Клинок Судеб
Шрифт:
— Дед, это ты, или это Семён в тебя вселился?
— Ты о деле думай парень. А дело пока стоит, и ты можешь всё испортить, если сейчас же не положишь меч в огонь.
— Но я не знаю, что я должен на нём написать.
— Это не страшно, сейчас найдём, где-то должно быть написано.
Трошин открыл глаза, он лежал в кузне на топчане, в той самой кузне, которую они с парнями отрыли. Он не до конца понимал, что происходит, как будто он спал и видел очень реальный и очень длинный сон. Но сон ли это был, или явь? Он поднялся, подошёл к наковальне.
— «Лось», смотри, «Саймон» очнулся, — позвал Виктор своего товарища.
Трошин поискал, что-то возле наковальни, потом заглянул за горн, за топчан. Наконец нашёл кусок бересты, удовлетворённо хмыкнул, подобрал с пола кусочек древесного угли и, усевшись за стол начал выводить на бересте какую-то надпись. Парни подошли к нему и встали за спиной. Он писал очень сосредоточенно и очень аккуратно, но товарищи всё равно ничего не могли понять, они не владели этим языком, по большому счёту они вообще не владели никаким языком кроме родного.
— И что вы там встали, что дел у вас нет, — голос Алисы прозвучал в тишине кузни неестественно громко, парни обернулись.
— Во, и Алиска вернулась тоже, может и нам с тобой «Вик» повезёт, глядишь, и нас отпустят.
— Ага, отпустят, вот как «Африку» отпустили, навсегда и без права возвращения. — Попытался пошутить Витька, но шутка явно не удалась.
— Знаешь, а мне уже всё равно, главное, чтобы не на раскопки и не в тот вонючий подвал.
— Вы ребята горном займитесь, а что бы вас отпустили, мы с Семёном уж постараемся, — попыталась успокоить ребят девушка, — только нужно всё сделать правильно, поэтому не отвлекайте его.
Но отвлечь Трошина, казалось было невозможно, он сосредоточенно выводил на бересте надпись, не обращая ни на кого внимания. Закончил, несколько раз проверил, что-то подправил и, положив бересту на наковальню, встал рядом.
— Алиса, он вообще пришёл в себя, или это только, кажется? — Поинтересовался Витька Чёрный.
— Я и сама не знаю, — ответила девушка. — Ты же видишь, очнулся, встал, даже что-то делает. Значит пришёл.
— Но он, кажется, не видит и не слышит нас.
— Да, это так, не видит и не слышит, значит, он просто ещё не вернулся.
— Откуда не вернулся?
— Оттуда, — неопределённо ответила девушка, — просто не трогайте его, — попросила она и вышла из кузни.
— Ага, а я как раз шёл посмотреть, не вернулась ли ты в очередной раз, — Адам Маркович встретил Алису на самом пороге.
— Да вернулась, Адам Маркович, и надеюсь, что навсегда.
— А у нас здесь что-то невообразимое, точнее непонятное творится, — и он пересказал девушке всё, что произошло, и про непонятные звуки. Которые доносились из-за болота, но вот уже полчаса как стихли, и про «Охотников» и про самолёт. — Ты всё это можешь объяснить. Что вообще происходит?
— Нет, Адам Маркович. Не могу.
— Здорово. И что нам всем делать?
— Нам всем нужно просто защищать вот этот домик, что на дне ямы, пока там, — она посмотрела вверх, — не решится всё в ту, или иную сторону.
— Это как?
— Да очень просто. Мы или победим, или проиграем. Но если проиграем, то всё будет очень плохо.
— Загадками ты говоришь девка, не понятными мне загадками. И зачем только я ввязался в это дело, сам не понимаю. Да ладно, сетовать уже поздно.
— Нет, Адам Маркович, не поздно. Слишком поздно. Слышите?
Вдали послышался еле различимый гул вертолётов, Шуйский прислушался, шум нарастал.
— Да, и в этот раз ты права, хотя может это просто пожарная охрана облёт массива делает.
— Не стоит себя обманывать, Вы же знаете, что это не так.
— Да, — согласился полковник, — знаю. Внимание всем, приготовиться к встрече гостей.
— Ага вот она, — как только Ядрей убрал с наковальни клинок, Горазд взял с того же места кусок бересты, на нём чёткими рядками виднелись слова, написанные на непонятном языке, это были толи буквы, толи руны.
Ядрей не знал, он так же не мог понять, откуда на наковальне взялся этот кусок бересты. Но он был, и надпись на нём в точности повторяла ту, которую ему когда то показывала старуха. Он её хорошо запомнил, но ошибиться всё равно боялся. Теперь это было невозможно, он видел её перед глазами, да и дед тоже был рядом. Уж теперь они точно не ошибутся и сделают всё правильно.
Две неясные тени появились в глубине кузни, возле топчана, Чёрный и Белый стояли рядом и внимательно следили за тем, что происходит возле наковальни.
— Так, что брат, вот, кажется, и решился наш с тобой давнишний спор, — Белый повернулся в сторону второй тени.
— Подожди, ещё не все силы сошлись.
— Нет, не успеть им через болото.
— Им не успеть, так может другие успеют.
Тени переговаривались без малейших эмоций, создавалось впечатление, что они просто наблюдатели, а не заинтересованные стороны. В принципе так оно и было, давний эксперимент подходил к концу, их не интересовал результат самого эксперимента, они прекрасно понимали, что как бы тот не завершился, им не дадут владеть этим миром безраздельно. Не здесь так в другом месте появится перевес в другую сторону, и равновесие, пускай и вечно зыбкое, но будет соблюдено. И этот частный для них случай, он так и останется частным, но только не для тех людей, которые живут, жили, и будут жить в этом мире. Для них всё будет либо хорошо, либо плохо, и вот это решалось сейчас там у наковальни.
— Другие? Это кто?
— Ну, нет, я все козыри выкладывать не собираюсь. Имей терпение, брат, сам всё увидишь.
Ядрей выхватил из горна разогретый клинок, положил его на наковальню, легонько простучал молотком, что бы почувствовать металл и взялся за инструмент. Горазд перехватил у него щипцы, придерживая клинок так, что бы он ровно лежал. Резец коснулся металла, и молоточек быстро застучал по нему, вырезая первые штрихи гравировки. Парень работал уверенно, и не отвлекаясь ни на что, он часто смотрел на надпись, сверяя каждое движение инструмента с вязью на бересте.