Клинки у трона
Шрифт:
– Вовремя они прибыли, – процедила Ольга.
– Да даже если бы они прибыли вовремя, чтобы они сделали вдесятером?
– Но неужели они не могли… да нет, скорее всего, не могли. Ведь сейчас Сверкающий собирает все свои силы.
– Тихо! – оборвал я ее. – Пошли к Рону. Сейчас нам лучше быть вместе.
Рона мы нашли быстро. Он посадил всех своих подопечных перед собой и что-то им рассказывал. Одна из девочек, лет четырех не больше, увидев нас, поднялась и приложила пальчик к губам.
– Тише, дядя Лональд лассказывает казку?
Я почувствовал,
– Вот как? И что еще дядя Рональд делает?
Рон наградил меня хмурым взглядом.
– Только попробуй пошутить по поводу этого дяди, – прошипел он.
Мы с Ольгой переглянулись и расхохотались. Это выглядело довольно неуместно на фоне окружающего пейзажа, но нервное напряжение должно было уйти, а Рон выглядел так забавно.
Дети испуганно прижались к Рону.
– Что здесь происходит? – спросил один из солдат, подъехавший к нам.
– Они смеются на дядей Лональдом, – пискнула все та же девчонка. – Нехолошие!
Это выглядело так забавно, что солдат тоже усмехнулся.
– А где же твой дядя Лональд?
– Не длазнись, – сурово отрезала пигалица. – Вот он дядя. – Девчушка прижалась к Рону. Тот беспомощно посмотрел на меня и покраснел как рак.
Солдат усмехнулся, потом достал из седельной сумки сушеные фрукты и протянул их детям. Те бросились было к ним, но Рон мигом навел порядок, забрал их и поровну поделил между всеми.
– Ого, какой у вас суровый дядя, – усмехнулся солдат отъезжая.
Я заметил, что офицер в это время разговаривает с оставшимися в живых взрослыми. Солдаты же помогали делать носилки для раненных. Вскоре все оставшиеся в живых жители деревни покидали пепелища своих домов под охраной солдат. Мы шли вместе со всеми, посчитав, что это будет для нас лучше всего. Четверо маленьких детей, оставшихся без родителей шли рядом с Роном, отказываясь оставить его хоть на минуту. Рон сначала злился, но потом смирился. Мне же досталась та самая пигалица, что так лихо отбрила солдата. Она представилась как «Локсана» и теперь ехала у меня на загривке.
– Мой папа всегда так возил меня.
На мои протесты, что я не папа, она ответила:
– Дядя Лональд сказал, что ты папа.
Я наградил Рона злым взглядом. Тот ответил мне ехидной улыбкой, как бы говоря: «Теперь будешь знать, как дразниться». Ольга рассмеялась и заметила, что раз я стал папой, то должен ее нести. Пришлось нести… под завистливые взгляды остальной компании. Все они были слишком малы, чтобы понимать, что на самом деле случилось в деревне. Да, сначала они испугались, когда «плишли шумные дяди», но сейчас они воспринимали все как игру. Впереди же их ждало веселое путешествие, после которого можно будет вернуться к папам и мамам. Они еще не понимали, что у них больше нет пап и мам и что некуда им уже возвращаться. У них не осталось ничего и никого.
Мы двигались медленно, поскольку дети просто не могли поспеть за взрослыми и тем приходилось идти так, чтобы дети не отставали. Вообще в живых осталось не очень много. Здесь было не больше тридцати человек и около десятка детей. Не считая четверых малолеток, которые шагали сейчас рядом с Роном. Я заметил, что многие женщины, очевидно потерявшие своих детей, взяли к себе тех, кто потерял родителей. Некоторые дети остались в семьях той деревни, мимо которой мы прошли около полудни. Остался и один мальчик из тех, кто шел рядом с Роном, самый маленький, так что Рону даже приходилось иногда нести его на руках. Но всех людей та деревня принять не могла.
Так мы и шли от деревни к деревне, где постепенно оставались люди. Через два дня нас осталось только девять человек, конечно, если не считать меня, Рона и Ольгу. Из «гвардии» Рона осталась только «Локсана», которая ни в какую не хотела покидать «Дядю Лональда». Всякий раз, когда ее хотели забрать, она поднимала такой крик, что вскоре от нее отступались.
– Видно полюбился ей твой брат, – говорили мне они. – Бог свел их.
Не знаю, бог свел или нет, но я с ужасом думал о том моменте, когда нам надо будет двигаться дальше. Если что нам и не хватало для полного счастья, так этого четырехлетнего подарка в облике девчушки. Да как нам с ней путешествовать? И ведь мы не на прогулке! Я заметил, что Ольга также озабоченно хмурится, с тревогой поглядывая на нашего невольного спутника.
Вскоре мы расстались с последним человеком, с кем начинали этот путь. За эти два дня мы успели познакомиться со многими. Женщины подлатали наши одежды. Мы их даже выстирали в речке, мимо которой проходили. К этому процессу деревенские подключили и Ольгу. Она вернулась немного озадаченная и растерянная.
– Знаешь, – призналась она мне. – Раньше мне не приходилось ничего стирать. Я и не знала насколько это утомительное занятие.
– Надеюсь, никто не заподозрил, что ты не та, за кого себя выдаешь? – испуганно спросил я.
– Да нет. Там все в основном занимались собой и своим горем. Вряд ли кому было до меня какое дело. Они все меня жалели. Считали, что нас постигла та же участь, что и их. Знаешь, после того, как с нами обошлись, даже неловко шпионить против них.
– Так ведь мы и шпионим для того, чтобы сделать войну как можно короче, и чтобы таких людей было как можно меньше.
– И ты надеешься, что у тебя получится подобное?
– Не знаю, но знаю, что буду жалеть всю жизнь, если не попробую.
– Вы уверены, что хотите продолжить путь одни? – К нам подъехал один из солдат.
– Да, – ответил я. – Мы должны найти наших родственников. Они живут недалеко от столицы.
– Ну ладно тогда. А что вы будете делать с малышкой? Кажется, она так и не хочет с вами расставаться.
– Даже не знаю, – совершенно искренне ответил я. – Наверное, возьмем ее с собой, может в той деревни, где живет наша тетя кто-нибудь ее возьмет к себе, если уж она так привыкла к моему брату.
Солдат вежливо кивнул. Потом отобрал у меня мою котомку, сложил туда запасы еды и вернул мне.