Ключ. Возвращение странницы (сборник)
Шрифт:
Он вдруг подался вперед и взял девушку за руку.
– Слушай, Джен. Вчера вечером тетя Софи попросила меня достать из левого верхнего ящика бюро фотографию одной из пинкоттовских девиц, которая родила тройню. В том же ящике она хранит ключ от церкви. Но ключа там не было. Я ничего не сказал, потому что не знал про ключ, а мисс Браун не заметила, поскольку сидела за фортепиано спиной к нам. Вскоре после полуночи я выглянул в окно и увидел в саду мисс Браун в черном кружевном платье, которое она надела к ужину. Может быть, она просто решила подышать воздухом… или выскользнула в Церковный проулок,
– Но, Гарт…
– Да-да, она действительно вышла в проулок. Вчера Томми Пинкотт разбил там бутылку с молоком, и мисс Браун подцепила осколок, который я нашел на ковре на лестнице, утром, прежде чем остальные проснулись. Тогда я задумался, с кем она встречалась. Сомневаюсь, что обычный человек пойдет в полночь в Церковный проулок, чтобы насладиться уединением. В середине дознания я обо всем догадался, потому что, когда мистер Мэдок закинул ногу на ногу, я увидел подошву его ботинка, и на ней тоже было стеклышко…
– Гарт…
– Минуту. Когда мы вернулись после дознания, я подвел тетю Софи к бюро, чтобы показать, что ключа нет, хотя мисс Браун поклялась, будто положила его на место. Он лежал в ящике поверх фотографии. Очень неосторожный поступок со стороны Медоры, но, видимо, она переволновалась. Если бы у нее хватило здравого смысла положить ключ под фотографию, никто не усомнился бы, что он все время там лежал, но оказаться сверху он мог лишь одним-единственным способом. Она положила ключ в ящик в промежутке между той минутой, когда отправилась спать, и сегодняшним ленчем. Я подозреваю, что со вторника ключ побывал у кого-то еще, и Медора страшно нервничала из-за этого, поэтому вчера ночью она отправилась за ним. Я слышал, как скрипнула дверь кабинета, когда она выходила, и видел, как она вернулась. Мисс Браун пробыла снаружи не более четверти часа – значит, ходила недалеко. Увидев осколок стекла на подошве Мэдока, я догадался, с кем встречалась Медора, а обнаружив ключ в ящике, понял зачем…
Кровь отхлынула от лица Дженис. Гарт подумал: «Она похожа на маленькое смуглое привидение». В нем мгновенно пробудились удивление и угрызения совести. Девушка уставилась на Гарта круглыми от ужаса глазами и воскликнула:
– О нет! Только не он… он не стал бы! Да и зачем?
Гарт дернул плечом.
– Тому множество причин. Выбирай любую. Он втайне влюбился в Медору и ревновал к Харшу. Совсем как в книжке, но ведь и так бывает. И потом, есть неопровержимый факт: Мэдок – единственный душеприказчик и наследник Харша.
– Гарт, деньги тут ни при чем. Мистер Харш ничего не оставил.
– А кто говорит о деньгах? Он оставил записки, бумаги, формулы. То есть харшит. Харш завещал его Мэдоку. Совесть не позволит Мэдоку выпустить в «измученный мир» «посланца дьявола». Если оставить в стороне денежный вопрос – а убийства совершались и из-за двух пенсов наличными, – тебе не кажется, что возможности удержать в клетке несомненного «посланца дьявола», то есть харшит, для Мэдока вполне достаточно?
Дженис покачала головой.
– Он не мог… не мог!
– Дорогая моя, псих способен на все. Я с легкостью представляю, как Мэдок держит правую руку над огнем и наслаждается болью. У него на лбу написано «фанатик» – ты сама сказала, что он чистейший образец фанатизма. Он сгорит
– Нет… не надо! Какой ужас…
– Конечно. Но это не мое дело. Я здесь, чтобы выяснить правду. Речь не только о поимке убийцы, Джен. Харша убили, как только он завершил последний эксперимент, незадолго до предполагаемой передачи результатов правительству. Преступление совершилось в очень небольшой промежуток времени. Во вторник Харш пришел домой около шести часов. Он позвонил сэру Джорджу, который ждал вестей, и договорился о встрече в среду утром. Меньше чем через шесть часов Харш погиб. Кто знает, насколько его работа была близка к завершению? В нескольких газетах появилась краткая заметка. Никто, кажется, не в курсе, как она туда попала, – обычная невнятная болтовня, никакой дельной информации. О том, как близок Харш к успеху, знали только сэр Джордж и эксперты, которых он сюда привозил, но и они понятия не имели, что последний опыт удался, пока в половине седьмого Харш сам не позвонил. Если знал кто-то еще – то только человек, который находился непосредственно в контакте с Харшем и пользовался его доверием. Все ведет к Мэдоку – коллеге-ученому, живущему в том же доме, доверенному другу…
– Нет, нет!
– А кто еще мог знать?
Она сцепила руки.
– Ты забыл про телефон.
– Хочешь сказать, что кто-то подслушал разговор? Кто находился в доме? Домоправительница, мисс Мэдок, сам Мэдок и ты. Кстати, что представляет собой сестра Мэдока? Она кажется довольно безобидной.
– Так и есть. Добрая, рассеянная, преданная брату… она страшно боится его обидеть.
– А домоправительница?
– Исключено. Сущий агнец.
– Значим, возвращаемся к Мэдоку – если только разговор не подслушала ты. Больше некому, не так ли?
И тут вдруг у Гарта отвисла челюсть.
– Господи, я и забыл.
Дженис с гневным упрямством вздернула подбородок, глаза у нее сверкнули.
– Вот именно. В Борне телефонная линия общего пользования. Любой из абонентов мог взять трубку и услышать, что мистер Харш говорил сэру Джорджу Рэндалу.
– Черт возьми! То есть в деревне только одна линия связи, и всякому, у кого есть телефон, ничего не стоит подслушать чужой разговор?
Дженис кивнула.
– Мисс Мэри Энн Донкастер постоянно этим развлекается, как будто слушает радио. Она всегда была страшно любопытной, а когда у нее отнялись ноги, телефон стал единственной радостью. Сейчас ты, наверное, скажешь, что она и убила мистера Харша?
Гарт быстро ответил:
– Она не выходит из дома, но к ней приходят гости?
– Да. Что ты имеешь в виду?
Он медленно произнес:
– Хотел бы я знать, кто побывал у мисс Донкастер между половиной седьмого и без четверти десять.
Глава 13
Когда они с Дженис вошли в прихожую ровно в половине пятого, гул голосов, доносившихся из гостиной, дал понять, что у мисс Софи собрались гости. Она созвала соседей на чай, прежде чем пригласила Дженис.