Ключи к полуночи
Шрифт:
"Ягуара" больше не было видно.
— Отлично! — произнесла Джоанна.
— Не так уж отлично, — обеспокоенно сказал Алекс.
— Но мы же их потеряли!
— А не должны были бы. Не так легко, по крайней мере.
— Легко? Да мы чуть полдюжины раз не врезались!
— Они убивают профессионально, так и преследовать должны как профессионалы. А профессионалы ни на минуту не потеряли бы нас из виду. У них машина лучше, чем у нас. И они должны лучше нас знать эти улицы. А это похоже на то, что было сегодня утром, с коричневым "Ягуаром". Это выглядит так, как будто они хотят, чтобы мы убрались отсюда.
—
Алекс нахмурился.
— Не знаю. Я чувствую, что нас куда-то направляют, и мне это не нравится. Это пугает меня.
Глава 56
Джоанна крутила ручку настройки, пока не поймала станцию, передающую концерт Бетховена. За несколько минут прекрасная музыка немного успокоила нервы Алекса, и она увидела, как строгие складки озабоченности на его лице стали потихоньку смягчаться.
Они воспользовались дорожными картами, которыми их бесплатно снабдило агентство проката машин, но все-таки трижды сбились с пути, прежде чем выбрались на безопасное южное направление. Машина направлялась в Брайтон, на побережье, где Алекс намеревался провести ночь.
В течение многих лет Джоанна считала, что это была именно та дорога, где потеряли свои жизни Роберт и Элизабет Ранд. Но Лондон доказал, что он совсем новый и чужой для нее, так же как и проносящийся за окном ландшафт, незнакомый, совершенно чужой. И если раньше она думала, что большую часть детства и юности провела в Лондоне, то теперь поняла, что здесь впервые. Роберт и Элизабет Ранд существовали только в нескольких строчках на бумаге, в фальшивых документах и, конечно, в ее мозгу.
Дворники глухо постукивали, как удары сердца.
Джоанна подумала о своем настоящем отце, Томасе Шелгрине, лежащем мертвым на полу гостиничного номера, и ей захотелось, чтобы образ сенатора смог вызвать у нее слезы. Лучше чувствовать горе, чем вообще ничего. Но ее сердце было закрыто для него.
На мгновение она почувствовала себя маленькой льдинкой в безбрежном море тьмы: она была одинока, одинока до боли, одинока остро и нестерпимо. Затем она взглянула на Алекса, и ледяное одиночество растаяло, испарилось. Джоанна положила руку ему на плечо. Он оторвал взгляд от дороги, и она сказала, что любит его, а он снова посмотрел на дорогу и сказал, что любит ее. И ей снова стало хорошо.
Постепенно в ней начал шевелиться червячок нового страха. А что, если они разлучат ее с Алексом? Что, если они убьют его? Тогда она превратится в ту льдинку, как это уже было однажды, но теперь уже навсегда.
Буря продолжалась без перерыва, пасмурный зимний день быстро перешел в вечер. Дождь падал из пепельно-серого неба и собирался в грязные лужи на свинцово-серой земле. Шоссе выглядело, как яркая черная лента, на которой колыхался свет фар, как свет луны, отраженный от стеклянной поверхности сонно текущей реки.
— Как раз на западе от Брайтона, — сказал Алекс, — на пути к Уортингу, есть маленькая гостиница под названием "Колокол и дракон". Ей пара сотен лет, но она чертовски хорошо сохранилась и кормят там вполне прилично.
— Может, надо заказать номер?
— Не в это время года. Туристский сезон давно прошел, но у них всегда найдется несколько прекрасных номеров.
Когда
Джоанна осмотрела краны в ванной: они были сделаны в виде голов грифонов. Она была приятно удивлена, обнаружив, что камин в спальне действовал. И наконец, бросившись на кровать под балдахином, она произнесла:
— Алекс, это восхитительно!
— Все это из другого столетия, — сказал Алекс, — из века, который был более гостеприимен, чем наш.
— Очаровательно. Мне так нравится здесь. Как часто ты останавливался в этой гостинице?
Этот вопрос, казалось, удивил его. Он задумчиво смотрел на нее, но ничего нс говорил.
Джоанна села.
— Что случилось?
Алекс пощипывал себя за ус. Его загорелая кожа побледнела до желтой.
— Я никогда не останавливался здесь раньше.
— Что?
— Я никогда не был раньше на этой дороге в Брайтон, и у меня, — сказал он, — нет ни малейшего представления, откуда я знаю о "Колоколе и драконе". Проклятье, сегодня это уже третий раз.
Он подошел к ближайшему окну и стал рассматривать темноту.
— Третий раз что? — спросила Джоанна.
— Третий раз я знаю что-то такое, что не должен знать. Третий раз я знаю, не зная откуда. У меня мурашки по спине бегут. Перед тем как я распечатал утром то письмо, я уже знал, что оно от сенатора.
— Но это была всего лишь удачная догадка, — сказала Джоанна.
— И прежде чем мы попали в его гостиничный номер, прежде чем я увидел, что его дверь приоткрыта, я уже знал, что Том Шелгрин мертв. Знал это!
— Предчувствие.
— Нет.
— Это ясновидящие, кто может...
— Не верь в это.
— Тогда назови это голой интуицией, — натянуто произнесла Джоанна. — Однажды ты рассказывал мне, что у тебя бывают сильные предчувствия и обычно они оправдываются.
Алекс отвернулся от окна.
— Это больше, чем предчувствие, Джоанна. Я знал это название — "Колокол и дракон". Я точно знал, как выглядит это место, хотя прежде никогда его не видел.
— Может быть, кто-то рассказывал тебе о нем и сказал, что здесь можно остановиться, если ты когда-нибудь поедешь в Брайтон.
Он покачал головой.
— Нет. Если бы мне кто-то рассказывал об этом, я бы вспомнил того человека.
— Ну, может быть, ты читал об этой гостинице в каком-нибудь путеводителе и видел ее фотографии.