Книга узоров
Шрифт:
Свободная республика Лукка в Тоскане была столицей шелка, и Джованни Фонтана играл в ней немалую роль. Он был гонфалоньером своего квартала, предводителем ткачей-шелкопрядильщиков, и вместе с банкирами и торговцами города определял судьбу республики. Шелковые ткани Лукки ценились на вес золота.
В мастерской самого Фонтана, где за шестью ткацкими станками трудились более двадцати ткачей, рождалась густо-зеленая и ослепительно-красная парча с золотым и серебряным узором. Здесь умели вплетать золотые нити узора в шелковую основу прямо во время процесса создания ткани, на том же самом станке, – искусство, секретом которого владели только ткачи Лукки. Шелк и золото обращались в фигуры львов, парами стоящих на
Когда он возвращался с прогулки по валу в свой ткацкий квартал, то уже издалека его приветствовал знакомый мерный стук ткацких станков, который отмеривал рабочий день ткача точнее, чем колокольный звон на башне Сан Мартино. В боковых улочках красильщики вывешивали на просушку разноцветные шелковые ткани, и они сияли на солнце между крышами тесно стоящих узких домишек, расцвечивая переулки причудливой радугой Востока. Перед дверьми мастерской высилось громоздкое сооружение – навой. Нити основы протянуты были через всю улицу, и, пока его сын присматривал за тем, как ведется эта сложная работа, внук, то смеясь, то хныча, сидел на тяжелой мраморной плите, которая натягивала нити и с каждым поворотом навоя чуть-чуть подвигалась вперед.
Он ненадолго заглянул в саму мастерскую, где его дочь вместе с другими женщинами вплетала нити основы с навоя, в те нити, которые позже закреплялись на рукоятях. Работа, которая требовала терпения и концентрации: неверно расположенная нить могла испортить весь узор. Несколько женщин наматывали цветную уточную пряжу на маленькие катушки ткацких челноков, которые затем надо было расположить на станке в точности так, как того требовал узор. Эти приготовления к ткацкому процессу отличались кропотливостью и часто оказывались куда сложнее самого изготовления ткани, поэтому в такие дни в мастерской царило напряжение. Малейшая ошибка могла на много дней превратить ткацкий станок в бесполезный инструмент и испортить весь заказ.
Поэтому Джованни Фонтана, не проронив ни слова, сразу поднялся по узенькой лестнице на второй этаж, в свою контору, достал из сундука большую тяжелую Книгу Узоров, раскрыл ее и продолжил работу над подробным описанием нового придуманного им узора: на розовом атласном фоне равномерно располагаются заостренные овалы из тонких голубых стеблей вьюнка, которые сетью покрывают все пространство ткани. В овалах – резвящиеся драконы, павлины и единороги. Крылья и хвосты животных и птиц, а также листья вьюнка были столь изобильно украшены золотом, что оно почти полностью подавляло собою шелковый фон. На эту ткань приходило много заказов от королевских дворов Европы, так что работа на ближайшие годы была обеспечена.
8
Его заточили в крепость, потому что он проделал отверстие в плотине, – он хотел, чтобы сохранились благоприятные для нереста рыбы старые донные почвы, которые река каждый год намывала на топкой отмели. Изобилие рыбы, рыба, которую можно ловить руками или бреднем, рыба, которую плотина, перегородившая как раз это топкое место, чтобы защитить землю от воды, вынудила перебраться в самую стремнину реки. Десять лет заточения в крепости – таков был приговор, но рыбак его не понимал. Он не отрицал, что проделал отверстие в плотине, – но ведь и рыба, и он, а вместе с ним и его плоскодонная лодка появились здесь гораздо раньше, и построенная плотина была несправедливостью по отношению к нему и к реке, которой эта плотина навязывала новое русло.
Он умер в крепости. Он был старшим сыном. Его положили в землю под старым дубом, в том месте, которое они выбрали себе под кладбище.
9
– Мы
Джанни Фонтана, внук Джованни, сидел в старом тесном помещении конторы вместе со своим младшим братом Паоло, который только что вступил во владение своей долей в наследстве, и со своей женой Анной, дочерью банкира из Лукки. Это была гордая, красивая женщина, которая даже по будним дням ходила только в шелковых платьях, а свои черные, перевитые золотыми нитями волосы носила как корону.
– Лукка откупится от него, – был ее ответ.
Джанни встал. Он был очень высокого роста, поэтому в тесной конторе ему приходилось все время слегка нагибаться.
– Банкирам Лукки ничего не грозит, их деньги припрятаны далеко отсюда, где-нибудь в Европе, а в Лукке они не держат ничего такого, на что герцог мог бы наложить лапу. А наши мастерские находятся здесь, и поэтому нас легко поработить.
Анна указала на Книгу Узоров, которая лежала перед ними как главный аргумент, обладающий неоспоримой силой:
– В Книге написано: кто удалится от тутовых деревьев, тот потеряет свободу.
– В Книге написано также: тот, кто вовремя не размотает кокон, потеряет жизнь, – ответил Джанни.
А Паоло сказал, что в Книге много чего написано и нет только одного: там не сказано, куда теперь податься.
Джанни достал какое-то письмо и показал его остальным:
– Венеция предлагает ткачам-шелкопрядильщикам из Лукки собственный квартал на Понте-ди-Риальто. Флоренция предлагает нам немедленное вступление в цеховое сообщество.
Молчание длилось долго. Потом Анна сказала:
– Флоренция совсем недалеко от Лукки. Там тоже растут тутовые деревья. К тому же Флоренция – свободная республика.
Вот так семейство Фонтана покинуло Лукку накануне Дня святого Мартина в 1327 году. В тот самый день, когда ткачи-шелкопрядильщики обыкновенно устраивали праздник и из года в год соревновались в том, кто выткет самый красивый шелковый полог для Сан Мартино. В тот день, когда Каструччио Кастракани вступал в свою должность и становился герцогом Лукки. Они воспользовались суматохой в канун праздника, чтобы вместе с другими ткачами выехать за городские ворота, которые предусмотрительно отворили для них друзья. Их дети с фонариками в руках шли впереди, придавая всему обозу облик вечерней праздничной процессии в честь нового герцога. Но за городскими воротами огни погасили, и дальше все двигались уже в полном молчании.
Семья Фонтана оставила в Лукке свою мастерскую, станки, склад готовых тканей и прочее добро. Все, что у них было теперь, – это Книга Узоров, несколько образчиков дорогих тканей да умение ткать шелк.
10
Плоскодонный челнок плыл по реке, которая с тихим журчанием струилась по илистому дну, скрытая ночной тенью деревьев, ветви и корни которых свешивались в воду. Челнок крутило в водоворотах, он то цеплялся за что-то, то его снова несло дальше. Течение реки влекло его мимо топких берегов, мимо песчаных отмелей, его то выносило на стремнину, то тащило обратно: встречные потоки то заставляли челнок стоять на месте, то внезапно отпускали его на волю воли. И так, почти незаметно проходя сложный узор своего непредсказуемого пути, челнок продвигался в ночи, под ясными холодными звездами, которые вспыхивали в воде. Да и сама река текла, подчиняясь звездам, она становилась все шире, течение – все стремительнее, в нее неслышно втекали притоки и каналы, воды дальних гор, она влекла челнок все быстрее и быстрее, а берега отдалялись под неизменным звездным небом.