Ключ
Шрифт:
— Неужели все подобные вещи это его рук дело? — спросил Быкович. — Прямо не верится!
— Не все, — ответил Умник, — но многие. Научить людей дурному несложно, а дальше они уже самостоятельно так разовьют идею, что сам автор не может узнать свою задумку! С политиками в этом отношении проще всего. Стоит подать политику «хорошую мысль», как он тут же припишет её авторство себе, а уж «свою» линию он будет всеми силами продвигать и воплощать, даже при всей её очевидной глупости!
— Но зачем это нужно? — не унимался Бык.
— А это не нужно, это наоборот вредно, — заявил Умник. — Но наш братец живёт своей глупостью, и существовать без неё не может. Получив контроль над властью, он уже не остановится, пока не утвердит царство абсолютной глупости, а это…
— Невозможно! — договорил за него Фигольчик. — Мир, в котором царит абсолютная глупость, также невозможен, как мир, наполненный абсолютным умом. Или добром. Или злобой. Глупник неспособен настолько извратить целое измерение, но он будет к этому стремиться, а по дороге наломает кучу дров. Такое обязательно сопровождается жертвами, несправедливостью и торможением прогресса. А потому мы сейчас идём, чтобы его остановить.
— Развоплотить, — поправил его Умник.
— Пристрелить, — внёс своё уточнение Драгис. — Это здесь что ли?
Их компания оказалась на площади Святого Мика. Но собор, в котором сейчас не было службы, никого в данный момент не интересовал. Друзья-киллеры стояли перед небоскрёбом чем-то смахивающим на средневековую башню или устремлённую в небо стрелу.
Глава 76
Здорово, Гёз!
Рёв пожара, вой автомобильных сирен, гомон собравшейся толпы, вся эта суета осталась позади, словно в ином мире, в который не стоит возвращаться. Двое пробирались по плохо освещённым улицам городских трущоб, вид которых не менялся в течение целого столетия.
Сами, чёрные, как ночь, они старались держаться в тени, но всё же вынуждены были, время от времени пересекать освещённое пространство, и тогда было видно, что один из них, тот, что выше ростом и шире в плечах, идёт с трудом, часто спотыкается и оставляет за собой цепочку красных следов…
Мегги при каждой удобной возможности старалась поддержать раненого брата, но Огнеплюй отмахивался от неё, гнал от себя, и, ругаясь сквозь зубы, шёл вперёд, неловко переставляя ноги и раскачиваясь из стороны в сторону.
В одном месте он остановился, чтобы прислониться к фонарному столбу и перевести дух. Сестра тут же подскочила к нему и перекинула его левую руку себе через голову. Правой рукой он зажимал пулевую рану в боку, не желающую прекращать кровоточить.
— Мег, — заговорил он хрипло, когда немного отдышался, — если тебе когда-нибудь покажется, что я слишком самоуверен, напомни мне, как я сегодня поймал пузом свинцовую муху!
— Огги, побереги силы, не разговаривай! Нам осталось совсем немного, всего два квартала и мы дома!
Мегги была серьёзно напугана ранением брата, но старалась не подавать вида, а наоборот вселять в него уверенность, что всё в порядке и скоро они будут в безопасности.
— Вот доберёмся до мотеля, — говорила она, — я тебя уложу, достану пулю, рану прижгу, и завтра ты будешь, как новенький!
— Да? А ты знаешь, как это делается?
— Я прочла немало книг о полевой хирургии. В том числе рекомендации о том, как сделать необходимую для спасения жизни операцию, когда под рукой совсем нет инструментов. Ты же знаешь, что у меня хорошая память. Не бойся, я ничего не перепутаю, а когда всё будет сделано, вдохну тебе в рану лёгкий огненный фантом. Это и убьёт заразу, и поспособствует заживлению. Правда, может быть немного больно…
— Не получится!
Голос, прозвучавший из темноты, был спокойным, чуть насмешливым и странно знакомым. Тем не менее, брат и сестра первым делом приготовились отразить возможную атаку. Огнеплюй оторвался от столба, отобрал у Мегги свою здоровую руку и сжал её в кулак, напрягая могучие мускулы. Зелёная драконесса зашипела, как кошка, глаза её слегка засветились, а изо рта показался язычок пламени.
— Эй, эй! Господа! — воскликнул их невидимый собеседник. — Я пришёл к вам с миром и предложением помощи! Да кто ж вы такие, демоны что ли? Но, неважно. Дело в том, что вы держите путь в район, который патрулируется полицией получше, чем этот. А тем более там много копов сейчас, после побега опасных преступников из особо охраняемой тюрьмы. К тому же давешняя стрельба и пожар тоже внесли свою лепту — город отвык от таких развлечений, и теперь на каждый безобидный выстрел сбегаются десятки полицейских, словно это что-то из ряда вон выходящее. Но даже если вам удастся миновать все патрули, то раненому потребуется профессиональная медицинская помощь. Полевая хирургия это конечно хорошо, но зачем так рисковать, если можно доверить свою жизнь высококлассным специалистам? Именно такую помощь я вам предлагаю в обмен на вашу дружбу и доверие!
— Вы врач? — спросил Огнеплюй, морща лоб, как будто стараясь что-то припомнить.
— Нет, но я немедленно провожу вас к хирургу, который не задаёт вопросов и до сих пор не излечивал только мёртвых.
— Но откуда такая доброта? — поинтересовался недоверчивый дракон. — Не то чтобы я совсем не верил в человеческое бескорыстие, но на душе спокойнее, когда знаешь, что твой ближний от тебя хочет.
— Скажем так, — терпеливо пояснил незнакомец, — я люблю заводить друзей среди людей вроде вас двоих. Видите ли, я наблюдал за вами в том доме, и должен признать, что нечасто мне доводилось видеть что-то подобное!
— Так вы всё видели?
— Не всё. Когда повалил дым, я решил убраться, чтобы не быть поджаренным. Но то, что происходило от вашего появления во дворе и до начала пожара, мне удалось разглядеть в деталях, как из ложи театра.
— Вы тоже из секты Святого Мика? — спросила Мегги.
— Нет, что вы! — засмеялся незнакомец. — Просто я был неподалёку, когда один из моих людей прибежал с известием, что в берлоге сектантов что-то затевается и туда идут их бойцы со стволами. Вот я и решил посмотреть сам. Любопытство разобрало, но я не жалею!
— Мне кажется, я где-то слышала ваш голос, — сказала Мегги. — Мы с вами раньше встречались?
— И мне тоже так показалось… — добавил Огнеплюй, но тут же скривился от боли.
— Знаете, — отвечал незнакомец, — меня ведь тоже не оставляет чувство, что я имел удовольствие быть знакомым раньше с вами обоими. Но, несмотря на то, что у меня отличная память, я не могу представить, где мы могли пересекаться. Но, давайте не будем терять времени. Сейчас я выйду на свет, и вы увидите, что я безоружен и не представляю угрозы, а потому мне можно доверять!