Клятва золотого дракона
Шрифт:
Илидор увлечённо и жадно впитывал знания, но неизменно покидал архив всякий раз, когда там намечалось очередное собрание умных голов.
Еще он много времени проводил в квартале Мастеров, где вместе с Конхардом носился по цехам. Тут он был бодр и весел, сверкал глазами, хохотал, напевал и едва не плясал среди станков – всей душой Илидор полюбил жаркую, звонкую, суровую атмосферу цехов мастерового квартала и с радостью остался бы там пожить на какое-то время. Дракон живо интересовался способами изготовления знаменитых гномских топоров, булав, молотов и того оружия, которое делалось на продажу для жителей надземья: мечей, кинжалов, и небольших топориков, а еще – щитов, которыми гномы не пользовались,
И вот наконец свершилось: он ведёт отряд туда, в омерзительные подземья, и в груди его всё трепещет от восторга.
Уж казалось, кому, как не гномам знать, куда какая тропа ведет, а только все, прежде бывавшие в подземьях, считали, что вот этот путь по широкой дуге огибает с востока Гейзерные Ступени и выводит к заброшенной медной выработке, где теперь наплодились полчища прыгунов и летучих мышей, потому у нормального гнома не может быть никаких причин туда ходить. Однако, когда они добрались до начала дугового изгиба, Илидор вдруг развернулся к груде камней у стены и с совершенно невозмутимым выражением лица принялся на нее карабкаться.
Он как будто не услышал ворчаний и причитаний за своей спиной, а может, и правда не услышал – просто взобрался по камням, ловкий и легкий, как ящерица, и пропал из виду на уступе, который там, оказывается, был.
– Да подожди нас, змеиная твоя рожа! – заорал кто-то из Йоринговых гномов, а Иган Колотушка на это вздрогнула, словно вдруг пробудившись от глубокого сна, и, не зная, как выразить неодобрение, покачала туда-сюда свою драгоценную рукоять от молота предков.
На уступе показался Илидор. Он улыбался, сверкал глазами и никуда не уходил.
Без всяких проявлений нетерпения дракон ждал, пока гномы преодолеют подъем, и даже не смотрел на них, даже не следил, как они, неловкие в своих кожаных доспехах, обремененные котомками, тяжелыми молотами и топорами, коротконогие и короткорукие, лезут вверх по камням, которые дракон только что преодолел, как небольшую удобнейшую лесенку. Нет, он не смотрел на гномов, он вертел головой, глубоко вдыхал сырой воздух с запахом каменной крошки и безостановочно наговаривался.
Разглядывал свисающие с потолка наплывы желтовато-зеленого цвета.
– Тут раньше текла лава! Вы знаете, что там, внутри, она по-прежнему жидкая? – спрашивал он и не ожидал ответа.
Рассматривал, куда уходит дорога, с которой он только что так уверенно свернул.
– Тут раньше возили тележки и носили много инструментов, да? Камень помнит.
С веселым недоумением изучал ковры светящихся грибов на стенах:
– Получается, чем-то вы заслужили немного заботы Такарона. Наверное, горы решили, что а-рао еще хуже. Ведь у вас не было света в подземьях, когда здесь жили драконы, правда?
Наконец отдувающиеся, вспотевшие гномы вскарабкались на уступ. Последней поднималась Иган, подсаживаемая Йорингом, который и сам-то, говоря по правде, не сползал вниз только из чистой вредности. Иган, порядком уставшая уже даже от простой ходьбы, совершенно не была приспособлена для ползанья по камням в полутемных подземьях, ее ноги в башмаках с толстыми подошвами всё время срывались с выступов, на которые она пыталась опереться, пальцы скользили по каменным бокам, не находя опоры, рукоять фамильного молота тянула вниз. Гномка едва не плакала от собственной бестолковости и отчаянно жалела, что вообще высунула нос дальше Ученого квартала. С чего она взяла, что подземья – для такой как она?
Илидор присел, протянул Иган руку, она уцепилась за неё с облегченным вздохом-всхлипом. Кто-то из стоящих на уступке гномов вскрикнул, представив, как дракон сейчас сверзится вниз кувырком, потащив за собою Иган, схватил дракона за крыло плаща, а крыло плотно и упруго обхватило ладонь опешившего гнома. Илидор тащил гномку наверх с видимым усилием и, вполне вероятно, действительно бы свалился, если б его самого не держали.
Наконец Иган легла на уступ животом, миг-другой лежала так, переводя дух и стыдясь поднять взгляд, потом выпустила руку дракона, закинула на уступ ногу, встала на четвереньки. Она очень старалась не думать, какой ущерб нанесло престижу векописцев это бесславное карабканье, и не разреветься. Краем глаза увидела, как рядом Илидор поднялся на ноги, услышала, как с другой стороны пыхтит вскарабкавшийся на уступ Йоринг.
Потом оба одновременно протянули ей руки. Иган выпрямилась, отряхнула ладони о порядком истрепанную уже мантию и с королевским видом приняла обе протянутые руки, со всей возможной грацией поднялась на ноги и задрала нос.
– Теперь сюда, – невозмутимо заявил Илидор и показал на проем в скалах, затянутый плотными слоями паутины.
Проем Иган расчистила рукоятью фамильного молота, никого другого не подпустив и близко, и вид у нее был важный и торжественный, как у жрицы солнца, провожающей помощника Храма в опасный поход.
Так подумал Йоринг, и, конечно же, стоило хоть мыслями коснуться солнечного Храма, как немедленно ожил его верный последователь:
– Что еще удумала эта змейская рожа? – пробухтел Эблон Пылюга.
Эблон был одним из немногих гномов, которые прониклись людскими верованиями, хотя одна ржавая кочерга знает, как им удалось поверить в частицу солнца внутри себя, если солнце никогда не светило ни на них, ни на их предков. Пылюга уже два года состоял в числе прихожан, почти с самого появления Храма в Гимбле, и за плечами этого гнома было немало славных вылазок в глубины подземья, немало убитых прыгунов и даже один молодой хробоид. Сам Эблон уверял, будто во время самого долгого и дальнего своего похода он прибился к небольшой группе грядовых воителей и вместе с ними одолел в сражении нескольких а-рао, но все в Гимбле считали это пустым трепом. Ведь Пылюга не принес даже кусочка трофея в доказательство своего успеха и даже не дал толкового описания этих самых а-рао, хотя многие им интересовались, и Эблона даже приглашали к векописцам, чтобы он дал необходимые пояснения.
Никто в Гимбле точно не знал, что сейчас представляют из себя а-рао, потомки гномов одного из дальних утерянных владений. Немногочисленные гномы, которым случалось биться вместе с грядовыми воителями, а потом вернуться назад, говорили: а-рао потеряли всякое сходство с гимблскими гномами и превратились в самых странных тварей подземий. Но как именно они выглядят и что именно делают – понять было невозможно, поскольку каждый воитель говорил разное, и оседлые гномы сильно подозревали, что никаких а-рао эти воители никогда не встречали.