Ключи к успеху
Шрифт:
– Но не настолько.
– Именно настолько.
– Джонни, - сказал он.
– Давай серьезно. Можно подумать, что это просто какое-то волшебное упражнение.
– А так и есть.
– Мы спорили еще с полчаса и я уже разошелся.
– Я чертовски хорошо знаю, что они более полезны для груди, чем все "супер-сеты" на наклонной скамье, вместе взятые.
– Тяжелые приседания?
– Нет! Легкие приседания.
– Приседания должны быть тяжелыми.
– А я говорю, что нет. Для силы, да. Но
– Что ты называешь легкими приседаниями?
– Не больше, чем свой вес на штанге. И это для силачей. Для остальных даже меньше.
– И от этого можно вырасти?
– Если делать с высоким числом повторений, то да.
– Ты не сможешь этого доказать.
– Олли, даже Эйнштейн не смог бы доказать тебе таблицу умножения.
– Слушай, - сказал он.
– С чего ты взял, что это работает?
– Таблица умножения?
– Нет. Легкие приседания.
– Я уже говорил тебе это пятнадцать раз.
– Ну давай еще разок.
– Форсированное дыхание вызывает рост грудной клетки. Оно расширяет плечи. Оно увеличивает общий потенциал верхней части тела. Оно гарантированно улучшает усвоение пищи, что дает прирост массы. И ты не перетруждаешься. Остается немало сил на рост.
– Ты сумасшедший, - сказал он.
– Спорим на миллион, что ты просто чудак.
– Ставлю два миллиона на то, что нет.
– Два миллиона?
– Да, два миллиона.
– А как насчет десяти баксов?
– Хочешь поспорить на десять баксов?
– Да.
– Отлично, - сказал я.
– Принимается. Только как я докажу тебе?
– Легко. Мы найдем какого-нибудь идиота и проверим на нем.
– Кого-нибудь из зала?
– Нет, - сказал он.
– Черта с два. Они все здоровые ребята. Тут нужен кто-то, кто не слишком утруждал себя спортом.
– И ему придется много есть, не забывай.
– Ну и ладно. Пусть ест, сколько хочет. Но он должен быть лицом незаинтересованным и не слишком сильным.
– Олли усмехнулся.
– И достаточно тупым, чтобы согласиться попробовать.
– Олли, - сказал я.
– Я знаю такого парня. Приятель моей дочери. Никогда не занимался спортом, ест все, что не кусается и, по моему мнению, не перегружен интеллектом.
– Ты часто его видишь?
– Часто?
– зарычал я.
– Он разбивает лагерь у меня дома шесть вечеров в неделю. Он объедает меня вплоть до полного разорения.
– Вот и славно, - сказал Олли.
– Подойдет. Когда он начнет?
– Завтра вечером, - сказал я.
– И, послушай, мы спорим на десятку, да?
– Верно.
– Пожмем руки?
– Нет, - сказал он.
– Джентльменское соглашение.
– Джентльменское соглашение?
– завопил я.
– Ты не отдал мне деньги за прошлый спор. Слушай, у тебя есть с собой десятка?
– Конечно. Что я, по-твоему - обманщик?
–
– Он самый. Деньги на стол.
Он достал бумажник, вытащил из него две пятерки и положил на стол. Я выудил из своего десятку и положил ее сверху.
– Вот, - сказал я.
– Смотри.
– Я отпер ящик стола, положил туда деньги, запер его и убрал ключ в карман.
– А теперь, - сказал я, - деньги внутри и никто не может их выудить. Очень мило.
– А как же я?
– спросил он.
– Разве мне не положен ключ?
– Нет, - сказал я.
– Не положен. И это самая милая мысль.
На следующий день было воскресенье и Марвин как обычно пришел на ужин. Марвин встречался с моей дочерью уже год и я подсчитал, что только картошка обошлась мне уже в сотню баксов. Он прискакал в столовую щелкая пальцами и напевая, - Трам-там-там, малышка любит меня.
Я стиснул зубы и смотрел в сторону. Марвин бочком подошел к моей жене и чмокнул ее в лоб.
– Мамочка, - закричал он.
– Лучшая и самая милая на свете кухарка.
– Он обнял ее за плечи.
– Держу пари, что твой муж еще не понял, как ему повезло.
– Марвин, - сказал я.
– Убери свои жирные руки от моей жены и садись. Нам нужно поговорить.
Моя жена обиделась.
– Джон, дорогой. Не нужно так разговаривать с Марвом.
Марвин просиял.
– Да все ништяк, мамочка. Он просто шутит.
– Он сел на стул и потянулся к картофельному пюре.
– Ладно, папочка, - сказал он.
– Вот он я. Общайся со мной.
– Марвин, - сказал я.
– Когда ты перестанешь звать меня папочкой?
– Но послушай, - сказал он.
– Однажды я, возможно, добьюсь руки твоей дочери.
– Руки моей дочери?
– прорычал я.
– Получишь мою ногу. Передай мне картошку и слушай. Я хочу тебе кое-что сказать.
Я взял картошку и стал медленно накладывать себе на тарелку. Я понимал, что заставить Марвина заниматься любым трудом будет непросто и не хотел наделать ошибок. Я зашевелил извилинами, а Марвин начал есть. Он ест, как акула-молот. Пока я думал, он успел очистить тарелку в первый раз.
– Послушай, Марвин, - сказал я.
– Не хотел бы тебя обижать, но ты не слишком крепок.
– Крепок?
– сказал он.
– Послушай, но я не собираюсь участвовать в корриде.
– Это я знаю, - сказал я.
– И все же, времена сейчас непростые и молодому человеку вроде тебя следует быть покрепче.
– Папочка, - сказал он.
– Я не боец, я любовник.
– Он плотоядно уставился на мою дочь. Она нежно улыбнулась ему и погладила его по руке.
– Ешь, Марв, - сказала она.
Он навалил себе на тарелку пару килограммов жареного мяса и кучу картошки, похожую на Мэттерхорн. (Мэттерхорн - гора в Альпах, известная своей запоминающейся четкой формой - прим. пер.)