Клятва золотого дракона
Шрифт:
– Больше не пытайся думать, ничего у тебя не выходит, – презрительно выплюнул он, дернул головой, и на миг показалось, что она сейчас сорвётся с плеч, а потом он вдруг закинул лицо к небу, медленно повернулся вокруг своей оси и глухим, низким голосом произнёс: – Ничего не выйдет, Даардендриа, ничего, нет, и у них тоже, ты знаешь почему?
Последнее слово он почти выкрикнул, развернулся, раздернул полог и уставился на неё, оскалившись, едва не шипя, словно собираясь нырнуть в шатёр, как в воду, и белый дневной свет сделал силуэт эльфа сияющим, и звуки лагеря разбились об это сияние, ссыпались в траву. Драконица замотала головой, попыталась отползти еще дальше от сверлящего бешеного взгляда. Оскал медленно слинял с лица Найло и так
Эльф и эльфка, высокие, бесконечно изящные и очень похожие друг на друга выражением лиц (оскорбленная невинность, бесконечное терпение, всепонимающее снисхождение) появились на пороге приёмного кабинета Ндара Голосистого.
– Ахнир Талай и Корза Крумло из Донкернаса, – представил себя и спутницу эльф. У него был выдающийся тонкий нос, очень черные глаза с рыжими огненными черточками и неожиданно раскатистый голос, какого скорее стоило бы ожидать от немолодого кряжистого гнома.
Ндар поднялся из-за стола, приглашающе указал на стоящие справа кресла, но донкернасцы остались стоять. Гном скосил глаза на четверых стражей у двери, оценил их насупленные брови – безмолвное обещание бдить изо всех сил. Нет, конечно, чужаки не могли бы ходить по Гимблу при оружии, и, разумеется, эти эльфы не были магами – магов пропускали через врата только в чрезвычайнейших обстоятельствах, и, само собой, в честном бою Ндар мог одолеть их обоих одной левой. Но одно дело – честный бой, другое дело – правила. Обеспечивать безопасность главного советника короля Югрунна – это не в колодец чихать, так сказал бы старший страж Дворцового квартала Ульфин Рьяный.
Эльф сделал полшага вперед, эльфка чуть отвела правую руку, словно собираясь отвесить изящный поклон.
– Мы просили встречи с королём для беседы о драконе Илидоре, который сейчас скрывается в глубинных подземьях, – начал эльф.
Свою речь он сопровождал размашистыми, но тщательно выверенными жестами, и их величественность подчеркивал сдержанный блеск шелковой рубашки: черной с рыжими искрами, под цвет глаз.
– Уже теперь можно отметить некое воздействие дракона на тех, кто его окружает, весьма типичное для второй его магической способности. Взять, к примеру, ваши слова, которые нам передали через посольство: дескать, Гимбл считает необходимым обеспечить безопасность дракона. Но ведь именно Гимбл отправил дракона в полные опасностей глубинные подземья…
– Ему и так было нужно в глубинные подземья, – Ндар, старательно не морщась от раздражения, оглядел Ахнира и Корзу, подумал и добавил, чтобы сразу перейти от экивоков к делу: – Такарон – дом Илидора, так же, как наш, и, если считаете, что можете просто прийти и забрать дракона обратно – пересчитайте. Мы бы не позволили вам этого, даже если бы он ничего нам не обещал: Илидор не принадлежит Донкернасу, вы это сами знаете, и мы не понимаем, о чем вы собираетесь говорить.
– Мы уважаем ваши резоны и понимаем вашу заинтересованность в способностях Илидора, но этот дракон опасен, – глухой голос Ахнира Талая был подобен мягкому мху, а каждое сказанное им слово походило на гладкий камешек, который ложится в этот мох, как в одеяло. – Поверьте, нам очень хорошо известно, сколь безобидным он может выглядеть, безобидным и даже дружелюбным, я знаю. Поверьте, я очень хорошо знаю Илидора, я не спускал с него глаз в течение последних десяти лет и…
– Похоже, спускали, раз он ухитрился сбежать, – перебил ничуть не впечатленный Ндар, – и, по этой же причине похоже, что знали вы его довольно плохо.
Ахнир Талай на миг замер с открытым ртом, и слово тут же взяла Корза Крумло:
– Его побег – только подтверждение сказанному ранее. Илидор полностью беспринципен. Он категорически не способен соуживаться с другими. Мягко говоря, он злоупотребляет доверием. Сейчас он вводит вас в заблуждение так же, как прежде вводил в заблуждение нас, и такую же безусловную решительность он проявит в будущем, когда перестанет скрывать перед вами свою подлую змеиную сущность. Не ценя доброго к себе отношения…
– Мы знаем, как он умеет заморочить головы окружающим – ему так легко это удаётся, о! – встрял Ахнир. – Отчасти он делает это легко как раз потому, что выглядит таким беззаботным, таким необычным и… как это сказать – праздничным, вовсе не страшным. Но, знаете, однажды, когда он еще был драконышем, едва не откусил руку эльфёнку, который всего лишь хотел его погладить. Эльфёнок не сделал ему ничего плохого, он был совсем маленьким и таким непосредственным, таким искренним и добрым ко всякому зверью, а этот агрессивный поганец едва не сделал мальчишку калекой! С тех пор тот так и не оправился, прошло уже много лет, но он до сих пор, уже будучи взрослым, с большой опаской относится к животным. Вы понимаете, всего лишь проявив любопытство, малыш получил в ответ такую яростную, неприкрытую агрессию! Вы видели Илидора в облике дракона? Такой бесконечно красивый, такой вдохновляющий, словно гора золотых монет, так и хочется дотронуться… Сейчас-то он редко принимает облик дракона, знаете, почему?
– Мимикрия! – изрекла Корза таким тоном, каким обвинитель произносит «Виновен!».
«Че-го?» – читалось на лице Ндара, а стражники на всякий случай стали дышать через раз: вдруг в Донкернасе все болеют этой самой мимикрией, и вот эти два эльфа теперь распространят заразу по Гимблу?
– Да, – Ахнир с благодарностью кивнул своей спутнице.
Почувствовав, что его наконец начали слушать внимательно, эльф принялся расхаживать туда-сюда – высоченный, изящный, как остроконечная башня Шарумара. Свою речь Ахнир теперь сопровождал скупыми драматическими жестами и, когда поднимал руку, рукав рубашки собирался красивыми складками, отчего создавалось ощущение, будто эльф не только произносит обличительную речь, но и одновременно позирует для портрета.
– Илидор мимикрирует, – повторил Ахнир. – То есть притворяется таким же, как те, кто его окружают, чтобы по возможности затеряться среди них, перестать притягивать к себе внимание, и, когда вы теряете бдительность, когда прекращаете неотрывно следить за ним, Илидор наконец приступает в воплощению своих омерзительных планов, ради которых всё и затевалось! Он лжет, запутывает и запугивает окружающих, при этом даже не произнося ни слова лжи! Это ли не подлинное драконье коварство? Притворяясь тем, кем он не является, Илидор идет еще дальше по этому пути, в конечном итоге заставляя вас поверить в то, чего не существует на самом деле! Делая вид, что рад услужить вам, притворяясь вашим послушным орудием, вашим другом и даже братом, он выгадывает для себя самое ценное: информацию и время! Вы теряете осторожность и заводите при нём разговоры о том, чем не следует делиться с посторонними. Пока вы расслаблены и не ощущаете подвоха, он собирает крохи данных и продвигается маленькими шажками вперед по своему собственному пути, он готовит площадку для своего торжественного взлёта, который станет вашим падением, ибо взбираться на эту площадку он будет по вашим костям и костям ваших детей! Это ли не подлинное змейство?
– Его особая способность, – подняла палец Корза.
– Да! – повысил голос Ахнир, обернувшись к ней, столь же резко развернулся обратно к Ндару и продолжал воодушевленно, словно не замечая, что во время его пламенной речи выражение лица советника сменилось с недоумевающе-встревоженного на раздраженно-досадливое: – Второй магический талант золотого дракона – способность лишить вас разума, ослепить, подтолкнуть к вере в то, чего вы желаете, но что невозможно на самом деле, в то, чего не может быть! И он пойдёт на самую гадкую низость, чтобы заставить вас поверить в то, во что вам хочется верить!