Клятва ворону
Шрифт:
Глянув на слугу, она обнаружила, что тот таращится во все глаза на дверь поварни. Обернувшись, Эста увидела на пороге двух девушек. Она сразу узнала Ренхильд. Рядом с ней стояла незнакомка в сизо-синем бархатном платье. Эста вмиг признала в ней благородную девицу, хотя в ней не было и намека на высокомерие. Незнакомка окинула поварню любопытным взором. Обе были свежи и веселы, с тщательно убранными волосами и в легких накидках, защищавших от предрассветной прохлады.
Эста радостно всплеснула руками и поспешила к девушкам.
– Что за ранние пташечки к нам пожаловали, - с улыбкой заключила она Ренхильд в свои широкие объятия.
– Ренхильд, помню, тебя девочкой не заставишь так рано встать. Что ж, проходите скорее и садитесь у очага. У меня для тебя и твоей подруги припасены отменные яства. Утренняя трапеза еще ох как не скоро!
Эста, подхватив за руки девущек, увлекла их за собой к пылающему очагу, недалеко от которого стоял стол и лавка. Обе весело переглянулись.
– Эста, спасибо, мы и впрямь голодны, но...кёнигин Эмбла желает, чтобы ты показала нам все кладовые, поварни и погреба, - придав голосу как можно большую серьезность, промолвила Ренхильд.
Эста с недоверием воззрилась на Ренхильд, а потом на Кветку. Как только она удостоверилась, что Ренхильд не шутит и перед ней стоит кёнигин, Эста поклонилась и, опустив глаза, промолвила:
– Прошу простить меня, ваше величество.
– Ренхильд сказала мне, что лучшей хозяйки замка не сыскать, - дружелюбно ответила Кветка.
Эста, внимательно посмотрев на кёнигин, тут же оттаяла, вновь став веселой и шумной.
– Да, госпожа. Только теперь ключи от всех дверей принадлежат вам как хозяйке. Да если поглядеть, то вы хозяйка не только замка и Сванберга, но и всего Гримнира.
После непродолжительной трапезы Кветка, Ренхильд и Эста отправились осматривать замок. Осмотр продлился до самого полудня. Еще вчера многочисленные темные переходы и лестницы казались ей запутанными, а сам замок огромным. Но стоило ей не спеша пройти его с Эстой вдоль и поперек, побывав во всех помещениях кроме покоев кёнига, как стало ясно, что замок не так велик, устроен просто и основательно.
Замок Мохейм был построен на скале основателями прежней династии кёнигов. Погреба, подземелья и кладовые прорубались прямо в скале, от чего в них всегда было прохладно и сухо. Стены и башни складывались из белых камней добытых тут же, от чего замок с его главной сторожевой башней Вакт походил на белокрылого лебедя, плывущего над городом и темными лесами. Стены замка были необычайно толстыми, с узкими бойницами. В Мохейм вели одни единственные укрепленные ворота, окованные железом. Сразу за воротами располагался большой двор с глубоким колодцем, выдолбленным в скале. Кветка подивилась упорству и искусству строителей, которые отвоевывали у скалы аршин за аршином, стараясь добраться до воды. Оно и понятно: остаться без воды во время осады - верная гибель.
Во дворе располагалось множество помещений: тут были поварни, конюшни, псарни и множество других построек, назначение которых Эста объяснила кёнигин. Пройдя через небольшой проход под окнами покоев, можно было попасть в малый двор замка, где с одной стороны высился храм, а с другой - высокое крыльцо, ведущее в покои замка. Весь двор просматривался из решетчатых окон и крытых тесом переходов. За решетчатой калиткой позади храма был разбит небольшой сад прямо на скале. Видя радость Кветки, Эста грустно заметила:
– Этот сад был разбит по приказу кёнига Алрика для его любимой молодой жены, которая проводила здесь все свое время. Он был последним из кёнигов династии Рагнов. Когда сюда пришел с войском Игмар, защитники Сванберга стояли насмерть, держа осаду. Когда кёниг был смертельно ранен и испустил дух на руках у молодой жены, кёнигин Норфрида одела его доспехи и встала в ряды защитников замка, дабы те видели, что их господин не погиб и не утратили боевого духа. Когда враги ворвались в замок, началась страшная сеча. Каждая пядь в замке была залита кровью. Госпожа погибла в сражении. Когда доспехи сняли, все увидели, что под ними прекрасная Норфрида.
Кветка обвела взглядом сад, который хранил воспоминания об Алрике и Норфриде. Поведанное Эстой поразило её до глубины души. В сердце Кветки поселился огонь холодной ненависти к Гермару и его предкам, сеявшим смерть и вражду только из-за того, что кто-то поклонялся другим богам. Нет, не вера заставляла Игмара убивать, жечь и истреблять. Жажда чужого поклонения, быстрой наживы и безграничной власти - вот вера Игмара и его недостойного потомка Гермара.
Кветка спрашивала обо всем, внимательно слушая Эсту и тщательно осматривая всё, что они видели. Эста была удивлена осведомленностью Кветки. Услышав, что в доме своего отца Кветка сама сидела за ткацким станком и готовила пищу, Эста была поражена.
– Не удивляйся, Эста, - улыбнулась Кветка.
– В моих краях так заведено: дочь правителя должна быть лучшей не столько в богатстве одеяний, сколько в шитье, врачевании ран и за ткацким станком.
Передав тяжелую связку ключей кёнигин, Эста в конец уверилась, что лучшей кёнигин Гримниру и пожелать нельзя. Да только за что Единоликий наградил Эмблу таким мужем? Эста не могла найти ответ.
Осмотрев замок, Кветка забралась на самый верхний ярус зубчатой крепостной стены, где день и ночь несли дозор стражники, прохаживаясь вдоль стен. За Кветкой с готовностью последовала Ренхильд, после того как Эста вернулась к своим делам. Здесь наверху всегда гулял сильный ветер. Ренхильд плотнее закуталась в плащ, стараясь поймать разлетающиеся полы одежды. Кветка не пыталась скрыться от ветра, с радостью подставляя ему свое лицо. Плащ за её спиной трепетал и хлопал, словно крыло. Перевитые жемчужными нитями и заплетенные в косы волосы летели по ветру, грозя вот-вот рассыпаться по плечам. Перегнувшись через край стены, Кветка смотрела вниз на кривые улочки города и дома, чьи серые черепичные крыши сливались в один пестрый лоскутный ковер. По улицам сновали люди и повозки. За городской стеной поднимались безбрежные леса.
Всматриваясь в гущу лесов, Кветка изредка замечала тонкий дымок - там было селенье. Значит, где-то рядом пролегал большак, по которому Кветка приехала сюда. Она подметила, что в Северных пределах люди селились лишь у трактов или на берегах рек.
Там, где небо сходилось с землею, едва угадывалась голубая полоса студеного северного моря. Кветка слышала о больших городах на берегах моря, где кипела торговля и каждый месяц проходили шумные, многолюдные торжища. На них съезжались купцы и простой люд со всех концов и весей Северных пределов, а торговые драккеры заморских купцов причаливали каждый день. Однажды отец взял её с собой на осеннее торжище в Кряж. Многолюдье, веселый наигрыш сопелей, запах костров и вкус сладких пряников припомнились Кветке. Тоска по дому сжала её сердце. Ей вдруг захотелось обратиться птицей, легко оттолкнуться от края стены, взмыть ввысь к самому солнышку и полететь в родные края, что снились ей каждую ночь с самого дня отъезда. Чтобы унять тоску, она обратилась к Ренхильд, которая тоже смотрела вдаль затуманенным взором:
– Ренхильд, граница Гримнира на берегу моря?
– Нет, Кветка, там владения кёнига Торхельма, - живо отозвалась Ренхильд, которую Кветка попросила звать её родным именем.
– На берегу стоит город Нордбьёрг, один из богатейших в Северных пределах. Сванберг не сравнится с ним. Торхельм сын Альдора имеет сотни боевых драккеров. Сейчас он ни с кем не воюет, потому его легкие драккеры плавают в такие далекие края, куда еще никто не решался заплывать.
Кветка вдруг вспомнила о словах Ульриха на свадьбе. Это было вчера, но сейчас ей казалось, что с тех пор прошел год.