Клятва варвара
Шрифт:
В свете факелов зрелище было завораживающим. Несколько раз рыцарь набирал полные ладони монет и подбрасывал их вверх. Но вот, Ксатлин заметил на поверхности корону необычайной красоты. Кому она принадлежала раньше, знали только боги. Изящная, витиеватая работа, великолепные узоры, а на челе огромный рубин, вставленный в зубастую пасть змеи. Данвилский правитель, не колеблясь, водрузил свою добычу на голову. Сейчас это богатство принадлежало только ему. Ксатлина повели дальше, и гаран предстал перед очередным испытанием. Колдуны Волара распяли на столбе ребенка лет семи. В ладони забиты золотые гвозди, ноги чуть согнуты, маленькое
— Убей его! — бесстрастно приказал страж.
Прикончить противника в бою, убить чересчур говорливого жреца, запороть взбунтовавшегося крестьянина — это, пожалуйста. Но беззащитного ребенка?.. Такого Ксатлин раньше себе не позволял. Его солдаты бесчинствовали в Кронхэне и Браттоне, дети-рабы десятками умирали в каменоломнях, непокорные деревни безжалостно сжигались дотла. И все же, король подобного убийства доселе не совершал.
Пора переступить черту! Отбрось жалость и дурацкие сомнения! Фессалия будет лежать у твоих ног! Разве жизнь ничтожного мальчишки стоит власти?! В конце концов, жрецы все равно его убьют…
Рукоять кинжала легла в ладонь. Два решительных шага вперед — и клинок вошел точно в сердце. Рыцарь даже не стал вытаскивать оружие из мертвого тела. Колдуны сделают это без него.
— Третье испытание пройдено! — торжественно провозгласил магинец. — Теперь искушение кровью!
То, что увидел Ксатлин, могло, кого угодно лишить рассудка. На каменных алтарях лежали десятки уотсолцев. Маги вскрыли им вены, и кровь по желобам стекала в третий бассейн. А он уже был заполнен на две трети. Теперь стало понятно, откуда в храме столько трупов!
Данвилец отчетливо осознал, что вина следовало выпить гораздо больше. Предательски задрожали колени. Только бы не потерять сознание! Топор стража ударит без промаха! Счастье фесалийцев, что они не знают, какая участь их ждет в будущем…
Задержав дыхание, гаран начал спускаться. Как назло, нога проскользнула, и он окунулся в бассейн с кровью с головой. Липкая жидкость обволакивала и сковывала тело. С трудом поднявшись, король двинулся быстрее. Надо немедленно выбраться из этого кошмара!
Ксатлин не взошел, а взбежал по ступеням наверх. Он даже боялся опустить глаза и взглянуть на себя. Тело било нервная дрожь. Толчок стража в спину привел данвилца в чувство. Ему следовало идти дальше. Снова два ряда факелов. Рыцарь остановился у широкого пологого алтаря. На нем колдуны приковали совсем юную девушку. Ей наверняка нет и шестнадцати… Длинные темные волосы, красивая упругая грудь, крепкие бедра. Но Ксатлину было сейчас не до любования прелестями фессалийки — гарана от волнения и усталости качало из стороны в сторону.
— Возьми ее, а потом убей! — прорычал на ухо королю страж.
— Вы спятили! — выдохнул данвилец. — Я сейчас не в состоянии даже…
Возле правителя мгновенно появился Мондор. Коснувшись пальцами окровавленной руки рыцаря, советник тихо произнес:
— Это нужно сделать. Понимаю, что нелегко собраться, но остался всего один шаг. Посмотри, как хороша пленница! И она девственница. Возьми ее!
— Проклятие! — прорычал король, подходя к фессалийке.
Девушка приподняла голову. В глазах бедняжки легко читался страх. И это неудивительно. На нее надвигался обнаженный
Признаться честно, гаран никогда не думал, что ему предстоит такая пытка. Закончив с постыдным обрядом, король поднял кинжал и бесстрастно вонзил лезвие в сердце фессалийки. Его душу объяла пустота. Ксатлин не ощущал ни малейших эмоций, не было никаких желаний, тревог. Пусть всюду будет смерть!
— Пройдено последнее испытание! — громко сказал старший жрец.
Данвилец едва держался на ногах. Фигуры колдунов расплывались и двоились. Самостоятельно Ксатлин больше не мог сделать ни шага. Впрочем, этого и не требовалось. Магинцы подхватили гарана под руки и подвели к выходу. Босые ноги короля вновь стояли на мертвых телах уотсолцев. Неожиданно тамтамы смолкли, чародеи дружно опустились на колени.
— Великий Волар! — громко проговорил Страк. — Прими наши жертвы! Души этих жалких людишек принадлежат тебе!
Воздух в храме удивительным образом уплотнился и задрожал. Пламя факелов заколыхалось от дуновения ветра. В самом центре святилища появилась огромная фигура. Мохнатое сильное тело, большая голова с рогами, круглые красные глаза, массивные ноздри, выступающая вперед челюсти с четырьмя острыми клыками, мускулистые руки с длинными пальцами и когтями. Ноги разглядеть король не сумел. Впрочем, он до сих пор не был уверен, что все это происходило наяву. Видение длилось всего несколько мгновений — Волар исчез столь же неожиданно, как и появился…
Ксатлин потерял сознание.
Только спустя сутки данвилский владыка покинул Афанум. Лишь когда крепостные стены священного города магинцев остались позади, рыцарь вздохнул с облегчением. Теперь Ксатлин поклонялся новому богу. Первый король Фессалии — приверженец Волара! Его предкам такое не снилось даже в кошмарных снах. Но что не сделаешь ради власти!
Теперь каждые тридцать дней, в полнолуние, гаран выводил из замка раба, гнал его в горы, а там бесстрастно вонзал ритуальный кинжал бедняге в сердце. Это дань покровителю. Человеческая жизнь ничего не стоит.
Рыцарь вернулся к шатру и вошел внутрь. На мягком ложе его терпеливо дожидалась Адиль. За прошедшие два года трунсомка весьма похорошела. Ее формы окончательно округлились, грудь приобрела полноту, а фигура — четкость линий. В искусстве любви девушка достигла совершенства.
Адиль приподнялась на локте, раскрыла розовые губки для поцелуя, ее длинные русые волосы рассыпались по плечам. Без сомнения, король испытывал к этой женщине сильные чувства. Отказаться от нее гаран был не в силах. Хорошо, что началась война, и рыцарь покинул родовой замок — постоянные скандалы жены утомили Ксатлина. Брак с Видолией носил дипломатический характер — в те времена гаран тогда очень нуждался в деньгах, а за Видолию давали отлично приданое. Свою жену Ксатлин никогда не любил, но конфликтов с ней старался избегать. Видолия родила ему двух детей. Старшей дочери, Сельвине, сейчас было двенадцать лет, а сыну Торрику — десять. Когда-нибудь мальчишка сядет на трон Фессалии, который в нелегкой и опасной борьбе захватил отец. Все, что ни делается — ради торжества рода Скортов!