Ключ от Венеции
Шрифт:
С любопытством оглядев её, Филипп вполголоса спросил:
— Вы, конечно, не Джозеф, не правда ли?
Глава 11
Клер Сэлдон нетерпеливо тряхнула головой. В этой захудалой забегаловке она выглядела инородным телом.
Демонстрируя прекрасную выдержку, она закурила сигарету, не спеша ломая в пепельнице сгоревшую спичку.
— Все ещё играете в детектива, мистер Хольт?
— Совершенно верно.
— Проверяете свои способности? И когда вам
На вопрос Филипп ответил встречным вопросом:
— Как вы узнали, что я здесь? Оскар сообщил или Лютер Харрис? Странная у вас компания, миссис Сэлдон. Как поживает наш общий знакомый Клиф Флетчер? Тренируется с ножом?
— Вам повезло, что остались в живых, мистер Хольт. Клиф Флетчер редко ошибается. Будь вы более благоразумным человеком, вы давно бы уже вышли из игры.
— Боюсь, что наступил момент, которого я пытался избежать, и придется произносить героическую речь. Итак, я не собираюсь ни прекращать игру, ни выходить из нее, пока не выясню, кто убил моего брата и не передам убийцу в руки правосудия. Прошу передать мои слова тем джентльменам, с которыми вы состоите в столь странных отношениях.
Похоже, Клер Сэлдон тщательно взвесила его слова, прежде чем ответить.
— Примерно такого ответа я и ожидала. Глупость и упрямство часто идут рука об руку… Очень хорошо, мистер Хольт. У меня есть предложение для вас. Оно очень простое: вы даете мне то, чего я хочу, а я снабжаю вас фактами, за которыми вы так гоняетесь.
— Какими же?
— Например, зачем ваш брат отправился в Мейденхед. Почему он штудировал сборник стихов Беллока. Какое отношение к этому делу имел Томас Квейл. И многое другое.
— Если вы знаете так много, что мне, черт возьми, мешает стукнуть вас по голове вот этой пепельницей и оттащить в ближайшее полицейское отделение?
Снисходительная улыбка озарила лицо миссис Сэлдон.
— Вероятно, Оскар может помешать вам.
Ответ был весьма убедительным, в чем Филипп с неохотой признался.
— Ну, вот и хорошо. Давайте будем рассудительными. Вас интересует мое предложение?
— Но я не знаю, чего вы хотите от меня.
— Вы просто передадите мне посылку.
— Какую посылку?
— Которая была отправлена из Германии вашему брату, а сейчас находится в вашей квартире.
— Но никакой посылки не было.
— Вы уверены?
— Да, если только она не пришла сегодня вечерней почтой.
— Очень хорошо. Вам остается сидеть и ждать, когда она придет. Потом можете с радостными криками мчаться в полицию — и вы ничего от меня не узнаете. Примете мое предложение — узнаете всю правду о своем брате.
Мысленно взвесив все «за» и «против», Филипп задал ещё один вопрос:
— Где я смогу вас найти?
— Нигде. У меня нет ни малейшего желания приглашать инспектора Гайда или любого другого полицейского даже на порог, — она порылась в симпатичной кожаной
— Да, совершенно ясно. Вы знаете, миссис Сэлдон, меня поражает, как естественно и прозаично все это звучит в ваших устах. Сидящим за соседними столиками и в голову не придет, что мы только что заключили грязный контракт, связанный с убийством.
Она затушила в пепельнице сигарету и встала.
— Я рада, что вы используете слово «контракт», мистер Хольт. Мы с вами вовлечены в бизнес, и этот бизнес — отнюдь не производство детских игрушек. Я буду ждать вашего звонка.
Не оглядываясь по сторонам, она быстрым шагом покинула бар, оставляя за собой легкий запах дорогих духов.
Прошло два дня, и Филипп ждал почту со все нарастающей нервозностью и раздражительностью. Он был достаточно честен, чтобы признаться себе, что его беспокоило те только отсутствие посылки; его начинала мучить совесть. Он обещал сотрудничать с инспектором Гайдом, не скрывать от него своих поступков и воздерживаться от рискованных ходов, а на деле поступал как раз наоборот. Он пытался убеждать себя: если полиция каким-то образом покажет, что знает о договоренности, Клер Сэлдон может испугаться и скрыться до того, как выполнит свою часть сделки. По этой причине он не контактировал и с Лютером Харрисом, хотя хотел бы задать этому скользкому типу несколько неприятных вопросов.
И все же совесть его мучила, и он становился все более раздражительным. Если поблизости оказывалась Рут, главный удар, порожденный его скверным настроением, приходилось выдерживать ей. Атмосфера предельно накалилась к концу второго дня, когда хорошая погода вдруг сменилась разразившимся ураганом с ливнем, что также не пошло на пользу нервам Филиппа.
Предлогом ссоры стала почта.
— Еще недавно вы по крайней мере признавали, что я «всего лишь очень хороший секретарь», — на гладких щечках Рут вспыхнули яркие пятна — признак гнева. — А теперь даже не доверяете мне вскрывать почту!
— Прошу простить меня. Я знаю, что последние дни раздражен и веду себя ужасно. Никак кое-чего не дождусь, в этом все дело. Не могу понять, чем вызвана задержка.
— И все-таки не следует превращать меня в совершенно ненужный придаток к вашей студии!
— Я очень сожалею, если вы почувствовали недоверие с моей стороны, но я просто не могу себе позволить лишиться того, что ожидаю.
— В студии именно вы — источник путаницы и неразберихи. Гораздо больше шансов потерять что-то, если вы…