Клятва Берра
Шрифт:
– Я понимаю значение слова «моногамия», и могу дать тебе это, Шэнна, – он гладил ее щеку. – Мой связанный сын сказал, что тебе хотелось бы любви. Я понимаю, что это значит, но я никогда прежде этого не испытывал. Когда-то мне казалось, что мое сердце в своих руках держит Эллюн, но она лишь причиняла мне страдания своими словами и тем, что решительно отвергала меня. Её поведение причиняло вред моей чести, и я страдал от душевной боли и позора. Я поклялся никогда больше не позволять еще одной женщине значить для меня так много, чтобы меня волновало, отвергнет ли
Шэнна смотрела в его печальные глаза и, черт возьми, если не разглядела в них искренность; ей захотелось громко выругаться, потому что она знала, что ее сердце немного растаяло от его исповеди. Прежде он очень страдал, – она отчетливо это видела – и за то, что он раскрылся перед ней, ее повлекло к мужчине еще больше. Он обнажил свою душу, – на что способны лишь немногие – и это она тоже знала. Это не было чем-то вроде выдумкой для того, чтобы затащить ее в постель, как если бы какой-то парень рассказывал ей слезливую историю, пытаясь добиться второго свидания. Ее задница и так принадлежала Берру, ему не обязательно было рассказывать ей что-либо из всего этого, и Шэнна не видела лжи в его глазах.
– Дай мне немного времени и не сопротивляйся мне, чтобы показать тебе, что мы можем быть счастливы вместе, и что я буду для тебя лучшим защитником, моя Шэнна. Клянусь не прикасаться к другой женщине и всегда находить время для тебя. Мне говорили, что это заставит тебя понять, что я серьезно отношусь к тому, чтобы ты уяснила, насколько решительно я настроен удержать тебя, – в течение долгой минуты он всматривался ей в глаза. – Дай мне возможность увидеть, сможем ли мы во всем разобраться, и что между нами что-то получится. Что ты теряешь?
Закрыв свои веки, чтобы больше не видеть этих невероятных глаз, Шэнна попыталась успокоить свое колотящееся сердце. Берр просто обнимал ее, терпеливо ожидая, пока она сидела в его объятиях. Она была очень утомлена и напугана. Шэнна оказалась в инопланетном мире и немногое, что она знала, – это мужчина, который обнимал ее.
Все могло оказаться намного хуже, и она ведь это знала. Женщину могли продать на аукционе одному из этих мужчин, и она сомневалась, что его клятвы верности или ругань были бы в силах сделать ее счастливой. Кому-нибудь другому было бы все равно, не ранена ли она или напугана, и Шэнна даже думать не хотела о тех кругах ада, с которыми бы ей пришлось столкнуться в руках мужчины, намеревавшегося использовать лишь ее тело, независимо от того, нравится ли ей это или нет.
– Шэнна? Пожалуйста, посмотри на меня. Ты дашь мне шанс сделать тебя счастливой?
Открыв глаза, она встретилась с его напряженным взглядом. Берр рассматривал ее своими красивыми глазами, пока безмолвно ожидал ответа. Шэнна глубоко вздохнула и кивнула головой.
Глава 7
На лице Берра тут же отразилось явное облегчение, когда он медленно улыбнулся Шэнне.
– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы
Снова кивнув головой, Шэнна встретилась с ним взглядом.
– Можешь избавиться от всех своих помощниц дома?
Уголки губ Берра изогнулись вниз, его потрясение от слов Шэнны было очевидным, когда мужчина смотрел в её глаза. Берр, безусловно, имел представление, какие эмоции промелькнули на его лице, пока он обдумывал, но минутой позже покачал головой: «нет».
– Мой долг – защитить их, даже если я больше никогда не прикоснусь к ним. Было бы жестоко лишить их поддержки, отправив их в дома, которые менее значимы того, к которому они привыкли. Не знаю, как всё это тебе объяснить, но это считалось бы жестоким обращением, если бы я сделал с ними нечто такое, чего они не заслуживают.
«Он, чёрт возьми, не имел ни малейшего понятия, чего эти женщины заслуживают на самом деле», – Шэнна обдумывала, следует ли рассказывать Берру, что они угрожали ей. Он не так уж хорошо её знал, и она не знала его достаточно хорошо. Шэнна понятия не имела, как долго Берр и его помощницы дома проживали вместе, и не была уверена, поверит ли он ей.
– Они подстроятся к этому новому образу жизни, – он казался более чем уверенным в своих словах. – Для них всё сложится хорошо. С завтрашнего дня у меня начинается саммит, и в первой половине дня прибудет большое количество посетителей, которые останутся в нашем доме. Те воины будут держать помощниц дома очень занятыми.
Шэнна пришла в ужас.
– Ты собираешься предложить этим мужчинам их тела, так ведь?
Склонив голову, Берр, прищурившись, смотрел на неё.
– Они не возражают против этого. Можешь спросить их об этом, если сомневаешься в моих словах. Прошу прощения, если это оскорбляет твои человеческие традиции, но это – норма жизни на Зорне, к тому же женщины нуждаются в мужском прикосновении. При недоступности моего тела, они захотят, чтобы их покрывал другой мужчина.
Страх медленно пополз вверх по её позвоночнику.
– А что насчет меня? Ты и меня намерен предлагать? Сразу тебя предупреждаю: если ты только попытаешься провернуть это со мной – кто-нибудь умрет.
Он приподнял брови.
– Совершенно верно, Шэнна. Если какой-либо воин попытается дотронуться до тебя, он умрет. Я убью любого мужчину, который к тебе приблизится. Ты моя, и только я один прикасаюсь к тебе. Я никогда не позволю другому воину коснуться тебя.
Она расслабилась в его объятьях.
– Значит, мы на одной волне. Отлично.
– На одной волне?
– Это такое высказывание, означающее, что мы в чем-то согласны и думаем одинаково.
Он кивнул.
– Мы на одной волне. Если воин коснется тебя, это станет его смертным приговором.
Когда Шэнна посмотрела на него снизу вверх и по её телу пробежала дрожь, она поняла, что Берр был убийственно серьезен. В его напряженном взгляде не отражалось каких-либо поддразниваний.
– Ты, в самом деле, убьешь парня, если он ко мне прикоснётся? Всерьёз убьешь?