул меняется другим, и он может спокойно пойти спать, выспаться, чтобы забрать сто первую жизнь. Он засыпал с мыслью «трус» – убийство деда было сложнее, чем выглядело изначально.
И снова он проснулся в агонии от сна. На этот раз он перерезал горло незнакомке, пачкая кровью её длинные и золотистые волосы.
Через пять минут сбор, сообщает капитан, кошмар Адама будит его вовремя. Этот сон – напоминание ещё раз, зачем он здесь, зачем бросил всё и пошёл на войну. Думал Адам о сне и о той девушке, бродя по джунглям со своей ротой, спокойно, в одной руке держа «М-16».
Это удивительно, но в этот раз к атаке они оказались не готовы. Послышался выстрел, и один из сослуживцев упал мёртвым, с пулей между глаз. Через секунду все открыли огонь. Тела врагов падали с деревьев, но и сослуживцы умирали на местах.
Через пару часов всё прекратилось, и повторилось как вчера. Захоронение своих, отмывание от крови, отдых… Адам всё наблюдал за Аланом словно стервятник. Убить его возможности пока не представилось. Девушка ещё жива, она уже со всеми общается, а Адам, как всегда, держится в стороне. Их ждёт перестрелка с врагом каждый день, пока они не выйдут из джунглей в небольшой посёлок, где можно спокойно выспаться. Этой ночью он, наконец, решил убить Алана, время пришло, тянуть уже некуда.
Зайдя в свою домик, он увидел под ногами красную нить, а рядом была записка:
«Надень эту петлю на мизинец и следуй за красной нитью».
Адам почему-то совсем не удивился. Видимо, несколько дней постоянных обстрелов, боев и предчувствия смерти что-то изменили в его мозгу. Он сделал так, как было написано в записке. Шёл за нитью, наматывая на палец. Она вела на второй этаж. Вокруг была тишина, все уже спали.
В комнате сидела девушка с золотистыми волосами возле свечей, и нить красная протягивалась к ней. Она приподняла руку, натягивая нить и приманив его к себе. Адам сел, напротив между ними ярко горела свеча.
Он солгал Алану, он в её плену, в петле как мизинец. Смотря в её глаза, падает в них, растворяется.
– Ты не должна здесь быть! Зачем это всё? – указав на нить, он приподнял мизинец.
Он женат, должен быть верен, а тонет в чужом взгляде, и ему это нравится. Стыд накрыл его полностью, но он был не в силах что-то изменить.
– Ты смотришь постоянно на меня… А я на тебя… Увидев тебя впервые на маяке, я влюбилась, ты постоянно в моей голове, в моих снах, со мной ещё такого никогда не было. Я не знала, что делать, – её щёки охватил румянец. – Вертолёты скоро прилетят, возможно, мы больше не увидимся, а я хотела бы провести эту ночь с тобой. Узнать тебя. Оставить на себе твой запах, отпечаток на своём теле. Ощутить твои прикосновения.
Снимая его жетоны, она одела их на свою шею. Он ничего не говорил, лишь наблюдал.
– Как тебя зовут? – сердце тарабанит, ему тяжело вздохнуть, кровь гулко переливается по венам будто лава, жар изнутри, тело горит.
– Ева.
Она придвинулась к лицу, холодную ладошку положила на его рёбра, ощущая стук сердца…
– Есть одна легенда о красной нити, и судьбой два человека привязаны с рождения мизинцами… – произнесла она едва слышно.
– Ты мне кое-кого напоминаешь… – Он рассматривал её голое тело, глаза поднимались всё выше и выше. Ему захотелось дотронуться до кончиков золотистых волос.
– Надеюсь, кого-то очень хорошего.
– Моя… Я не могу, это измена.
– Будь со мной! Будь моим первым! И я пойду за тобой, куда захочешь, сделаю всё, что ты хочешь…
– Предать, если понадобится причинить боль?!
Она подумала, не понимая, почему он задал такой вопрос. Но, тем не менее, кивнула.
– Даже того, кто спас? Того, кто дал нам жизнь?
– Да! – она поцеловала его в губы. – Кто бы ни был до меня… Я первая… украду твой поцелуй… В ярком свете ты встретишь свою судьбу. Да будет так, как ты захочешь.