Книжка для раков. Книжка для муравьев (сборник)
Шрифт:
Ей радостно было видеть, что ее старания не пропали даром. Ее дети ненавидят все, что не является истинно лютеранским, и когда в прошлом году верующие реформатской церкви пытались получить у магистрата разрешение совершать причащение в лютеранской церкви, именно ее сын помешал этому в первую очередь. За это она его благословила на своем смертном одре и радовалась блаженному мгновению, когда всех своих соседей, которые не были лютеранами, увидит в геенне огненной.
Господин фон Гутберг умер, оставив после себя много денег, но бездетным. Чтобы эти деньги были истрачены с
Этот красивый пример имел самые желательные последствия. Дети судили о ценности человека не по его прилежанию, разуму и порядочности, а по его приверженности реформатской религии.
У Луизы, его старшей дочери, был возлюбленный – человек отменного здоровья, красивый, разумный, деятельный, порядочный. Она полюбила его, как только увидела, ее сердце не желало никакого другого супруга, кроме господина Брава. Но он был лютеранином и не мог отказаться от своей религии, поэтому она нашла в себе достаточно силы духа, чтобы ответить ему отказом и выйти замуж за истощенного сластолюбца-кальвиниста, который в первые же недели брака передал ей болезнь, стоившую ей жизни. Она умерла в надежде, что Бог на небе вознаградит ее за то, что она предпочла плохого кальвиниста славному лютеранину.
Как сделать детей бесчувственными к красотам природы
Маленький Матиас не мог увидеть в городе ничего из красот природы, кроме кусочка неба шириной с переулок, ибо его отец, бывший ремесленником, жил на узкой улочке в маленьком доме, где не было даже садика. Затем когда отец однажды взял его с собой в поле, то для него это было неописуемой радостью, потому что все для него было новым. Вот он увидел цветок, вот червяка, вот птицу, которые привлекали к себе его внимание. Тогда он подбегал к отцу и кричал: «Папа! Папа! Ты только взгляни! Какой премилый цветочек! Какая славная птичка!»
Но отец каждый раз недовольно отвечал: «Опять ты со своими проделками, ты что, никогда птиц и цветов не видел?»
Однажды он обнаружил большую гусеницу, поднял ее, полный изумления, и принес отцу. «Смотри, – сказал он, – какая большая, это я нашел». Но отец сказал: «Фу! Какая мерзость!
Всякий раз, когда Матиас что-нибудь видел, он останавливался и восхищался, поэтому часто отставал, и его отцу приходилось ждать, пока наконец он подойдет.
Это раздражало отца. Он выговаривал ему за эти задержки и часто говорил: «Давай же иди, скверный мальчик! Если ты не будешь идти быстрее, то пеняй на себя! В другой раз ты непременно останешься дома».
Тогда Матиас снова какой-то кусочек пути бежал; но страстное желание разглядывать все, что его окружало, было слишком большим, чтобы он сразу сумел его преодолеть. И едва отец делал несколько шагов, как Матиас видел прыгающую лягушку или слышал стрекочущего кузнечика, – и он опять останавливался.
В конце концов отцу это надоедало, он брал его за руку, тащил за собой, а если Матиас, несмотря на это, смотрел по сторонам, то, как правило, начинал следующий рассказ: «Пошли, Матиас! Пошли! Если ты поспешишь, то мы вскоре придем в деревню. Там тебе понравится больше, чем в пустом поле. Я попрошу сделать кофе и взбить молоко и яйца так, что молоко едва будет литься». – «И я тоже что-нибудь получу?» – «Разумеется. Ты получишь две чашки. Только пошли! Всегда вперед! Побежали! Там я велю поджарить пару сарделек и принести пиво, вот где ты получишь настоящее удовольствие».
Благодаря этой уловке в конце концов ему удалось полностью заглушить страстное желание Матиаса восхищаться красивой природой и благодаря ей познать доброго, мудрого и могущественного Творца. В дальнейшем он бодро шагал вперед, думал о кофе, а природу оставил природе, к великой радости отца. Теперь он мужчина, а следы воспитания, которое он вкусил, по-прежнему видны у него. Во время своих прогулок он быстро движется по лугам, лесам, посевным полям, ничего удивительного не видя. Перед ним пролетает жаворонок, при входе в лес его приветствует соловей – он этого не замечает, ибо мысли его уже в кружке пива.
Если по возвращении его спрашивали, видел ли он что-нибудь интересное, то единственное, что он мог сказать, это: «Сегодня было очень тепло, дорога была чертовски тяжелая, пиво было превосходным». Если же он играл в карты, то об этом мог рассказывать часами.
Один-единственный раз природа все-таки возымела над ним свою власть и заставила обратить на себя его внимание. Взошла полная луна. И тут он прокричал своему товарищу: «Черт побери! Какая красивая луна! Как она висит! Как кухонная миска».
К радости профессора Панкратиуса его супруга родила ему сынишку. Он получил это радостное известие как раз в тот момент, когда занимался разъяснением непонятного места у древнего латинского писателя Светония, которое уже несколько дней не давало ему покоя и несколько ночей лишало сна. Сколь велика была его радость, можно понять хотя бы уже из того, что он сразу же отложил Светония и направился к жене и сынишке.
Он сперва взглянул на нос, и когда, как ему показалось, он обнаружил в нем некоторое сходство с носом древнего римского мыслителя Цицерона, его радость стала еще сильнее. Прежде всего он позаботился о том, чтобы ребенка крестили, а затем весь дальнейший уход за ним предоставил матери и сиделке, потому что считал неприличным, чтобы такой ученый муж, как он, озадачивался подобными мелочами, как пеленание, умывание и кормление маленького ребенка.