Клинок Судеб

Глушков Владислав

— Что это девки лопочут, что живыми мало кто оттуда возвращался?

— Ты меня видишь?

— Вижу. И что?

— Да, то, что я там был, и как видишь, вернулся, а то, что бабы по селу болтают, так к этому только пацаны детсадовского возраста прислушиваются. Не хочешь, не иди, можешь хоть сейчас домой отправляться, но и дальше у нас с тобой никаких де не будет. Иди, дома побухаешь со своими друзьями, бабки закончатся, пойдёшь с ними лавку бомбанёшь, а может, кого и грохнешь, потом сядешь, вот и всё. Иди, твоя жизнь это твоя жизнь.

— Ладно, Саймон не кипятись, это я так из интереса спросил.

— У кого ещё есть интерес? — Товарищи молчали, — так вот и правильно. Я Вам уже говорил, что в этом поиске, я ничего вам не гарантирую, но если всё сложится так, как я предполагаю, если мы с вами найдём, то, что ищем, то на всю оставшуюся жизнь будем в полном шоколаде. Тут есть чем рисковать. А кто не согласен, то дорога домой, пока открыта, шагайте.

— Всё, Саймон, сняли тему. Ты прекрасно знаешь, что мы с тобой везде пойдём, чай не первый год копаем. — Остановил Семёна третий друг, тот, что отличался от всех совсем неестественным, для этих мест цветом кожи.

— Ты «Африка», меня не успокаивай, я спокоен и я пойду туда не зависимо от того, вы со мной или нет. Здесь ваше решение, поэтому думайте, до утра, а с рассветом подъём и кто куда, я в лес, а вы решайте. Всё, сейчас спать, если вместе пойдём, то день завтра будет тяжёлый.

«Африка», а по паспорту Николаев Иван Кузьмич, не смотря на свой неестественный цвет кожи, был чистокровным русским, если конечно не брать в расчет его дедушку, выходца из одной Африканской страны. В те далёкие времена, когда советская страна очень плотно дружила со всеми развивающимися и идущими к ней навстречу странами. В Вузах в те времена училось очень много выходцев их тех самых развивающихся стран и девушки не обходили их вниманием. Бабушке «Африки» тоже не присущ был расизм, до тех пор, пока она не оповестила своего возлюбленного о том, что беременна. Услышав фразу: «Милый у нас будет ребёнок, я так рада. А ты?».

Милый ласково улыбнулся и растворился навсегда, срочно покинув эту страну с её, пускай красивыми, но очень наивными девушками. Аборт делать было уже поздно и бабушка «Африки» родила очень милого и очень белого мальчика. Скоро все историю с её чернокожим возлюбленным забыли, она вышла замуж, родив ещё двоих детей, так и жила в счастливом браке до того момента, пока не женился её старший сын, отец «Африки». И вот здесь, о Боже на свет появился чёрный ребёнок. Его отец впал в бешенство, он обвинял мать свою жену во всех смертных грехах, и даже не забрав малыша из роддома, бросил семью, сбежав на крайний север. Вернулся оттуда Кузьма Николаев лет через десять, когда его сын Иван подрос, но с семьёй так и не встретился. Отправился сразу к родителям, с которыми, надо сказать не общался на протяжении всего этого времени. Тут-то ему мать и покаялась в грехах своей молодости. Понял Кузьма свою ошибку, да было поздно, пришёл каяться к жене, да не приняла она его, так и растила Ивана одна.

Мальчик рос смышлёным, окончил школу с золотой медалью и поступил в тот самый университет, где уже учился Семён. Встретились они как-то в библиотеке, заинтересовались одной и той же книгой, на этой почве и нашли общий язык, а потом подружились. «Африка» тоже интересовался всякими легендами, немного оккультными науками, в общем, всем тем, что было интересно Семёну. Однажды летом. Трошин пригласил его в очередную «экспедицию», оценил по достоинству работоспособность нового члена команды и с тех пор ни один выезд на раскопки без нового друга не обходился. Надо сказать, что Иван был очень покладистым человеком, со многим соглашался. Единственное на чём обычно настаивал, так это на своей точке зрения, если был в ней полностью уверен. Уж здесь он не шёл ни на какие компромиссы. Он во многом подражал своему новому, старшему другу. Но вот университет не бросил, продолжал учиться и поэтому, на раскопки выезжал только летом.

На следующее утро, с рассветом старый мерин, запряжённый в гружёную телегу, покинул двор Макара, сам хозяин сидел на облучке, а вот гости шли следом за телегой, облегчая, таким образом, коню труд. Они проехали через деревню, которая уже просыпалась и зашли в лес, по старой, давно не езженой дороге. Несколько девчат, выгонявших коров на пастбище, увидели процессию и потом долго стояли, смотря вслед удалявшейся телеги. Мало кто верил в селе, что все они вернутся назад целыми и невредимыми.

Глава 3

Весна в этом году пришла рано. Ещё не успело солнышко, как следует подняться над елями, а уже побежали первые ручьи, зазвенела капель, появились первые проталины. Следом и лёд с пруда сошёл, трава зазеленела, настало время землю пахать. К этому времени селяне, обычно готовились заблаговременно, и работы у Горазда хватало, некогда было мечём заниматься.

«Ничего, — думал старый кузнец, — вот отсеются люди, огороды засадят, тогда немного передышки будет. Хотя? Там и время придёт Ядрея нарекать истинным именем, это большой праздник, надо парню подарок приготовить. Сделаю-ка я ему нож из того металла, заготовка длинная, меч не удобный выйдет, а вот если укоротить его немного, да хороший боевой нож выковать, то будет в самый раз».

Достал кузнец заготовку, с которой уже начал работать, ещё несколько раз примерился, и отрубил часть. Большую спрятал назад, а над меньшей принялся колдовать. Работа закипела, и покой окончательно покинул старого кузнеца. Он почти не отдыхал, днём работал над заказами односельчан, да внука к кузнецкому делу приспосабливал, а ночами ковал ему подарок, да такой, какого ни у кого не то, что в селе, а во всей округе не было. Не думал, тогда кузнец, что вместе с клинком куёт судьбу своего внука.

Закончил работу Горазд как раз к самому празднику. Кинжал вышел славный в меру длинный, хорошо сбалансированный, прочный и острый. С таким и на охоту и в бой можно. В последнюю перед днём нарекания именем горн не гас в кузне, заканчивал Горазд гравировку, украшал кинжал, а в последний момент, даже сам не знал отчего, ещё и девиз на нём начертал. Откуда взялись такие слова кузнец сам удивлялся. Как будто кто-то ему на ухо их нашептал. Он даже и не думал, что девиз гравирует, так узор делал, а когда закончил, и поднял кинжал с наковальни. Что бы посмотреть на него во всю красу, сильно удивился, прочитав среди узора: «Вкусивший крови не насытится» .

Странные были слова, не понравились они Горазду, бросил нож на наковальню, собрался, было уничтожить его вместе со странным узором, взял молот, а рука не поднялась, ослабла в момент, и молот выпал из рук. Сел тогда старый кузнец возле наковальни и задумался. Понял, что не следовало ему этот кинжал для внука делать, да назад время не вернуть, что сделано, то сделано. Судьба парня предрешена, но вот какова она будет, этого ни кто не знал. Единственное, что можно было сказать с полной уверенностью, так это то, что с кинжалом он теперь связан, и не с простым кинжалом, а с таким, который свою судьбу имеет и свой характер. Сидел он так в задумчивости, склонив голову, а когда поднял её, вновь увидел перед собой существо в чёрном плаще и с надвинутым на глаза-угольки капюшоном. Смотрело существо на Горазда с укоризной, и понял, тогда кузнец, кто это к нему пришёл.