Книги крови III—IV: Исповедь савана
Шрифт:
Он лениво направился к сигаретному автомату, непроизвольно следуя звукам мелодии, вырывавшейся из чрева древнего музыкального аппарата. Черт бы побрал эту ночь!
Новичок вышел из-за стойки и поджидал Гевина, возвращавшегося с пачкой «Винстона» в руке.
— Прошу прощенья… гм, сэр! — Тон не предвещал ничего доброго.
Гевин взглянул на портье, любезно улыбнувшись.
— Что вам угодно?
— Я хотел бы поинтересоваться, живете ли вы в этой гостинице… гм… сэр.
— Не вижу особого смысла этим интересоваться.
— Если
— Я кое-кого здесь жду.
— Да что вы? — Он, очевидно, не верил ни единому слову. — Нельзя ли поинтересоваться кого?
— Не стоит.
— Назовите имя. — Голос зазвучал настойчивее. — И я охотно справлюсь, проживает ли ваш… друг… в отеле.
Мерзавец, видимо, твердо решил выставить Гевина на улицу. Оставалось либо спокойно выйти самому (такая возможность еще существовала), либо сыграть «возмущенного постояльца». Гевин скорее со злости, чем осознанно, выбрал последнее.
— Вы не имеете оснований… — гневно начал он, но собеседник даже бровью не повел.
— Послушай, сынок, — спокойно произнес он, — я превосходно понимаю, что к чему, и не пытайся шутить со мной, не то я вызову полицию. — Его голос с каждым слогом терял сдержанность. — У нас останавливаются приличные люди, и сомневаюсь, что кто-то из них захочет связываться с такой дрянью, как ты. Я понятно выражаюсь?
— Мудак, — тихо произнес Гевин.
— Приятно слышать это от членососа. — Удар ниже пояса. Что дальше? — А теперь, сынок, подумай, не лучше ли тебе убраться подобру-поздорову, не дожидаясь ребят в форме.
Гевин выдал свой последний аргумент.
— Где господин Мэдокс? Я хочу его видеть, он меня знает.
— Нисколько не сомневаюсь, — последовал ответ. — Нисколько. Он уволен за недостойное поведение. — Голос портье опять обрел подчеркнутое спокойствие. — На вашем месте я не стал бы упоминать его имени. Надеюсь, понятно, по какой причине. Ступайте.
Он подкрепил свои слова выразительным жестом.
— Благодарю за внимание, и постарайтесь меня больше не тревожить.
Гейм, сет и весь матч были выиграны человеком в фуражке. Черт возьми! Есть, конечно, и другие отели, другие фойе, другие портье. Но теперь думать об этом было невыносимо.
В дверях Гевин, улыбнувшись, бросил:
— Увидимся!
Возможно, мерзавец с ужасом вспомнит его слова по пути домой, услышав за спиной звук шагов. Это слабо утешало, но хоть что-то.
Дверь захлопнулась, перекрыв за спиной поток теплого воздуха из фойе. На улице было холодно, еще холоднее, чем час назад. Тело охватила усиливающаяся дрожь. Гевин поспешил вниз по Парк-лейн к Саут-Кенсингтону. На Хай-стрит есть несколько отелей, где можно немного передохнуть. Впрочем, если ничего не выйдет… он почти смирился с поражением.
На углу Гайд-парка лились потоки сверкающих машин, спешащих к Найтсбриджу или вокзалу Виктория. Он представил себя стоящим на бетонном островке между двумя ручьями автомобилей —
Волна горечи накатила откуда-то из глубины. Сейчас ему двадцать четыре года… и пять месяцев. С семнадцати на улице, успокаивая себя тем, что непременно найдет богатую вдову (чем не пенсия за тяжелый труд жиголо?) или уж, во всяком случае, подыщет легальную работу к двадцати пяти…
Но время шло, а ничего не менялось. Единственным его приобретением стали мешки под глазами.
Теперь перед ним лился сверкающий поток машин с сотнями уверенных в завтрашнем дне людей, преграждая путь к спокойствию и определенности.
Он не стал тем, кем мечтал стать, кем обещал себе стать.
А молодость уже прошла.
Куда теперь? Комната сегодня покажется тюрьмой. Не поможет даже марихуана. Он хочет, нет, ему нужен кто-то. Хотя бы на один вечер. Хотя бы для того, чтобы увидеть отражение собственной красоты в чужих глазах. Пусть ему льстят, кормят, поят вином Даже если это будет богатый уродливый Квазимодо. Надо отвлечься!
Добыча оказалась настолько легкой, что неприятный эпизод в фойе отеля мгновенно был забыт. Тип лет пятидесяти пяти, одет со вкусом: ботинки от Гуччи, стильное пальто. Одним словом, качественный.
Гевин стоял у дверей крохотного кинотеатра, время от времени без интереса поглядывая на экран. Показывали один из ранних фильмов Трюффо. Неожиданно он ощутил на себе ищущий взор. Гевин обернулся.
Прямой взгляд чуть не спугнул того типа. Парень уже собрался сбежать, но тут, как бы передумав, пробормотал что-то себе под нос, остановился и продолжил довольно неубедительно демонстрировать интерес к фильму. Правила игры, похоже, были ему мало знакомы.
«Новичок», — подумал Гевин.
Гевин машинально полез в карман за сигаретой. Отсветы пламени позолотили его щеки: он знал, что выглядит очень эффектно. Еще один взгляд на клиента, и тот уже не отводил глаз.
Стряхивая пепел, Гевин рассеянно выронил сигарету. Такой удачи не было уже давно, и теперь он был очень собой доволен. Безошибочное узнавание потенциального клиента, неясные отблески желания в глазах и на губах, легко переходящие в случае неудачи в невинное выражение дружелюбия. Все вышло просто замечательно.
Здесь-то ошибки уж точно быть не могло. Тип, как заговоренный, не спускал с Гевина глаз. Рот его чуть приоткрылся. Он глядел, не в состоянии сказать ни слова. Ничего особенного, хотя далеко не урод. Загорелый — наверняка вернулся из-за границы. Хотя он, без сомнений, англичанин: об этом свидетельствовала его нерешительность.
Против обыкновения Гевин сам сделал первый шаг.
— Любите французское кино?
На лице мужчины отразилось облегчение от того, что стена молчания наконец разрушена.