Клятва рыцаря

Джордан Рикарда

— Лош не в осаде, — терпеливо повторил настоятель. — Отец господина Санчо — упокой, Господи, его душу! — внезапно скончался. Принц должен был вернуться в свое королевство. Король Ричард тем временем направился к Лошу, чтобы там сражаться. При этом его путь лежит через Вандом, что его величество короля Филиппа… ну, если говорить откровенно… гм… напугало.

Герлин не могла сосредоточиться — судьба Линхардта Орнемюнде беспокоила ее больше, чем отступление французов из Вандома. Из последовавших рассуждений настоятеля она сделала вывод, что король Филипп выступал в дорогу в чрезвычайной спешке. Он собирался выехать вперед с отрядом рыцарей, причем решил везти с собой королевский архив, а также ценных заложников Герлин и Дитмара.

— Повозку вам придется оставить здесь, — сказал настоятель, — как и вашу прислугу. Они смогут отправиться с войском и присоединятся к вам в Орлеане.

Герлин нахмурилась.

— А мой сын? — осведомилась она. — Как его величество собирается перевозить моего ребенка?

Настоятель пожал плечами:

— Похоже, об этом король Филипп не задумывался. Но, разумеется, вы можете взять малыша с собой. Или же пусть его везет один из рыцарей. Отряд должен продвигаться быстро, король наверняка не позволит взять с собой еще одну повозку. Тем более что путь недолгий.

Герлин все это совершенно не устраивало, однако она стала готовиться к отъезду. В сундуке, который ей прислали по распоряжению короля, находилась дорогая, в том числе и теплая одежда. Среди прочего она нашла и тяжелый широкий плащ, который защитит в непогоду как ее, так и ребенка. Однако пока светило солнце, и дороги успели просохнуть. Если король действительно будет спешить, они смогут пересечь границу королевского домена уже через день.

Глава 5

Раны Флориса де Трилльона стали заживать. Едва ухаживающий за ним монах разрешил ему встать с постели, молодой рыцарь сразу же пустился в путь, во Францию. Надеясь нагнать Герлин и Соломона, он каждый день проводил долгие часы в седле, хоть его раны все еще болели и сочились. По вечерам он буквально падал с лошади, оглушенный болью и совсем обессилевший, даже не в состоянии разжечь костер, чтобы согреться или сменить повязки на ранах.

К счастью, небольшой гнедой жеребец, которого Герлин и Соломон оставили для него в монастыре, не подкачал. У него был плавный ход, в отличие от боевых коней, но Флорис все равно с трудом удерживался в седле. Если бы на дороге встречалось больше путников, ослабленный рыцарь наверняка привлек бы к себе внимание и мог стать жертвой засады разбойников. Но прямой путь в Тур оказался таким же пустынным, как и дорога, проходящая через Реймс, по которой Соломон и Герлин ехали в обществе господина Мартинуса.

За время поездки состояние Флориса улучшилось: рыцарь все-таки был юн и обладал железным здоровьем. К счастью, его раны больше не воспалялись, а стали затягиваться, и Флорис мог скакать быстрее. Но его тревожило то, что он до сих пор не повстречал Герлин и Соломона. Большому обществу путников, конечно же, требовалось больше времени на дорогу, чем одинокому рыцарю, и он уже должен был нагнать друзей. Разумеется, Флорис не направил свою лошадь в сторону Парижа. Он даже объехал Тур, увидев, что всю округу запрудили войска французов. Рыцари и пешие солдаты постоянно вступали в сражение с верными ленниками Плантагенетов, которые не собирались сдавать свои крепости Филиппу ІІ. Флорис даже подумывал разыскать владения Линхардта Орнемюнде, однако до него дошел слух, что Ричард Львиное Сердце высадился в Нормандии.

Флорис де Трилльон не устоял перед искушением. Он давно восхищался английским королем и еще ребенком слышал о его подвигах в Акре и сражении с султаном Саладином. Он не мог упустить возможность сражаться рядом со своим кумиром!

Ричард пересек Ла-Манш с относительно небольшим войском, ведь он знал, что может рассчитывать на союзников во всех частях своей старой империи. Теперь он, пополнив свое войско рыцарями, быстро продвигался по направлению к Руану, отвоевывая у французов одну крепость за другой. В районе Эльбефа к его войску присоединился и Флорис и, к своему изумлению, был тут же вызван к королю. Ричард Плантагенет знакомился с новыми рыцарями, прежде чем давать им какие-либо поручения.

Сердце Флориса бешено стучало, когда он вошел в палатку молодого короля, однако его волнения оказались напрасными. Ричард, прорвав кольцо осады еще одной крепости и убедившись в верности своего ленника, пребывал в прекрасном настроении и сердечно поприветствовал нового сторонника. Король обладал приятной внешностью и харизматичной натурой. Он был среднего роста, его темно-русые волнистые волосы были короче, чем у большинства рыцарей, равно как и густая, однако коротко подстриженная борода. Он приветливо посмотрел на рыцаря. Флорис был поражен, когда король заговорил с ним на древнем языке Аквитании.

— Я чрезвычайно рад приветствовать земляка моей матери. Я все еще с удовольствием вспоминаю солнце Аквитании и беззаботное время, проведенное в вашей стране. Я был бы счастлив побеседовать с вами о ней.

Флорис поклонился и вежливо ответил на приветствие.

— Мое знание языка трубадуров не так глубоко, — заговорил он с улыбкой. — Да, я родом с юга и предан всей душой госпоже Алиеноре. Но я искуснее владею мечом, чем играю на лютне. Поэтому если вам понадобится певец, который сможет развлекать вас по ночам, вы будете разочарованы. Однако вы не найдете более преданного и отважного воина для достижения своей цели.

Король Ричард встал, протянул Флорису руку для поцелуя, а когда тот опустился перед ним на колени, поднял его и обнял.

— Я счастлив принять в ряды своих рыцарей еще одного мужественного и честного человека. Но теперь, господин Флорис, расскажите мне, где вы сражались до сих пор, где странствовали и кто посвятил вас в рыцари.

Король Ричард позвал своего виночерпия и велел ему принести Флорису вина, и рыцарь стал рассказывать о церемонии опоясывания мечом, успехах на турнирах и временах в звании оружейного мастера в Лауэнштайне. Ему нравилось обучать юношей воинскому искусству и добродетелям рыцарства.

Король, слушая его, одобрительно кивал.

— Значит, вы привыкли командовать рыцарями. Но могу ли я вверить вам теперь пеших воинов? Некоторые рыцари считают это ниже своего достоинства, так же как и управление осадными орудиями. Но я недавно захватил парочку, было бы неразумно не воспользоваться ими. Разумеется, пехотинцы понимают только язык немецких земель. Владеете ли вы им?

Флорис кивнул. В Лауэнштайне говорили на немецком. Осадные орудия его не пугали, ему, напротив, было интересно познакомиться с ними поближе. Соломон объяснял Дитриху, как они устроены, и юноша на досуге соорудил их копии из дерева. Флорис никогда еще не видел их в натуральную величину, но чувствовал, что достоин управлять людьми, которым доверены эти машины.