Клинок эмира. По ту сторону фронта (ил. Р.Клочкова.)
Шрифт:
От чая Ахун не отказался и принял из рук хозяина пиалу.
Разговор начался было о погоде, но скоро прервался.
Ахун отхлебывал чай маленькими глотками, посапывал и исподлобья разглядывал Масуда.
Когда старик покончил с пиалой, Масуд почувствовал, что он здесь лишний, распрощался и вышел.
После того как стихли его шаги, Ахун поинтересовался:
— Кто это?
— Местный житель, хороший человек и мой давний знакомый. Мы когда-то работали вместе в отеле "Дербент" полотерами. А что?
— Ничего. Я к тебе по делу.
— Я так и подумал.
— Беда случилась, —
Наруз Ахмед насторожился:
— Какая беда, с кем?
— С тобой и со мной, — ответил Ахун. Он достал из-за пояса кубышку с насом, повертел ее в руках и сунул обратно.
— Ну, ну… Говорите… Что же вы? — подтолкнул его обеспокоенный Наруз.
— Сейчас. Сейчас, сын мой. Если бы ты знал только, как мне тяжело говорить об этом, как больно моему старому сердцу, как тягостно на душе. Все случилось какой-нибудь час назад, а я, кажется, постарел на добрый десяток лет. — Ахун сделал глубокий вздох, часто заморгал глазами и начал щипать свою бороду.
— Пока ничего не понимаю…
— А я ничего еще и не сказал, — строго заметил Ахун, — И ты не торопи меня! — Он нахмурился, выждал немного и продолжал: — Сегодня вечером ко мне пришел незнакомый иранец. Он сказал, что меня зовет какой-то знатный господин, и велел торопиться. Мы сели в машину и поехали. Остановились возле особняка на улице Лалезар. — Старик закашлялся и потянулся к пиале.
Название улицы привело в смятение Наруза Ахмеда. Он хотел было задать вопрос, но сдержался и промолчал.
— Слушай дальше, — продолжал Ахун. — Иранец провел меня в богатый дом, и там встретил нас хозяин, такой же больной, как ты сейчас.
— Кто же он? — перебил его Наруз Ахмед.
— Богатый иностранец.
— Каков из себя?
— Хм… Разве это важно? Ну, как сказать… Пожилой, лет под шестьдесят. Светлый. Волосы гладкие, прилизанные. Ростом, пожалуй, с тебя. Хорошо одет. Свободно говорит по-нашему.
"Он… он…" — мелькнуло в голове Наруза Ахмеда и он поторопил рассказчика:
— Ну, ну… Говорите дальше.
Ахун продолжал:
— Этот иностранец знает кое-что обо мне и о твоем отце. Он познакомился с Ахмедбеком еще в Бухаре. Встречался с ним в Афганистане. Ахмедбек показывал ему свой клинок и рассказал тайну клинка.
— Быть не может! Что за ерунда! — воскликнул Наруз Ахмед, изменившись в лице.
Ахун покачал головой:
— Я сам вначале не поверил, но это так.
— Чушь! Отец ничего не говорил мне об этом иностранце. Он говорил о вас.
— Не знаю, не знаю, — пробормотал Ахун. — Я передаю тебе то, что я слышал. Оказывается, на этом свете нет ничего невозможного.
— Не могу поверить, чтобы отец… А зачем вас позвал иностранец?
— Я долго не мог догадаться, а потом он объяснил. Он рассказал мне все и спросил, могу ли я подтвердить, что в клинке таится важный секрет.
— И что же сказали вы?
— Я сказал, что Ахмедбека знал, что видел в его доме клинок, но ни о какой тайне никогда ничего не слышал. Он рассмеялся и говорит: "Я не верю вам. Но если вы забыли тайну, то я могу напомнить вам о ней". Иностранец вышел из комнаты и вернулся с клинком в руках. В глазах у меня помутилось. Это был клинок твоего отца, подаренный ему эмиром. Ошибиться я не мог… Иностранец спросил, подавая мне клинок: "Это он?" Я преодолел волнение, охватившее меня, и твердо сказал, что это не тот клинок. "Не тот?" удивленно спросил он. Я повторил, что не тот. Он обнажил клинок, положил его на стол, склонился над ним и произнес: "А может быть, вы ошибаетесь? Смотрите сюда!" — А у меня дрожали руки и ноги. — "Видите вот эти узоры, черепа и цифры? Ведь суть-то в них. Неужели я спутал? Не может быть на свете второго такого же клинка!" Я сделал вид, будто не понимаю, и повторил, что ни разу не видел этого клинка.
— Вы не спросили, откуда у иностранца клинок?
— Спросил. Он ответил, что ему подарил его Ахмедбек перед уходом на советскую землю.
— Но это же ложь! Почему вы не разоблачили его?
Ахун пожал плечами.
У Наруза Ахмеда все перемешалось в голове. Рассказ старика он принял за чистую монету, а потому и не мог разобраться в создавшемся положении. Зачем только понадобилось Керлингу выдумывать, будто клинок подарил ему отец, когда он купил его у Исмаили? Как мог Керлинг знать Ахмедбека? При чем здесь Бухара, Афганистан? Почему отец при жизни не обмолвился об этом ни словом? Да и мог ли отец посвятить в тайну клинка чужеземца? Нет, нет, это не похоже на отца. О клинке Керлинг узнал от него же, от Наруза, в ту злосчастную ночь… Но Наруз ни словом не обмолвился о каких-то узорах, черепах… Он сам ничего не знал, кроме того, что клинок может принести богатство. Только это он и сказал Керлингу. Выходит, что клинок все же у Керлинга. А откуда он мог узнать об Ахуне? О черт! Да Наруз сам назвал имя старика…
Ахун и Наруз Ахмед сидели у стола друг против друга, взволнованные, в глубоком молчании, думая каждый о своем.
— Что же теперь делать? — проговорил наконец Наруз Ахмед.
— Выкрасть клинок у иностранца, — твердо сказал Ахун.
— Что? — переспросил Наруз Ахмед, будто не расслышал.
Ахун повторил.
Наруз усмехнулся: хорошенькое дело — выкрасть! Если бы знал старик, чем закончилась попытка выкрасть клинок, он не предложил бы такой глупости.
— Что же ты молчишь, сын мой? — спросил Ахун.
— Думаю
— Да, верно, думать надо. Выкрасть клинок — нелегкое дело.
— Я тоже так полагаю. Очень нелегкое. Мне кажется, что не стоит и браться за такое дело.
В глазах старика блеснули злые огоньки.
— Если ты намерен и дальше жить нищим и отказываешься от богатства, идущего тебе в руки, тогда не стоит браться. Ты однажды уже оказался глупцом, хочешь стать им вторично?
Наруз Ахмед вскочил. Ярость сузила его глаза. Он подошел вплотную к старику и дрожащим от гнева голосом не произнес, а прошипел:
— Вот что я скажу вам, уважаемый Ахун-ата… Этот клинок со своей проклятой тайной сидит у меня в печенках. Я не мальчик. Я не верю, что смогу когда-нибудь стать богатым. Это лишь слова… Мне надоело их слушать… Я продал клинок, потому что не знал тайны, и считаю, что правильно поступил. На кой черт мне тайна, которой я не знаю. А теперь запомните: до той поры, пока вы не откроете, в чем заключается секрет, я не ударю пальцем о палец!
Ошеломленный Ахун смотрел на него, выпучив глаза, и беззвучно шевелил губами.