Клинок Гармонии
Шрифт:
— Что за железные яйца? — оторопела я.
— А, точно, ты же не знаешь о яйцах, — опомнилась Эмили. — Вот тебе и воспитание принцессы… Ну, так вот, о чем я, этот парень не побоялся нагло выйти на площадь на глазах у Котая и всего города! Я же тоже там была, а еще там были Фридрих, мой отец, Эдвард и Камиль, и все мы в ступоре стояли, будучи ошарашенными от такого поступка!
— Ну, и?
— Честно говоря, я им восхищаюсь, если бы такой человек повел за собой отряд из людей со способностями, то они бы с легкостью дошли до самого
— Ну, дошли бы они, а что бы этот парень сделал папе?
— В этом и загвоздка — ничего, — тяжело вздохнула Эмили. — К тому же, он давно уже в могиле, но в память врезался так, что никак выбить не получается.
— Как думаешь, я бы смогла стать такой смелой, как он?
— Кто знает, Аой, может ты однажды встанешь во главе заговора против собственного отца, — она как-то многозначно улыбнулась.
— Н-нет, я не могу… Он ведь — мой отец, к тому же моих сил не хватит, чтобы дать ему отпор.
— Как и моих, — Эмили опустила голову. — Придется смириться и жить, как прежде, среди людей, которые тебе не дороже врагов.
— Эмили, — мямлила я, — а если я надумаю сбежать… Ты сбежишь вместе со мной?
— Можешь в этом не сомневаться, только для начала сама решись.
— Я уже твердо решила, — неуверенно поговорила я, старясь выглядеть убедительно.
— Погоди, ты не шутишь?
— Это не шутки, Эмили, — опровергла я. — Я хочу увидеть Нао, если она все еще жива.
— Ты же понимаешь, что Котай будет в ярости, если узнает, что ты сбежала из дворца ради встречи с ней?
— Я все понимаю, но…
— Я не смогу тебя прикрыть, Аой, — перебила меня Эмили.
— Знаю, я не буду тебя в это втягивать, Эмили…
— Поступай, как считаешь нужным, но учти, что я буду очень за тебя переживать.
— Знаю, прости меня…
— Не извиняйся, я все понимаю, — подбадривала она, — в этом дворце ты — словно птица в клетке, все время рвешься на волю, но люди вокруг не дают увидеть мир.
— Ты ведь такая же, как и я, — подметила я.
— Хуже, мое положение ниже и люди со мной не считаются, порой даже банальной вежливости не услышишь, не говоря уже об искреннем уважении. Мне пора, — вдруг оборвала она.
— Постой, ты уже уходишь? — расстроенно промямлила я.
— Ты же знаешь, что будет, если я надолго с тобой задержусь. Не подумай, я бы с радостью еще поболтала, но работа ждет.
— Хорошо, Эмили, тогда иди, — тяжело вздохнула я.
— Еще увидимся, Аой, — улыбнулась она напоследок, после чего спешно покинула сады, оставив меня наедине со своими мыслями.
Наверное, я и вправду птица в клетке, ведь сколько бы во мне не было уверенности, насколько бы сильной я не была — никогда не смогу отсюда сбежать и по-настоящему впитать вкус жизни за пределами Парадного района. Тирания отца не дает мне почувствовать себя вольной, способной заниматься тем, что прикажет сердце. Вместо этого я утопаю в повседневной рутине, бегаю туда-сюда, словно доставщик
Свободного времени осталось немного, но этих часов достаточно, чтобы немного расслабиться, лежа перед телевизором, а потом хорошенько выспаться. Я медленно и отчужденно поднялась со скамейки, решив вернуться к себе в комнату. На выходе из сада мне встретился старик Мао:
— Ну, что? — поинтересовался он. — Хорошо посидели?
— Да, смогла хоть немного выдохнуть, — подтвердила я. — Спасибо вам за содействие, за мной должок.
— Приходи еще, малышка Аой, я всегда тебе рад, — улыбнулся Мао.
— Обязательно приду! — улыбнулась я напоследок, после чего вышла за пределы садов.
Как-то на душе совсем неспокойно, еще и Эмили так резко ушла, я даже не успела повеселеть. Может, она только делает вид, что мы — подруги? Что если на самом деле она мне тоже врет и просто пользуется мной, чтобы откосить от работы? Вглядываясь в ее желтые глаза, которые были еле видны под локонами ее русых волос, я заметила, что Эмили тяжело со мной разговаривать, и она была явно не в духе выслушивать мои проблемы, не говоря уже о том, чтобы поддержать.
Медленно петляя по коридорам, я в один момент с кем-то столкнулась и упала на пол. Когда мои глаза поднялись наверх, чтобы посмотреть, в кого я врезалась, то передо мной оказался отец.
— Прости, папочка! Я не хотела! — испуганно кричала я, молниеносно поднявшись с пола.
— Тише, не кричи, — успокаивал он. — Все хорошо, сама-то не ударилась?
— Нет, все хорошо.
— Ну и славно, — улыбнулся он. — Слушай, Аой, я хотел перед тобой извиниться, сегодня я был слишком строг и накричал на тебя на пустом месте. Ты ведь ничего не трогала в лаборатории?
— Совсем ничего, клянусь! Даже пальцем ни к чему не притрагивалась! — снова испугалась я.
— Тише-тише, я тебе верю, — он меня обнял. — Прости, я сегодня совсем на нервах и мне сложно себя контролировать. Люди взволнованы новостью ордена «Юстиция» о грехах одного из наших почетных чиновников, потому давят на верхушку, требуя объяснений, почему мы ничего с ним не сделали, а вместо нас за дело взялся какой-то «Спектр».
— Я ничего об этом не слышала.
— Так, — он взглянул на свои латунные часы, — через двенадцать минут вечерний выпуск новостей, можешь глянуть его.
— Папочка, я хочу у тебя спросить…
— Хорошо, спрашивай, — согласился он.
— Ты любишь меня? — с заплаканными глазами посмотрела я на него.
— Хей, ну чего ты, солнце, конечно, я тебя люблю, ты же моя дочь!
— А…Нао? — с щенячьим взглядом ожидала я ответа.
— Послушай, Аой, с Нао все очень сложно, я не могу тебе точно сказать, люблю ли я ее, но она точно мне не безразлична, — убеждал он.
— Зачем ты меня обманываешь? Ты же сам выгнал ее из дворца.
— Я тебя не обманываю.