Книги крови III—IV: Исповедь савана
Шрифт:
— Благодарю.
Спокойным (насколько возможно) шагом Гевин прошел мимо троицы, последовавшей за ним. Он мысленно умолял их отвязаться, но они не отставали. Преториус положил руку ему на плечо.
— Послушай. До меня дошли неприятные новости о тебе.
— Не может быть!
— Боюсь, что может. Мне сказали, что ты напал на одного из моих ребят.
Гевин прошел шесть шагов, прежде чем ответить.
— Нет, вы ошиблись. Это не я.
— Он узнал тебя, белый, ты доставил ему кучу неприятностей.
— Говорю же, это не я!
— Ты
Преториус все больше сердился. Прохожие обходили их.
Гевин молча свернул с Сент-Мартин-лейн на Лонг-Акр и тут же осознал, какую ошибку совершил. Здесь было пусто и довольно далеко от оживленных людных мест. Следовало, безусловно, свернуть не налево, а направо, тогда он быстро вышел бы на Чарринг-Кросс-роуд. Там нетрудно затеряться. Черт возьми, он не мог развернуться и направиться в обратную сторону. Все, что ему оставалось, — двигаться прямо (идти, а ни в коем случае не бежать от бешеных псов, наступающих на пятки) и надеяться, что удастся удержать разговор в прежнем относительно мирном русле.
— Ты стоишь мне денег, — бросил ему в спину Преториус.
— Не понимаю…
— Ты вывел из строя моего лучшего мальчишку. Судя по всему, надолго. Он дьявольски напуган, слышишь?
— Повторяю, я ничего тебе не сделал.
— Почему ты врешь мне, белая шваль? Не считаешь меня достойным услышать правду? — Преториус нагнал его и пошел рядом, оставив своих дружков позади. — Послушай… — шепнул он Гевину на ухо, — таких ребят легко соблазнить, не так ли? Я это понимаю, и мне наплевать. Но ты причинил ему боль, а у меня сердце кровью обливается, когда кому-то из моих ребят делают больно.
— Ты думаешь, если бы я сделал такое, я спокойно разгуливал бы по улице?
— Ты, мне кажется, не такой хороший, насколько хочешь казаться. Речь идет не о паре синяков. Ты искупался в крови моего парня. Повесил и исполосовал ножом, а потом подбросил мне на порог в одних носках. Ты хорошо расслышал, белый? Ты меня понял?
Преториус был разъярен, и Гевин не знал, как ко всему этому относиться. Он не проронил ни слова в ответ и продолжал идти.
— Этот малыш восхищался тобой, — говорил Преториус. — Говорил, что твоя история — учебник для начинающих. Что скажешь?
— Ничего.
— Это чертовски лестно для тебя, парень, ведь на самом деле ты такого не заслуживаешь!
— Благодарю.
— Ты сделал неплохую карьеру. Но теперь она закончена.
Гевин ощутил леденящий холод. Он-то надеялся, что Преториус ограничится предупреждением. Но нет, они хотели разделаться с ним. Господи, они убьют его, и самое ужасное — убьют за то, чего он не делал, о чем он даже не догадывался.
— Мы вышвырнем тебя с улицы, белый! Навсегда.
— Я тут ни при чем.
— Малыш узнал тебя. Даже с чулком на голове. Твой голос и твоя одежда. Тебя опознали, белый. Делай выводы.
— Убирайся к черту!
Гевин бросился бежать. В юности он неплохо бегал — о, как нужна ему сейчас прежняя
— Какой ты, однако, резвый!
По мостовой за ним неслись две пары ног. Ближе, еще ближе. Гевин уже выдохся. Плотно облегающие джинсы слишком неудобны для бега. Гонка проиграна.
— Тебя никто не отпускал. — Один из болванов вцепился в его руку.
— Неплохо бегаешь, — улыбнулся Преториус, приближаясь к своим псам и загнанной жертве. Он еле заметно кивнул одному из дружков.
— Кристиан.
Кристиан со всей силы ударил Гевина по почкам Боль пронзила юношу, перед глазами пошли разноцветные круги.
— Готов, — отрапортовал Кристиан.
— Давайте, быстро!
Его потащили в темный переулок. Куртка и рубашка треснули, дорогие туфли, испачканные в грязи, цеплялись о мостовую. Гевина поставили на ноги. В кромешной тьме перед собой он видел лишь висящие в пустоте глаза Преториуса.
— Ну, вот мы и на месте, — произнес он. — Как славно!
— Я… я не трогал его, — простонал Гевин.
Безымянный дружок Преториуса — должно быть, не христианин, а язычник [8] — взял Гевина за ворот и швырнул к стене. Он поскользнулся, не устоял и свалился в грязь. Его самолюбие — тоже. Он готов умолять. Он встанет на колени и будет лизать этим тварям пятки, лишь бы закончился этот кошмар. Лишь бы они не тронули его лицо.
По слухам, это одно из любимых развлечений Преториуса — уничтожать красоту. Случалось, он лезвием вырезал жертвам губы как сувенир на память.
8
Игра слов: имя Кристиан (Christian) — означает «христианин»; Not-Christian — соответственно не христианин, язычник.
Гевин бросился вперед и упал руками в грязную жижу. Что-то гнилостно-мягкое выскользнуло из-под ладони.
Язычник обменялся с Преториусом ухмылкой.
— Какой милашка!
Преториус расколол очередной орех.
— Похоже, он наконец-то нашел свое место в жизни.
— Я его не трогал! — канючил Гевин.
Ему оставалось только отрицать все, хотя это было уже бесполезно.
— Не оправдывайся!
— Пожалуйста!
— Хочу покончить с ним поскорее, — взглянув на часы, сказал Преториус. — Нужно еще кое-куда заглянуть, кое с кем повеселиться.
Гевин поднял глаза на своих мучителей. Уличные огни горели всего в десятке метров от него — если бы он мог вырваться из рук подонков.
— Позволь мне тебя немного подкрасить. Красота, видишь ли, требует жертв.
В руке Преториуса блеснул нож. Язычник вынул из кармана толстую веревку с узлом на конце. Узел во рту, веревка вокруг головы и никакой возможности кричать, когда от этого зависит жизнь.
Гевин резко вскочил, но, поскользнувшись на жирной грязи, налетел на Кристиана и вместе с ним рухнул на землю. Побег не удался.