Клуб разбитых сердец

Михалева Анна Валентиновна

— Нинель Петровна, миленькая! — Варвара уже слабо соображала от страха. С истерическим криком она кинулась к кафедре. — Поставьте этому идиоту тройку! Ну что вам стоит! Ну пожалуйста! — рыдая, умоляла она. Слезы ручьями полились из глаз. Она мало что видела, лишь размытое, удивленное лицо Ивана да совершенно ошалевшие глаза убежденной коммунистки.

— Кузнецова, перестаньте! — взвизгнула та, но тут же неожиданно для всех всхлипнула и махнула рукой Ивану: — Слезьте, засранец! Я поставлю вам «три».

— А признаете, что можно быть хорошим инженером и при этом не знать историю КПСС? — окрепшим от наглости голосом вопросил

сверху студент.

— Слезайте, вам говорят! — зло взмолилась Нинель Петровна. — Мало вам тройки?

— Мало. У нас идейный предмет. Думаете, я тут за тройку корячусь? Я страдаю за идею. Вот мне кажется, что инженер имеет право не знать ни одной даты съездов…

Нинель Петровна спешно расписалась в его зачетке. Варвара вскарабкалась на стол и быстро сдернула с его шеи петлю. После чего закатила парню внушительную затрещину. Тут уж вся аудитория охнула.

— Идиот! — Она схватила его за руку и потянула вниз. — Тоже мне, Корчагин хренов!

* * *

— Когда же ты успела так в меня втюриться? — ухмыляясь, спросил он, когда она выволокла его в коридор и закрыла за собой дверь аудитории.

— Нельзя быть таким циником! — Варвара покраснела.

— Почему?

— Потому что это некрасиво. И совсем не мужественно. Циничными бывают только трусы. Так они скрывают свой страх или неуверенность. — Она с трудом понимала смысл собственных фраз. Говорила, лишь бы заполнить нехорошую паузу.

— Где это ты так поднаторела в психологии? — он искренне удивился.

— Это из личных наблюдений. — Она лихорадочно поправила волосы, чтобы скрыть дрожь в руках.

И тут почувствовала его теплые ладони на своих плечах. Потом застыла, не смея пошевелиться, — его дыхание обожгло ее губы, и вдруг она потянулась к нему всем телом, с трудом соображая, что руки ее напряженно вцепились в собственные волосы.

Этот первый в своей жизни поцелуй Варвара помнит до сих пор. Взрыв неостывшего страха и первой, еще неопытной страсти.

И что она должна рассказать Маняше? Что рассталась с таким потрясающим парнем по своей воле, лишив ее столь замечательного отца? Одобрит ли ее дочь?

В мае Ивана все-таки отчислили из института.

— Что теперь? — Варвара схватила его за руку, когда он вышел из деканата.

Он не выглядел расстроенным. Она удивилась: по всем правилам отчисленный студент должен хотя бы из приличия казаться таким.

— Можно попробовать восстановиться. Я возьму тебя на поруки. Я же комсорг курса. Мне не откажут.

— Хочешь себя запятнать? — Он обнял ее и повел по коридору. — Я только что обозвал декана кретином. К тому же мы разнополые существа. Тебя тут же начнут подозревать в мерзкой интрижке с подопечным. А это порочит честь советской студентки, комсомолки и отличницы.

— Все равно можно что-нибудь придумать. На курсе полно парней, готовых тебе помочь, — упрямо заверила Варвара.

— Да ну все к лешему! — Он передернул плечами. — Какой из меня инженер. Я ведь ни одной статьи Маркса не знаю.

— Ну перестань! Пожалуйста!

— Вот откошу от армии, подамся к брату в Калининград. Устроюсь к нему на судно, годик помотаюсь по заграницам, а там посмотрим.

— Да ты что! — все ее существо взбунтовалось.

Он хочет уехать. Бросить ее! И так легкомысленно, словно ничего между ними не было!

— А что? — он притормозил и, прищурившись,

глянул на нее сверху вниз.

В этот момент она его возненавидела.

И почему все девушки настолько глупы, что мечтают о свадьбе после первого поцелуя?! Они думают, что мужчина пойдет на любые жертвы, лишь бы заполучить себе жену. Даже перед деканом готов извиниться ради этой благой цели, даже провести мученические годы на машиностроительном факультете Политеха и учить ненавистную историю КПСС. Вот и нет! Оказывается, жизнь устроена по-другому. Это она думала, что у них все серьезно. А он — плюнул, растер и — по заграницам!

Варвара оттолкнула его от себя, едва сдерживая злые слезы.

— Опять приступ патриотизма? — участливо осведомился Иван и подмигнул. — Тебе неприятно, что я собираюсь от армии косить, или то, что мне нравится идея посмотреть мир?

— Мне ты не нравишься! Больше ты мне не нравишься!

И она понеслась к лестнице.

С тех пор они не виделись. Никогда. Конечно, он звонил, даже приходил. Но Варвара была непреклонна. В душе она надеялась, что он задумается и поймет, чем ее обидел. И тогда все будет по-другому, тогда он найдет какие-то иные слова, чтобы извиниться, предложит, по крайней мере, выйти за него замуж. Однако он либо не задумался как следует, либо она была ему не так важна. Одним словом, через пару недель он прекратил бесплодные попытки с ней встретиться и исчез, разорвав все связи в институте. Больше он никому из приятелей даже не позвонил. Иван Литвинов сгинул, словно его и не было никогда. Варваре осталась от него лишь небольшая фотография, ну и, конечно, дочь. О своей беременности она по неопытности догадалась, лишь когда живот подозрительно округлился. Выяснилось, что срок уже большой — пятый месяц.

Родители пришли в отчаяние. Да и сама она тоже. Предложений по выходу из отчаянного положения было немного, в основном — оставить ребенка в родильном доме. Варвара перевелась на вечернее отделение, родила Маняшу и переехала жить к бабушке. Родители, боясь осуждения со стороны соседей, тоже быстренько совершили квартирный обмен. Об Иване Варвара больше не слышала.

И что теперь она должна рассказать Маняше? Конечно, если ставить на карту счастье дочери и ее отношение к глупому поступку матери, совершенному в ранней юности, то выбирать не приходится. Однако что изменится, если дочь узнает правду? Станет она от этого счастливее? Ведь где ее отец, все равно неизвестно.

Когда впервые возник этот вопрос, а возник он, когда Маше было три годика, она пошла в детский сад и там, узнав, что у детей есть не только мамы, но и отцы, поинтересовалась, где ее папа, тогда Варвара задалась тем же вопросом и решила выяснить местонахождение Ивана. Но ничего у нее не вышло. Его родители тоже переехали. Адрес брата в Калининграде она не знала. Ниточка оборвалась.

— Привет, Варвара!

Она замедлила шаги по ступенькам, подняла голову и… оторопела.

Вообще-то было от чего как минимум изумиться: Георгий, он же Гоша — ее сосед сверху, раз и навсегда снискавший у жителей всего дома звание «полного болвана» после одной памятной истории, происшедшей лет десять назад, застыл на площадке в позе манекенщика. Видимо, ждал от нее оваций. Причин тому было, по меньшей мере, две. Первая — огромные «рыбацкие» резиновые сапоги, натянутые до самой ширинки, вторая — абсолютно лысый череп.