Книга о судах и судьях
Шрифт:
Однако независимо от того, названа мера наказания ила нет, именно наличие приговора, т. е. вывода, оценки, решения, прежде всего позволяет говорить о "судах" как об особой разновидности моралистических, или назидательных, рассказов, о чем подробнее будет сказано дальше. Поэтому тексты, где упоминается о судах, но нет и не подразумевается определенного судебного решения (о судах-дилеммах было оговорено особо), в данную группу включены быть не могут [xviii] .
xviii
Ср., например, персидский анекдот о том, как судья вызвал для показаний свидетеля и стал проверять, хорошо ли тот знает мусульманские о6ычаи. "А что обычно говоришь, когда кладешь покойника в гроб?" - не унимался судья.
– "Вот уж повезло тебе, так повезло... Унес свою душу подобру-поздорову. А то еще, гляди, пришлось бы перед судьей в свидетелях быть" [85, 56]. Приговора здесь нет и не требуется; это текст иного характера.
Таким
О реакции персонажей на приговор сообщается далеко не во всех текстах. Реакция может быть словесной: "Твой суд глуп!" (сказка Ираку "Лай и заяц"), "Все сочли решение суда справедливым" (непальская сказка "Чья невеста") и т. п. Распространен сюжет, когда кто-то из участников, выслушав несправедливый приговор, рассказывает судье аналогичную историю, чтобы устыдить его, и добивается пересмотра приговора (корейская сказка "Как аист судил птиц"). Возможна и более резкая "рецензия" на приговор - пощечина судье и даже его убийство. В польской легенде "Несправедливые судьи" ("Польские народные легенды и сказки". М.
– Л., 1965, с. 203) судьи после неправедного приговора каменеют; здесь можно говорить о вмешательстве в действие некоего высшего судьи. В рассказах, где несправедливый судья ожидал взятку, он может быть проучен иным способом: ожидал получить много денег, а получает арбуз, думал, что за пазухой спрятан богатый подарок, а там оказался камень, получил в качестве мзды горшок с медом, а там оказался навоз, и т. п. Во многих сказках о неправедных и наказанных судьях этот элемент можно считать основным; главную мысль такого типа историй можно сформулировать примерно так: "Каков суд, таков и отклик на него". Есть и тексты, повествующие о благих последствиях справедливых судов (вьетнамская сказка "Справедливый мандарин"); есть и такие, где даже справедливые приговоры оборачиваются бедой (бирманская сказка "Как появился кокосовый орех").
4.
Как уже было отмечено, истории о судах не только повествуют о разнообразных конфликтах, но и непременно предлагают некое их разрешение, приговор; тем самым каждый сюжет позволяет сформулировать в связи с приговором прямо или косвенно определенный вывод, т. е. мораль из рассказанного. Иногда эта мораль звучит непосредственно в тексте (например: "Бедняку судиться с богачом - все равно что пытаться разбить камень тыквой" или "Недаром говорят: на воре шапка горит"), иногда вывод предлагается сделать самому читателю. Эта особенность позволяет отнести все истории данной группы к числу моралистических, или назидательных. Существенным свойством такого рода текстов является их соотнесенность с пословичными изречениями [xix] . Мы уже видели, что во многих случаях выводы из назидательной истории о суде можно сформулировать пословицей или поговоркой: "И щуку бросили в реку", "По делам вору и мука" и др. Многие изречения прямо обязаны своим происхождением соответствующим сказочным или легендарным историям (ср. выражения "Соломонов суд", "Шемякин суд"). Приведем еще несколько примеров.
xix
Это явление подробно было исследовано Г. Л. Пермяковым ("От поговорки до сказки", с. 62 - 74 и др.). Назидательные сказки в своем реальном бытовании часто рассказываются "к случаю": "А вот послушайте, что на этот счет говорит сказка".
Известный русский фольклорист С. В. Максимов в своей книге "Крылатые слова" объясняет происхождение русской пословицы "На воре шапка горит" таким рассказом: "Украл что-то вор тихо и незаметно и, конечно, скрыл все концы в воду. Искали и обыскивали - ничего не нашли... К кому же обратиться за советом и помощью, как не к знахарю?..
Знахарь повел пострадавших на базар, куда обыкновенно все собираются. Там толпятся кучей и толкуют о неслыханном в тех местах худом деле: все о том же воровстве.
В толпу эту знахарь и крикнул:
– Поглядите-ка, православные: на воре-то шапка горит!
Не успели прослушать и опомниться от зловещего окрика, как вор уже схватился за голову" [9, 42 - 43] [xx] .
Здесь же Максимов упоминает "о существовании однородных анекдотов - из восточных азиатских нравов" [9, 43] . В нашем сборнике наглядный пример подобного анекдота - афганский рассказ "Хитрый визирь". Созвав людей, среди которых были и воры, похитившие хлопок, визирь объявил, что хлопок пристал к их бородам. Воры тотчас схватились за бороды.
xx
Аналогичные рассказы объясняют происхождение изречений "Вора выдала речь" и "Рассуди - топором разруби" [9, 47, 361]. См. примеч. к No 89, 172.
Мы не знаем, существует ли афганская пословица "У вора в бороде хлопок", но, думается, не будет чрезмерной смелостью предположить принципиальную возможность существования такой (или подобной ей) пословицы. При несходстве реалий она будет говорить, по существу, о том же, что и русская "На
К той же мысли ведет индийская сказка "Вор", киргизская "Догадливый судья", адыгейская "Как один человек спасся от смерти" и др. В то же время на страницах сборника мы найдем и сюжеты типа китайской сказки "Как один глупец покупал пекинский диалект", где наговаривает на себя и подвергается наказанию невиновный, или тайской "Умный вор", где виновный ловко уничтожает улики и остается безнаказанным. Попадутся нам и сказки типа китайской "глазная болезнь", где судья скажет обеим тяжущимся сторонам: "Поскольку истец прав, то присуждаю двадцать палочных ударов обвиняемому. Но и обвиняемый прав, поэтому присуждаю двадцать ударов палками истцу" ( No 194 ). Во многих случаях встретятся, как уже говорилось, и судебные дилеммы, где вместо вывода читателю предлагается вопрос.
В сказках о судах, пожалуй, особенно ярко отразилась повседневная жизнь народов, их нравы, обычаи, моральные представления, психология, характер деловых взаимоотношений. В суд приходили с самыми разными делами: и с семейными конфликтами, и с трудовыми, и с имущественными тяжбами, и с жалобами на обиду, оскорбление и т. п. Желающему познакомиться с глубинной стороной жизни людей, которая не всегда открывается поверхностному взгляду, небесполезно провести хоть несколько дней в суде; писатели нового времени не раз подтверждали это. Конечно, сказки, легенды, басни отражают реальные отношения в образной, подчас фантастической форме; тем не менее читатель, познакомившийся с текстами этого сборника, почерпнет из них немало и реальных сведений. Он узнает, например, что в древнем Египте потерпевший сам указывал кару, которая, по его мнению, полагалась виновному (а также размер вознаграждения, которое он взыскивает), и что повинный в невыполнении денежных или иных обязательств мог быть отдан в рабство. Он узнает, что в племени Ираку (Танганьика) мужчина мог развестись с женой, потребовав при этом обратно свой свадебный выкуп; женщина после этого могла выйти замуж вторично. Он узнает, что учение о посмертном перевоплощении душ существенно влияло на многие стороны повседневной жизни индийцев, кхмеров и других народов, у которых оно было распространено. Он узнает о быте охотников, земледельцев, скотоводов, торговцев, ремесленников, об их имущественных отношениях и материальной культуре, о некоторых формах общественного устройства у разных народов. А как ярко отражены в этих рассказах самые тонкие оттенки психологии людей! Тут и самоуверенность, и трусость, заискивание перед сильными мира сего и внезапные взрывы смелости, благородство и корыстолюбие, гордость и чувство обреченности, лицемерие и хитрость, глупость и простодушие, проницательность и лукавство, наивное суеверие и ироническое сомнение во всемогуществе "божьего суда", мстительность и великодушие, слепая ярость и спокойная рассудительность.
Соответственно и мораль, извлекаемая из сказок о судах, может говорить не только о правосудии. Из знаменитой истории о суде Соломона, где ребенок присуждается родной матери, следует, например, что "мать всегда остается матерью". Осетинская сказка "Птичник и царь" повествует об обратном случае, когда детей присуждают не той, что родила, а той, что вскормила (и это справедливо; ср. уйгурскую пословицу: "Не та мать, что родила, а та, что вскормила"). Нам не удалось встретить рассказа компромиссного типа, где ребенок бы оставлялся и той, что родила, и той, что вскормила (или ни той ни другой); между тем вполне мыслима и такая жизненная ситуация. После минувшей войны многие матери, потерявшие своих детей, находили их впоследствии у женщин, воспитавших и усыновивших приемышей; нередко после этого дети продолжали жить как бы при двух матерях (и это тоже было справедливо). Есть в сборнике и текст, где ребенок присуждается не той, что родила, а той, на чьем участке родился ребенок (сказка лома "Чей ребенок?"), и в оценке справедливости или несправедливости этого парадоксального приговора рассказчик испытывает уже некоторые затруднения. Есть история, где ребенку самому предложено выбирать между родным отцом и приемным - решение остается неясным (сказка хауса "Охотник и его сын").
5.
О справедливости или несправедливости заходит речь во всех рассказах о судах. Справедливость почиталась всеми народами как высшая ценность. Характерна в этом отношении амхарская сказка "О несправедливом суде". Человеку представилась возможность выбора: отправиться в страну, где много хлеба, но нет справедливости, или в страну менее богатую, но где справедливость торжествует. Он выбирает первую - и горько за это платится. "Справедливость ценнее хлеба" - свидетельствует сказка.
Естественной кажется мысль именно принцип "справедливости несправедливости" положить в основу классификации рассказов о- судах [11, 15] . Однако дело здесь оказывается не так просто.
Прежде всего, судить о справедливости или несправедливости сказочных приговоров со стороны далеко не всегда представляется возможным. Слишком различны обычаи, законы, правовые нормы, моральные представления не только у разных народов в разные времена, но даже у представителей разных социальных групп. Вспомним еще раз про мизерный штрафа которому подвергают индийские бедняки лукавого Бирбала. Справедлив или несправедлив этот суд, мудр или глуп? С чьей точки зрения. В текстах сказок далеко не всегда можно встретить прямой ответ на такого рода вопросы.