Книги, которые исцеляют

Арнольд Ольга Романовна

Здесь утопилася

Эрастова невеста.

Топитесь, девушки,

Здесь много еще места!

Писательница Галина Николаевна Щербакова прославилась благодаря повести «Вам и не снилась»; мало кто знает, что она написала впоследствии много прекрасных книг, которые она сама ценила гораздо выше. Даже те, кто не читал эту повесть, скорее всего смотрели фильм. Повесть о любви совсем юных ребят, которых автор назвала Романом и Юлией, была напечатана в молодежном журнале «Юность». Первоначально конец ее был трагическим – Рома погибал, выпрыгнув из окна. Борис Полевой, главный редактор журнала, потребовал изменить концовку, и писательница это сделала, в окончательном варианте осталось неизвестным, выжил ли парень или нет. В разговорах со мной Галина Николаевна (она была моей старшей подругой, мы даже книгу вместе с ней и ее дочерью написали, «Вирус любви и ненависти») не раз сокрушалась, что пошла на уступки, но я считаю, что редактор был совершенно прав – чем более талантливо написано произведение, тем большее влияние оно оказывает

на неокрепшие умы.

Тургеневские девушки

Героиня романов Тургенева,

Вы надменны, нежны и чисты,

В вас так много безбурно-осеннего

От аллеи, где кружат листы.

Николай Гумилев

Тургеневские девушки… Это, как сейчас бы сказали, бренд. Практически во всех романах Тургенева они – главные героини. Это девушки часто собой не слишком видные, замкнутые, чистые во всех своих помыслах, душевно и телесно. Они не любят на людях проявлять эмоции, но обладают особой тонкой душевной организацией и очень чувствительны. Они образованы, не терпят лжи и придерживаются передовых взглядов. Если они любят, то готовы идти за возлюбленным куда угодно, хоть на край света, в революцию… +Сейчас мы понимаем, что это идеал, вряд ли Иван Сергеевич был близко знаком с реальными женщинами такого типа. Хотя всякое может быть… Вот, например, Татьяна, жена знаменитого биолога Александра Ковалевского. Несмотря на «передовые» взгляды на брак и любовь, она стала прекрасной женой, всегда и во всем поддерживала мужа. В их жизни бывали очень тяжелые моменты: умерла годовалая дочь, болели дети, но она никогда не жаловалась. Она часто сопровождала мужа в его дальних странствиях, например, в 1870 году она вместе с мужем поехала в экспедицию на Красное море. Из Неаполя Ковалевские вместе новорожденной дочерью Верой отплыли на паруснике, пересекли Средиземное море и высадились в Александрии, а оттуда им пришлось шесть дней ехать на верблюдах по страшной жаре (а она с младенцем на руках). В Эль-Торе, крошечном поселении на задворках цивилизованного мира, они поселились в сложенной из кораллов хижине. Там Татьяна занималась скудным хозяйством, а маленькую девочку купали в импровизированной ванне из раковины гигантской тридакны. Или Анна Жаклар, в девичестве Корвин-Круковская, в которую был в свое время влюблен Федор Достоевский. Она уехала в Швейцарию получать высшее образование, познакомилась там с революционером Виктором Жакларом, вышла за него замуж, они вместе вступили в Интернационал (она – в русскую секцию, он – во французскую), вместе участвовали в Парижской коммуне. После поражения коммуны Виктор был приговорен к смертной казни, но Анне с помощью отца и Владимира Ковалевского, мужа ее сестры Софьи (той самой знаменитой Софьи Ковалевской) удалось устроить ему побег.

Но в хороших книгах каждый видит что-то свое. Иногда, к сожалению, то, что мешает жить. В наше время тургеневские девушки, увы, устарели. А когда я работала в кризисном стационаре, они были моим вечным кошмаром. Вот характерный пример.

Жила-была девочка Света, милая и послушная, росла паинькой, так что соседи завидовали матери, говорили: "У тебя не дитя, а дом отдыха". Девочка вырастала и вытягивалась, постепенно округлялись ее формы, она превращалась в милую и скромную девушку. Мать на нее не нарадовалась: учится хорошо, все время читает, пьянками-гулянками не занимается, возвращается всегда вовремя. Девушка окончила школу, поступила на филологический факультет пединститута, окончила, с тех пор работает в библиотеке. В двадцать пять лет она оставалась все еще милой, скромной и скромно одетой, но уже не снимала очки, которые уродовали ее, несмотря на модную оправу. В тридцать она продолжала жить вдвоем с матерью (отец у них умер вскоре после ее рождения), только взгляд у нее потух, так что и очки не могли этого скрыть, да появились скорбные морщинки между бровями и у крыльев носа.

А ко мне на прием она попала, потому что разочаровалась в жизни. Разуверилась в себе, в том, что придет Любовь. Устала от своего одиночества. Призналась мне, не без моего нажима, что до сих пор девственница, что не может представить себе не то что близость с мужчиной без любви, но даже поцелуя. А целовалась ли она когда-нибудь вообще? Да, целовалась, но не хочет об этом вспоминать. Наконец, мне удалось ее разговорить, и она, скрывая слезы, рассказывает о трагедии своей жизни, о мужчине, которого она любила и который предал ее. Это было 4 года назад, они познакомились у общих знакомых, а потом встречались в музеях и консерватории. У них были общие интересы – искусство, музыка, поэзия. Георгий писал и посвящал ей стихи. Он был женат, но крайне неудачно. Когда он объяснялся ей в любви – стоя на коленях, и голос его дрожал – то обещал, что немедленно разведется. Вот тогда-то они и поцеловались. Они продолжали встречаться, но он все не разводился, говорил, что сын болеет. И вот тут-то она увидела их всей семьей на дневном сеансе в кино, в фойе: сын его увлеченно играл в компьютерную игру, а сам Георгий стоял рядом, обнимая жену за плечи и что-то весело ей рассказывая ("Со мной он никогда не был таким веселым!") Светлана поняла, что ее возлюбленный подлец, и немедленно порвала с ним, не слушая никаких объяснений. Это было очень тяжело, с тех пор в ней что-то сломалось, она уже не может верить мужчинам.

– Это было давно, а что сейчас?

– Да ничего…

Те поклонники, которые когда-то крутились вокруг, давно исчезли. Последнего мужчину, который хотел бы с ней встречаться ("его мама откуда-то вытащила, сын двоюродной сестры ее подруги"), она выгнала: пошли на концерт, а он возьми

и захрапи, прямо как в анекдоте! Да и лысоватым он был и ростом не вышел…

Продолжаем нашу беседу дальше, Света краснеет, она не привыкла говорить на интимные темы ни с мамой, ни с подругами. На работе не терпит одну разбитную деваху, которая обожает делиться подробностями своих очередных романов и не стесняется вставить крепкое словцо – в таких случаях Света всегда выходит из помещения. Себя Светлана считает тургеневской девушкой, ей бы родиться в девятнадцатом веке, носить широкополые шляпы и развевающиеся юбки с оборками. Я ее спускаю на грешную землю нашего века:

– А почему, Света, если ты любила Георгия, ты не вступила с ним в близкие отношения? (Как я поняла, поползновения с его стороны были, но не очень настойчивые). Тебе ведь было уже 26.

– Я считаю, что должна принести девственность в подарок мужу в первую брачную ночь.

И – точка. Такая не поступится принципами. "А как же тогда тургеневская Елена?"( Это опять «Накануне»). Света негодующе смотрит на меня: "Но ведь это же совсем другое дело! Инсаров не был женат, он никому не изменял, и они все равно должны были пожениться!" Да, логика непробиваемая.

Я смотрела на эту увядающую девушку, и мне очень хотелось ей помочь, но как? Боюсь, те железные установки, которые она вбила себе в голову, несгибаемы. Многое в ее жизни можно было бы изменить, но как это сделать, если она убеждена в своей непогрешимости и исключительности и в том, что именно поэтому ей не везет?

Что сделало ее именно такой? Задержка полового созревания? Да, и это, несомненно. Она и сейчас не понимает роль секса в человеческой жизни, не может себе представить, чем именно простоватая и ничего не читавшая жена Георгия удерживала у себя мужа. У Светланы мораль отнюдь не тургеневской девушки (вспомним, кстати, что Тургенева за роман "Накануне" обвиняли в порнографии!), а скорее, викторианская – по канонам этой эпохи девушка не должна была иметь никакого понятия о половой жизни (какая грязь!), а в супружеской спальне с отвращением, но подчиняться желаниям мужа, раз уж мужчины такие грубые животные. Но вот что интересно: сама Светлана считает свой дефект добродетелью и гордится этим, может быть, потому что подспудно девственность ее все же тяготит. Воспитанная в атмосфере бесконечной материнской любви (мать никогда не помышляла о вторичном замужестве, всю себя посвятив воспитанию дочери), абсолютно не общаясь с представителями противоположного пола ни дома (у нее даже дяди не было), ни в школе, ни во дворе – она не находила общий язык с мальчишками, чему мать была страшно рада, так ей было намного спокойнее. Девушка выросла инфантильной и абсолютно лишенной реальных представлений о взаимоотношениях полов, не в сексуальном, а в самом обычном, житейском смысле. Место реальности заняло воображение, красивые картинки, заимствованные из любимых книг. Она воображала себя то Джульеттой, тайно встречающейся с безумно влюбленным в нее Ромео, то Прекрасной Дамой, ради которой рыцари совершают подвиги, а она стоит на балконе и ждет своего Принца… Что ж, через эту стадию проходят, наверное, многие юные девы. Беда Светланы в том, что она ждет своего Волшебного Принца всю жизнь, но не желает его узнавать и очень страдает, когда ее придуманный мир, соприкасаясь с миром реальности, рушится.

Ее образ Волшебного Принца – абсолютно выдуманный и книжный. Сейчас больше всего на свете ей хочется выйти замуж, но послушать ее – так главным достоинством мужа она по-прежнему считает умение отличить Моцарта от Гайдна. Я, может быть, утрирую, но ведь и о своем неверном возлюбленном Светлана не может сказать ничего существенного, не знает, в какой семье он воспитывался, что он больше всего любит из еды, не может вспомнить ни одной присущей ему слабости, не помнит даже, курил ли он – в ее присутствии курить не полагалось. Какая уж тут речь о его характере, о том, что было в нем основным. Светлана видела в нем романтического героя, к тому же обладавшего тонкой душой (ведь они друг друга понимали!), а после "предательства" – подлеца, предавшего Любовь и их общие идеалы. В ее пересказе – это как бы два разных человека. И не может она понять, что любила она обыкновенного мужчину, обремененного семьей и домом, с не очень удавшейся жизнью, который с удовольствием сыграл с ней в Романтическую Любовь, удовлетворив свою потребность в признании и платонической страсти. Могло бы быть и серьезнее – да ведь он-то чувствовал, что она его не за того принимает и жить с ней будет потруднее, чем за столько лет ставшей почти частью его самого женой.

Да, Светлана не видит реальных людей вокруг, со всеми их слабостями и достоинствами. И не хочет видеть. Потенциальных претендентов на ее руку и сердце она оттолкнула уже давно, даже не заметив. Высокомерие всегда отталкивает. Всем своим видом она как бы говорит "Я выше вас!" и пожинает в ответ нелюбовь окружающих. И вот уже кавалеры ее сотрудниц шепотом спрашивают "А чего это с ней? А-а, старая дева, тогда понятно". Конечно, все это защитная маска, защитное компенсаторное поведение, но со стороны-то не видно, да и маска уже приросла.

Годы все идут, все меньше становится неженатых мужчин вокруг, все больше их второго сорта – первый уже разобран. А она все ведет себя как Прекрасная Принцесса, поджидающая Волшебного Принца, и скоро станет смешной. Сейчас ее единственное спасение – пересмотреть свои взгляды на жизнь, на замужество, на Себя Самое. Попытаться жить жизнью, увы, обычной женщины нашего времени, способной не только слушать стихи, но и спасти своего возлюбленного от голодной смерти в наш суровый век, и притом совершать этот подвиг каждый день. И разглядеть под преждевременной лысиной и неромантической внешностью Заколдованного принца надежность, верность и умение взять на себя ответственность за семью. Пусть даже у него нет музыкального слуха.