Клятва на стали
Шрифт:
– Только потому, что он убежал с криком.
– А чего он другого ждал, если шарился здесь?
– Он хотел сменить господину Дроту повязку. В идеале так, чтобы не разбудить вас.
– Ну, теперь будет знать. Начать с того, что эта игрушка вообще не клинок. Если действительно хочешь кого-то убить, то нужно…
– Птицеловка, – вмешался я, пока ее не понесло и не стало поздно, – хватит.
Та заворчала, но вернула нож за спину. Я отметил, что Хирон предпочел не спорить. Мудрый человек.
Я приподнялся еще
Я огляделся и увидел на сундуке у двери мою одежду, выглаженную и аккуратно сложенную. Птицеловка проследила за моим взглядом, после чего посмотрела на меня и похлопала по сумке на поясе. Я понял, что письмо и посылка Джелема были в целости и сохранности.
Я снова повернулся к Хирону, который так и не стронулся с места.
– Значит, ты врач? – спросил я, демонстративно потирая предплечье.
– Я? О нет. Я всего-навсего секретарь визиря. – Он, словно в доказательство, поднял книжку в кожаном переплете, заложив пальцем страницу. – Хиронестес Каркаппадолис, но лучше просто Хирон.
Я взглянул на Птицеловку.
Она подалась ближе и понизила голос до шепота:
– Наш поводок.
– Поводок? – повторил я тихо и посмотрел на Хирона. Тот открыл свою книгу, явно довольный тем, что мы занялись друг другом. Значит, я находился не в лечебнице – во всяком случае, не в той, о которой говорил перед моей отключкой Рааз. – Где я, черт побери?
– В Эль-Куаддисе, – ответила Птицеловка. – В Старом Городе.
– Ты хочешь сказать, что у Тобина с труппой получилось? – Я сел выше.
– Может быть, но, судя по скорости, с которой устроили и провели аудиенцию, они могли сыграть сучью свадьбу и все равно получить патронаж.
– Подмазали? – прошептал я. – Рааз.
Или его хозяин, если мужчина-тень выжил после потери пальцев. Других людей, имевших возможности и основания облегчить нам проход в Старый Город, я не знал.
– Ясное дело, кто-то похлопотал, – сказала Птицеловка. – Впрочем, из нашего друга я так ничего и не вытянула.
Я посмотрел через ее плечо. Хирон изучал нас поверх своей книги. Застигнутый врасплох, он снова уставился в текст.
Хм.
– Значит, волхвы объявились?
– Ни звуком.
Меня это не обрадовало. Пора бы им объявиться – если не визитом, то хоть весточкой. Никто не отходит в сторону, имея и применяя такую власть, – разве что есть серьезнейшая причина не быть заподозренным в кукловодстве. Это лишь подтверждало, что посылка Джелема оставалась опасной даже в Джане. Не то чтобы волхвам не хотелось урвать себе от контрабандного глиммера – очень хотелось, но они собирались проявлять крайнюю осторожность в выборе времени и способа попросить о желаемом.
И быть расчетливыми в смысле оплаты как кровью, так и ценностями.
Меня тревожило именно последнее.
Я посмотрел в забранное окно и не увидел ничего, кроме синего неба и верхушки пальмы.
– Итак, в Эль-Куаддисе – где конкретно? – спросил я по-прежнему тихо.
– В королевской артистической резиденции. Мне не выговорить по-джанийски, но сказывают, что это переводится как «Пристанище Муз». Похоже, что здесь собраны все игрушки, способные развлечь падишаха. – Птицеловка осторожно потерла висок. – Тобину и его компании здесь нравится.
– Очень надеюсь. Как твоя голова?
– Болит.
Я выждал, но большего не дождался. Взгляд, посланный мне Птицеловкой, доходчиво показал, что быстрого улучшения не предвидится. Я прикинул, не надавить ли, и решил, что сил пока маловато. Я снова оглядел комнату.
– Так не годится, – произнес я негромко. – Мы должны быть свободны в передвижениях, если хотим найти Дегана.
Не говоря о том, чтобы пристроить посылку Джелема. В поэтической резервации падишаха это невозможно.
– Я разузнала насчет этого, – ответила Птицеловка.
– И что?
– Мы имперцы. Мы можем остаться в Имперском квартале, если хотим. На самом деле мне кажется, что это устроит их больше.
А Имперский квартал находился в Старом Городе, и это означало, что мы располагали доступом в Эль-Куаддис, не будучи обязанными отчитываться перед Хироном.
– Ну что же, в таком случае… – начал я.
– Но мы не можем уйти, пока не получим падишахский патронаж, – перебила Птицеловка.
– Постой, а разве не его милостью мы здесь очутились?
– Нет. Сейчас мы под присмотром визиря. Оказывается, первая аудиенция дает лишь право на вход. Нам нужно выступить перед падишахом Язиром, чтобы заслужить его благосклонность.
– Значит, нам отсюда не выйти? – Я повернулся к Хирону и повысил голос: – У нас испытательный срок до выступления перед падишахом?
– Нет-нет, никакого срока. – Тот закрыл книгу, на сей раз не заложив ее пальцем, и направился к нам. Похоже было, что наше с Птицеловкой время вышло. – Однако в мудрости своей его высочество считает за лучшее держать возможных протеже вместе, особенно если они новички в Эль-Куаддисе, не говоря о Джане. – Он указал на город за окном. – В Старом Городе много соблазнов, и не все его гости… мм…
– Опытны?
– Просвещенны и подготовлены, как вы и госпо… Птицеловка Джесс. Пока вы не поступили полностью на иждивение к падишаху, деяния одного будут считаться отражением общих и соответственно судиться визирем.
– Как именно судиться?
– Сурово. Визирю мало дела до балаганов.
– А до имперцев?
– По сравнению с ними актеры суть потомки богов.
Я наградил Хирона скептическим взглядом.
– Я исключение, – добавил он.
– Не сомневаюсь. Что, если мне вздумается переселиться в Имперский квартал?