Книга 2
Шрифт:
И вновь отправляю я поезд по миру. Я рук не ломаю, навзрыд не кричу. И мне не навяжут чужих пассажиров Сажаю в свой поезд кого захочу.
В душе моей
– ---------
Мне каждый вечер зажигает свечи И образ твой окутывает дым... Но не хочу я знать, что время лечит, Что все проходит вместе с ним. Теперь я не избавлюсь от покоя, Ведь все, что было на душе на год вперед, Не ведая, взяла она с собою Сначала в порт, потом - на пароход...
Душа моя - пустынная пустыня. Так что ж стоите над пустой моей
Теперь в душе все цели без дороги, Поройтесь в ней - и вы найдете лишь Две полуфразы, полудиалоги, Все остальное - франция, париж.
Мне каждый вечер зажигает свечи И образ твой окутывает дым... Но не хочу я знать, что время лечит Оно не исцеляет, а калечит, Ведь все проходит вместе с ним.
* * *
Люблю тебя сейчас Не тайно - напоказ. Не "после" и не "до", в лучах твоих сгораю. Навзрыд или смеясь, Но я люблю сейчас, А в прошлом - не хочу, а в будущем - не знаю.
В прошедшем "я любил" Печальнее могил. Все нежное во мне бескрылит и стреножит, Хотя поэт поэтов говорил: - Я вас любил, любовь еще, быть может...
Так говорят о брошенном, отцветшем И в этом жалость есть и снисходительность, Как к свергнутому с трона королю. Есть в этом сожаленье об ушедшем, Стремленье, где утеряна стремительность, И как бы недоверье к "я люблю". Люблю тебя теперь Без обещаний: "Верь!" Мой век стоит сейчас - я век не перережу! Во время - в продолжении "теперь" Я прошлым не дышу и будущим не грежу.
Приду и вброд и вплавь К тебе - хоть обезглавь! С цепями на ногах и с гирями по пуду. Ты только по ошибке не заставь, Чтоб после "я люблю" добавил я и "буду".
Есть в этом "буду" горечь, как ни странно, Подделанная подпись, червоточина И лаз для отступления в запас, Бесцветный яд на самом дне стакана И, словно настоящему пощечина, Сомненье в том, что я люблю сейчас.
Смотрю французский сон С обилием времен, Где в будущем - не так и в прошлом - по-другому. К позорному столбу я пригвожден, К барьеру вызван я языковому.
Ах, - разность в языках! Не положенье - крах! Но выход мы вдвоем поищем и обрящем. Люблю тебя и в сложных временах И в будущем и в прошлом настоящем!
* * *
Водой наполненные горсти Ко рту спешили поднести Впрок пили воду черногорцы И жили впрок - до тридцати.
А умирать почетно было От пуль и матовых клинков И уносить с собой в могилу Двух-трех врагов, двух-трех врагов.
Пока курок в ружье не стерся, Стреляли с седел и с колен. И в плен не брали черногорца Он просто не сдавался в плен.
А им прожить хотелось до ста, До жизни жадным, - век с лихвой, В краю, где гор и неба вдосталь. И моря - тоже - с головой.
Шесть сотен тысяч равных порций Воды живой в одной горсти...
И жены их водой помянут, И спрячут их детей в горах До той поры, пока не станут Держать оружие в руках.
Беззвучно надевали траур, И заливали очаги, И молча лили слезы в травы, Чтоб не услышали враги.
Чернели женщины от горя, Как плодородные поля, За ними вслед чернели горы, Себя огнем испепеля.
То было истинное мщенье Бессмысленно себя не жгут! Людей и гор самосожженье Как несогласие и бунт.
И пять веков как божьей кары, Как мести сына и отца Пылали горные пожары И черногорские сердца.
Цари менялись, царедворцы, Но смерть в бою всегда в чести... Не уважали черногорцы Проживших больше тридцати.
Мне одного рожденья мало, Расти бы мне из двух корней... Жаль, Черногория не стала Второю родиной моей.
Мой Гамлет
– ---------
Я только малость объясню в стихе, Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег. И я пьянел среди чеканных сбруй, Был терпелив к насилью слов и книжек.
Я улыбаться мог одним лишь ртом, А тайный взгляд, когда он зол и горек, Умел скрывать, воспитанный шутом. Шут мертв теперь... "Аминь! Бедняга Йорик!"
Но отказался я от дележа Наград, добычи, славы, привилегий: Вдруг стало жаль мне мертвого пажа... Я объезжал зеленые побеги.
Я позабыл охотничий азарт, Возненавидел и борзых, и гончих. Я от подранка гнал коня назад И плетью бил загонщиков и ловчих.
Я видел: наши игры с каждым днем Все больше походили на бесчинства. В проточных водах по ночам, тайком Я отмывался от дневного свинства.
Я прозревал, глупея с каждым днем, И - прозевал домашние интриги. Не нравился мне век, и люди в нем Не нравились. И я зарылся в книги.
Мой мозг, до знаний жадный как паук, Офелия! Я тленья не приемлю. Но я себя убийством уравнял С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.
Я Гамлет, я насилье презирал. Я наплевал на датскую корону. Но в их глазах - за трон я глотку рвал И убивал соперника по трону.
Но гениальный всплеск похож на бред. В рожденье смерть проглядывает косо. А мы все ставим каверзный ответ И не находим нужного вопроса.
Маски
– ---
Смеюсь навзрыд среди кривых зеркал, Меня, должно быть, ловко разыграли: Крючки носов и до ушей оскал Как на венецианском карнавале
Что делать мне? Бежать, да поскорей? А может, вместе с ними веселиться? Надеюсь я - под маскою зверей У многих человеческие лица.
Все в масках, париках - все, как один. Кто сказочен, а кто - литературен. Сосед мой справа - грустный арлекин, Другой палач, а каждый третий - дурень.
Я в хоровод вступаю хохоча, Но все-таки мне неспокойно с ними, А вдруг кому-то маска палача Понравится, и он ее не снимет?