Клянусь, что исполню...
Шрифт:
– Повторяю, – отрезала Оливия, – это не твое дело.
Оливия и вправду невзлюбила Кэри Бомон с самой первой встречи, но она сумела достаточно быстро понять, что в первые дни после свадьбы Джим был по-настоящему счастлив с Кэри.
Какие бы удары жизнь ни наносила Джиму Ариасу, он по-прежнему оставался мягким, обаятельным добряком. Даже работая в мире рекламы – отрасли, как ни одна другая изобилующей головорезами, – Джим прославился не только выдающимся талантом в составлении рекламных текстов, но и старомодной отзывчивостью, редкой способностью сопереживать.
Джим постоянно ощущал вину за то, что не оправдал ожиданий отца. Его покойный отец, Карлос
– Если всей роскоши и могуществу нашей кораблестроительной компании ты предпочитаешь плебейскую суету рекламного дела, – усмехаясь, говорил Майкл юному кузену, – то поступай как знаешь. Хотя я должен сказать, что ни Питер, ни я не одобряем твоего выбора. – Далее Майкл указал, что личная доля Джима в семейном состоянии всегда остается за ним, в целости и сохранности, без всяких условий и оговорок. На что бы Джим ни решал тратить свое время, он все-таки был невообразимо богат. «Дай бог тебе в придачу и счастья», – резонно заметил Майкл.
Джим выбрал рекламное дело. Живой, гибкий, творческий склад ума, неутолимая потребность узнать хоть что-нибудь обо всем, что встречалось ему в повседневной жизни, мальчишеский интерес ко всему, чем занимаются, что любят, что не любят окружающие, – все эти качества делали его идеальным кандидатом для избранной отрасли. Однажды он говорил Оливии, что хотя и получил неплохое образование, но настоящую школу жизни прошел по телевизору. Он утверждал, что этот маленький злокозненный ящик, полный всякой чепухи – от новостей и документальных фильмов до художественного кино и даже мультиков – долгие годы возбуждал в нем больше интереса к познанию, чем все учителя и наставники, вместе взятые.
– Например, смотрю я «Даллас», – говорил он Оливии, – и понимаю, что смотрю первостатейную чушь, однако стоит мне услышать обрывок беседы между двумя нефтяными магнатами, как я тут же хватаюсь за блокнот. Благодаря этим мыльным операм можно узнать много нового.
Например, Джим Ариас мог в один прекрасный день услышать, что какая-то компания борется за рынок сбыта для некоего продукта – и на следующее утро он знал об этом продукте все: как он производится, зачем и для кого. На такое не был способен никто, ни в одном рекламном агентстве. После этого вперед выступал его настоящий талант – умение написать крепкий, острый, доходчивый и, кроме того, незабываемый текст рекламного объявления. Окончив Гарвард в 1980 году, он восемнадцать месяцев работал в «Огилви энд Мэтер» – этот период своей жизни он страстно любил; потом – одно, другое, третье, и наконец он оказался творческим директором в небольшом агентстве «Кейн Эдженси». Замыслы там были грандиозные. Норман Дж. Кейн, грубоватый, с хриплым голосом средних лет, уроженец Бруклина, начал звать Ариаса своим карманным ловкачом еще до того, как тот помог агентству завоевать свою первую премию «Клио». Джим, казалось, ничуть не обижался на такое прозвище, и Кейн тотчас же принялся радостно объяснять это тем, что Ариас – настоящий джентльмен.
Одной из главных черт, за которые Норман Дж. Кейн так любил Джима Ариаса, было безграничное желание и способность учиться.
Именно в период работы у Кейна, в конце 1984 года, Джим познакомился с Кэролайн Бомон. Он встретил ее на вечеринке, которую устроил босс специально для того, чтобы поближе присмотреться к малышке Бомон и, возможно, в дальнейшем пригласить ее на работу в свое агентство. Джим влюбился в нее с первого взгляда. Кэри Бомон обладала всем, чего не хватало ему: она была упряма, крайне честолюбива и горячо стремилась узнать, что же это такое – быть свободной духом. Но при этом она была очаровательнейшей из женщин. С первой же минуты Джим, завороженный блеском ее холодных голубых глаз, гладкой бледной кожей, вьющимися золотистыми волосами и безупречным бостонским выговором, пал к ее ногам.
«Я счастлив потому, – писал Джим Оливии, – что Кэри, кажется, тоже влюбилась в меня».
«Не вижу в этом ничего особенного, – отвечала ему Оливия, – влюбиться в тебя – дело несложное, особенно если учесть, что ты, пожалуй, один из самых перспективных холостяков в Манхэттене».
«Это не имеет значения, – радостно откликался Джим, – потому что если кто-то в наших отношениях и попался в чьи-то сети, так это Кэри – в мои. Денег у Бомонов не меньше, чем у Ариасов, а Кэри гораздо проницательнее меня, более утонченна и практична, чем я; словом, она куда более завидная партия, чем я. А в рекламном деле она настоящая находка». Такая вот была у них тогда переписка.
Кэри, которая была на пять лет старше Джима, с ходу отвергла приглашение Нормана Кейна и вместо этого быстренько увела своего новоиспеченного жениха из рук босса. У нее были свои планы. Она приехала в Нью-Йорк именно затем, чтобы набраться опыта, установить нужные связи и выждать благоприятного случая для осуществления задуманного. А задумала она ни много ни мало как основать собственное, небольшое, но процветающее агентство в родном городе – Бостоне.
– Я знаю, дорогой, что ты предпочел бы остаться в Нью-Йорке, – говорила она, заранее сводя на нет все его возражения, – но, в конце концов, твоя семья тоже живет в Новой Англии, поэтому ты должен понимать, что Бостон – единственный город, где мне по-настоящему хорошо, уютно. – Она вздохнула – легкие, натренированные аэробикой, дышали глубоко и свободно – и продолжала: – Я, конечно, капризная, избалованная девчонка, но теперь я знаю – впервые в жизни я точно знаю, чего хочу. – Огромные голубые глаза влюбленно распахнулись, лаская его озадаченное, но тем не менее восторженное лицо. – Я хочу, чтобы ты стал моим партнером. В деле, в семье, в жизни.
Джим не возражал.
– Мне кажется, она действительно в него влюблена, – как-то раз сказала Энни в телефонном разговоре.
– А что тут удивительного? – язвительно ответила Оливия. – Джим красив, умен, вдобавок он богаче ее, что наверняка для нее очень важно. И похоже, она вцепилась в него мертвой хваткой.
– Почему ты ее так невзлюбила? – спросила Энни.
– Однажды я говорила с ней по телефону, – сказала Оливия. – Когда она была у Джима, я его попросила позвать эту девицу, чтобы поздороваться.
– Ну и как?
– Она была совершенно неприступна. Очень вежливо говорила все, что положено, – как мечтает со мной познакомиться и все в таком же духе. В общем, она говорила все, что полагается. То есть как много Джим ей о нас рассказывал, какими чудесными мы станем подругами.
– Но ты считаешь, она говорила неискренне?
– Я не считаю, а твердо знаю, что она сама не верила ни единому своему слову.
– И все же, – осторожно заметила Энни, – давай не будем выносить окончательного суждения до тех пор, пока мы лично не познакомимся с Кэри. Может быть, она не так плоха, как кажется.