Ключ к загадке
Шрифт:
Переводчик передал Исии смысл сказанного, последний снова оживился, поправил свои очки и что-то стал говорить.
– Вы доктор Крузе, верно?
– спросил переводчик.
– Он самый, - улыбнулся медик.
– Тюса Исии горд знакомству с вами и интересуется достигнутыми успехами.
– О, пойдёмте, эксперимент проходит прямо сейчас, могу вам всё показать, - жестом Крузе предложил японцам следовать за ним.
– Доктор, постойте, - возмутился Шефер.
– Штурмбанфюрер просил меня незамедлительно по прибытию привести делегацию к нему.
– Успокойтесь Эрнст, я разговаривал
– Вы точно говорили с штурмбанфюрером?
– Какой вы недоверчивый, - Крузе весело улыбнулся.
– Слово офицера. Пойдёмте скорее, пропустите самое интересное.
Больше не обращая внимания на Шефера, Крузе увлек Сиро Исии и переводчика за собой. Двое оставшихся японцев застыли на месте как вкопанные. Эрнсту ничего не оставалось, кроме как пойти следом за Крузе и Исии. Он не вслушивался в разговоры впереди идущих, думал о том, что очень скоро покинет комплекс. И это к лучшему. Не создан он для шпионской работы. Вводить в заблуждение хороших знакомых, водить вокруг пальцев радушно принявшее их правительство другой страны - нехорошо это.
Закралась даже крамольная вещь - а может выйти из СС, попробовать перебраться в Штаты? Но Шефер ее сразу отбросил - в Германии он довольно известный ученый, его книги читают, в научной среде он уважаем. В Штатах же всё придется начинать сначала - былые заслуги там никому не нужны, а кроме Брука Долана, который после нынешней экспедиции не слишком-то лестно отзовется об Эрнсте, почти никто в Америке не знает Шефера. Потому выбора не оставалось, да и не слишком-то плохо жилось в Германии - всяко лучше, чем в начале тридцатых.
Погруженный в свои мысли Шефер не заметил, когда он сильно отстал от Крузе и Исии. Между тем ученые уже скрылись в здании лаборатории. Эрнст ускорил шаг, быстро добрался до дверей, вошёл внутрь. Из-за стены до него донесся громкий восторженный голос японца.
– Да, вы совершенно правы, Сиро, нужно будет попробовать проделать тоже самое, но без обезболивающего. Понадобятся ремни покрепче, но это не проблема, - ответил Крузе.
– Самое прекрасное, что подопытный материал под рукой, но Эмберх не разрешает мне им воспользоваться, боится привлечь внимание.
– Тюса Исии полагает, что полковник Эмберх прав. Торопится с такими важными проектами не стоит.
Вслушиваясь в разговор, Шефер вошёл в просторное помещение, которое шторой разделялось на две неровные части - Крузе и японцы находились по ту сторону.
– Эрнст, это вы?
– донесся голос Крузе. Медик отодвинул край занавески.
– Идите скорее, посмотрите. Крайне любопытное зрелище.
Шефер откинул штору, оказался в импровизированной прозекторской. На столике в центре помещения лежал труп тибетца, руки и ноги которого были зачем-то связаны ремнями. Грудная клетка аккуратно разрезана и разделена на две части, открывая взору содержимое. Эрнст бывал на вскрытиях, потому картина его не шокировала, хотя и возникли вопросы. Откуда они взяли покойника? Для чего проводят вскрытие? Крузе, тем временем, объяснял.
– Вы наблюдаете организм, подвергшийся действию
Шефер неуверенно подошел, не до конца понимая смысл сказанного, посмотрел на печень, мельком глянул на грудь, увидел ... Этого быть не может! К горлу подступило, он побледнел, с ужасом посмотрел на Крузе.
– В чем дело? Что с вами? Вы никогда не присутствовали на вскрытиях?
– недоуменно посмотрел на биолога Крузе.
– Не вздумайте падать в обморок! Эрвин, проводите его, - обратился медик к ассистенту.
Шефера подхватили вывели наружу. После прозекторской, специфических запахов, стоявших там, глоток свежего воздуха показался чем-то волшебным. Шефер покачнулся, но устоял на ногах. Ассистент презрительно посмотрел на него.
– Если неуравновешенны и чрезмерно чувствительны, нечего приходить к доктору Крузе, - сурово сказал он и ушёл.
Опираясь рукой о стену здания, Шефер даже не посмотрел на ассиснтента, отвел взгляд куда-то в сторону.
"Приду к вам, как же. Да я теперь дождаться не могу, когда покину это проклятое место", - подумал Эрнст.
Шефер не был неуравновешенным и чрезмерно чувствительным. Просто до сегодняшнего дня он никогда прежде не видел бьющегося сердца в груди разделанного человека.
4
4 августа 1970 год. Великобритания, небольшой городок графства Норфолк.
За полночь. На лугу перед имением тихо поют сверчки, из леска неподалеку доносится уханье совы. Звезды в отсутствие луны опустились низко, сверкают ярко. Млечный Путь тянется через всё небо. Случайный прохожий глянув на верх будет охвачен восторгом и чувством благоговения перед бесконечностью ночного неба. Тихий ветерок несёт с моря прохладу, издалека доносится плеск морской воды, разбивающейся об утесы. Размеренное приятное звучание ночи нет-нет, да и разорвет шум двигателя проезжающего по шоссе автомобиля. Но потом снова станет тихо, лишь монотонная едва слышная симфония природы будет доносится до чуткого уха бессонных обитателей леса.
Компанию им составил старый лорд Арчибальд Недвед, устроившийся в кабинете, некогда принадлежавшим его отцу. В комнате горела лишь настольная лампа, а крайне возбужденный старик с остервенением мотал карандашом по бумаге, нанося последние черты. Он и представить не мог, что настолько хорошо помнит её. Простой карандаш не передаст изумрудный блеск зелёных глаз, розоватый отлив нежных губ, румянец гладких щек. Он не передаст задор, жизнерадостность, печаль, сокрытую в глубине души, доброту, ощущавшуюся в каждом её движении. Нет,лишь образ, голый мертвый образ.