Клуб любителей фантастики 21
Шрифт:
— Ладно, идите, — сказал он в мегафон. — Солдаты, не задерживайте их. Расходитесь по домам. И думайте о том, что сегодня увидели и услышали. Завтра утром вы вернетесь сюда и увидите, как умрут осужденные. Потом узнаете наши требования. И выполните их.
Он дал знак конвоирам, и нас с Мортоном потащили в камеру. И оставили там, не сняв цепей и не вытащив кляпов. В замке звучно провернулся ключ. Мы с Мортоном переглянулись.
Если в тот момент мой взгляд был похож на взгляд Мортона, то это значит, я был очень и очень напуган.
Глава 18
Одному Богу известно, сколько часов пролежали мы с Мортоном в камере. Наконец, распахнулась дверь и вошел коренастый полицейский с двумя подносами. Он взглянул на нас, и его лоб избороздили морщины. Мне казалось, я вижу, как по недоразвитым синапсам ползают вялые мысли. «Принес еду. Кормить заключенных. У них кляпы. Не смогут есть…» На этой стадии мыслительного процесса он оглянулся и позвал через плечо:
— Сержант! У меня проблема.
— У тебя точно будет проблема, если ты вызвал меня по пустяку, — проворчал сержант, входя в камеру.
— Глядите, сержант. Я принес им еду. Но у них кляпы, как они будут есть?
— Ладно, ступай, сам как-нибудь разберусь.
Сержант достал связку ключей, отомкнул мои оковы, и повернулся к Мортону. Я испустил тихий стон через кляп, разминая ноющие кисти, и попытался сесть. Сержант ударил меня ногой, и я застонал громче. Выходя, сержант ухмыльнулся. Я выдернул изо рта кляп и запустил им в дверь, затем склонился над подносом, ибо невзирая на все неприятности, успел зверски проголодаться. Но взглянув на содержимое подноса, брезгливо отодвинул его.
— Колбаса, — сказал Нортон, выплевывая клочки материи. — Я почувствовал ее запах еще в ту минуту, когда стражник подходил к двери.
Я последовал его примеру, глотнув воды из кружки. А потом легонько стукнул своей посудой о его посуду и сказал:
— Тост. За военную справедливость.
— Хотелось бы мне быть таким же стойким, как ты, Джим.
— Я не стойкий, просто свищу в темноте, поскольку не вижу выхода. Эх, была бы отмычка…
— Это ее имел в виду генерал?
— Да, ее. Теперь мы можем только сидеть и ждать утра.
Эти слова предназначались не столько для Мортона, и без того подавленного, сколько для чужих ушей. Камера, возможно, была оборудована «клопами», в том числе и оптическими. Я внимательно осмотрел стены и потолок, но ничего подозрительного не заметил и решил рискнуть. Жуя колбасу намывая ее мерзкий привкус глотками воды, я бесшумно наматывал на кулак цепь. Скоро глупый полицейский вернется за подносом, и он будет один…
В замке заскрежетал ключ. Я прижался к стене, готовый хорошенько треснуть того, кто войдет. Но дверь приоткрылась всего лишь на ширину пальца.
— Эй, ты, за дверью! — проворчал сержант. — А ну, брось цепочку, если хочешь дожить до расстрела.
Я выругался, швырнул цепь в угол, пересек камеру и уселся, привалясь спиной к стене. Выходит, оптический «клоп» здесь все-таки есть, но он надежно скрыт.
— Сержант, сколько времени? — спросил Мортон.
— Шестнадцать сто.
— Мне пора в туалет.
— Пора будет в двадцать сто. Приказ генерала.
— Передай генералу, что я хочу на горшок! — заорал я, глядя на затворяющуюся дверь. Подумать только — вот этими руками я сжимал шею негодяя! Если бы меня не стукнули по башке… Интересно, смог бы я дождаться, когда пройдут все три секунды? Не знаю. Но если тогда я не был готов его убить, то сейчас сделал бы это без малейших угрызений совести.
Вечером нас по одному сводили в сортир, затем снова заковали. Не знаю, спал ли Мортон, но мне после взбучки, полученной от генерала, тонкий матрас показался пуховой периной. Разбудил меня знакомый скрежет ключа.
— Ноль шесть сто, последняя кормежка, — с превеликим удовольствием сообщил сержант.
— Снова колбаса?
— Как ты догадался?
— Унеси. Я умру, проклиная тебя за нее. Умру с твоим именем на устах.
Если на сержанта и подействовала моя угроза, он не подал виду. Уронил подносы на пол и удалился, громко топая.
— Еще два часа. — У Мортона в уголке глаза блеснула слезинка. — Мои родные даже не знают, где я. И никогда не узнают, какая участь меня постигла.
Что я мог ему на это сказать? Что я мог поделать? Впервые за мою короткую и бурную жизнь мною овладело ощущение полной безнадежности. Еще два часа. И никакого выхода.
Что это за запах? Я принюхался и кашлянул. Запах был достаточно едким, чтобы пробиться сквозь мою смертную тоску. Я снова кашлянул и увидел в углу тонкую струйку дыма. Не веря своим глазам, я смотрел, как по деревянному полу ползет дымящаяся точка, оставляя за собой кривой след. Наконец, след образовал полный круг. Мортон кашлял, вертя головой во все стороны.
— Что это…? — пробормотал он, и тут деревянный круг подскочил и покатился по полу. Над темным отверстием показалась седая мужская голова.
— Не касайтесь краев — кислота очень едка, — предупредил Стирнер.
За дверью послышались вопли и частый топот. Я рывком поднял Мортона на ноги, толкнул его к Стирнеру и закричал:
— Нас видят и слышат. Быстрее!
Стирнер исчез из виду, и я подтолкнул Мортона к отверстию. Он прыгнул. Услышав бренчание ключей за дверью, я прыгнул следом.
Я ударился ногами обо что-то мягкое, повалился набок и выругался, сообразив, что почти оглушил Мортона. Стирнер схватил его за руку и попытался подтащить к круглой дыре в полу, такой же, как наверху. Я схватил Мортона под мышки подтащил к отверстию и сбросил. Послышался визг и глухой удар. Затем спустился Стирнер, мудро использовав лестницу, которая там была.
Наверху стражники уже ввалились в камеру. Я схватился за край отверстия, повис, разжал пальцы и упал на пол тускло освещенного подвала.