Клуб Ручной Вязки
Шрифт:
«Действиями ли? – подумал Чарльз – интересно, о чем она думает? Такая молодая и красивая, не представляющая из себя ничего. Как и я?»
ДА ХВАТИТ УЖЕ ПИСАТЬ «ПОДУМАЛ ЧАРЛЬЗ». ЭТО БЕСИТ. ПОЧЕМУ Я ВЫНУЖДЕН ЧИТАТЬ ЭТО ДЕРЬМО?
– Ты тоже об этом думаешь? – спросила она, прекращая поток мыслей Чарльза.
– Ты о Сне?
– А ты? – с улыбкой спросила она.
– Не совсем, – ответил Чарльз.
– Как и я, – прошептала собеседница.
Поцелуй горячих губ должен был развеять его мысли о женщинах, о снах, о нормальности и личностях, однако этого не произошло. Даже ощущая запах возбужденной девушки, Чарльз задумался о сне, столь странном, сколько и интригующем. О реальности происходящего. О вечном анабиозе.
Развеять его мысли смог лишь все тот же сон, столь странный, сколько и интригующий, который был похож на некачественную пленку старого фильма.
Наутро размытый Сон обсуждали уже четверо.
Пару недель ранее:
Звук будильника раздробил голову Майкла, примерно, на тысячи кусков, не имеющих между собой ничего общего. Пора просыпаться. Опять. Готов ли он отдать душу за еще пару часов вожделенного сна? Он готов убить за него. Но для убийства придется проснуться. Ненавистное пробуждение наступает.
Одна сотня ненужных дел с утра, еще сотня в обед и последняя сотня после обеда, потом Майкл будет свободен. Утренний оценивающий взгляд на свое лицо и тело. Для двадцати трех лет внешность совершенно незаурядная: короткие темные волосы, прямой нос, зеленого цвета глаза, вес средний. Ладно, время первой сотни дел. Чистка зубов, умывание незаурядного лица, после обязательно провести мокрой рукой по волосам. Кофе, творог, параллельно утренняя почта, пару сообщений еще написать самому. Заходить в социальную сеть он не стал: письма от мнимых друзей его не интересовали. Дальше носки, рубашка, брюки, галстук, пиджак, обувь. Ненавистный будничный путь начинается именно так.
Тысяча сонных людей в метро. Кто-то уже спит, кто-то еще спит, кто-то уныло смотрит по сторонам, не осознавая, что происходит вокруг. Ну а кто-то уже с утра надел маску пафоса, и внимательно смотрит на свое отражение. Машины. Люди недовольные друг другом с рассвета солнца. Работа. Спящие в офисах работники, тоскливые удары по клавишам, кофе, кофе, кофе. Мир пробуждается к двенадцати часам.
А после полудня еще одна сотня дел. Стоит ли описывать их, захламляя твой изнуренный мозг, приятель? Пропустим эти скучные детали?
ВСЕ БУДУТ СЧИТАТЬ СКУЧНОЙ ТВОЮ КНИЖКУ! И НЕ ВАЖНО, ПРОПУСТИШЬ ЛИ ТЫ ЭТИ ДЕТАЛИ.
Вечер. Бар на перекрестке улиц – то, что нужно. Лишь ночью человек не думает о сне, за что винит себя весь день.
– Водку с вишневым сиропом, пожалуйста, – попросил Майкл бармена.
Майкл привык, что люди считают его странным. А странным он был всегда. В детстве его называли вундеркиндом. Чертовы ярлыки! Этим людям всегда нужно делить всех на группы: бедный, богатый; глупый, умный; одаренный, бездарный. С возрастом, у него стало на один ярлык меньше, однако теперь он не так им интересен.
– Хей, Майк! – смутно знакомый голос позвал героя.
Где же он его слышал? Возможно лицо Майкла его выдало, когда он посмотрел на эту смутно знакомую персону. Девушка подсаживается рядом. Герой же, поспешно натягивает маску вежливости.
– Добрый вечер. Мы разве знакомы с вами? – вежливость зашкаливает. Он решил, что лучше сбавить обороты.
– Конечно! Разве ты меня не помнишь? Маргариту, пожалуйста! – сказала обаятельная девушка бармену, не глядя на того, однако подарив Майклу великолепную улыбку, чуть не ослепив его.
– Подожди-ка секунду…, – а ведь точно, где-то он ее уже видел.
– Раньше у тебя была просто выдающаяся память! – с улыбкой сказала Франсуа.
НУ ЗАЧЕМ НУЖНО БЫЛО УКАЗЫВАТЬ ИМЯ ЗДЕСЬ? ГДЕ ИНТРИГА?
– Франсуа? Франсуа! Точно! Черт возьми! Да сколько же лет прошло? – Майкл уже искренне улыбался, не смущаясь показывать на лице удивление.
«Действительно, сколько?» – спрашивает он у себя.
И ЧТО? ТЫ ТЕПЕРЬ БУДЕШЬ ЕГО МЫСЛИ ПИСАТЬ? НЕ ЗРЯ ТЫ НАХОДИШЬСЯ В ЭТОМ МЕСТЕ
– Лет пятнадцать, наверное. Как время летит, а? – темноволосая Франсуа выглядела просто отлично. На ней были кожаные лосины, футболка с декольте, кожаная куртка и красная помада.
– Чего ты здесь делаешь? – радостно спрашивает Майкл.
– Ты разве не получал письмо от меня? Хотя, нет ничего удивительного в том, что ты не читаешь письма от друзей, – с улыбкой промолвила она. – Собственно, это неважно, – опередила ответ собеседника. – А важно то, что я тут собираю съезд всех наших, поэтому и пришла сюда. Мне сказали, тебя часто можно застать здесь, в этом баре.
– Это же просто потрясающе! – по-настоящему радостно воскликнул Майкл.
– Знаешь, я бы сказала, что в этом городе есть места и получше, – Франсуа попивала свой коктейль, окидывая скучным взглядом бар.
– Я о встречи, милая Франсуа. Когда же? – в голове у Майкла на секунду возник образ их команды.
– Очень скоро. Если быть точным, то завтра. Я так переживала, что ты не захочешь пойти, – призналась она.
– Почему это? Я, конечно, пойду, – заверил ее Майкл. – И Оскар будет? И Рональд? – герой так загорелся этой идеей, что уже сегодня хотел пообщаться с ними.
«Черт, сколько времени то прошло!» – очередной раз удивился он.
ОПЯТЬ! ТЫ СЕРЬЕЗНО? ВСЕМ ПЛЕВАТЬ, ЧТО ОН ДУМАЕТ
– Да, все будут, – Франсуа посмотрела на время в телефоне. – Хотя, конечно, собрать всех – задача нелегкая.
– Потрясающе! Просто потрясающе! – Майклу даже было сложно вспомнить, когда он был так рад последний раз. – Что у тебя нового? Уверен, тебе есть, что рассказать.
– Майк, я была бы рада с тобой пообщаться, но мне, действительно, нужно идти. Ты, наверно, не помнишь, но у меня тут живут родители. Странные люди! – ее лицо снова украсила улыбка. – Мне уже двадцать три, а они просят долго не задерживаться. Может, хотят почувствовать ностальгию по тем временам, когда я еще была под их опекой? – Франсуа допила остатки своего коктейля. – Не обижайся, пожалуйста, хорошо?