Кнопка Власти. Sex. Addict. #Признания манипулятора
Шрифт:
– Ты сказала «аддиктинг»?
– Ну да, «addicting» от английского термина «addict» – приверженный к чему-либо, зависимый. Мы со Стасом называли наше занятие Addicting. Мы начали аддиктить людей больше года назад, за это время успели подсадить и освободить больше десяти человек и заработать на этом немало денег. В принципе, еще несколько месяцев работы и мы могли бы уйти на покой. Купили бы квартиру, выгодно вложили деньги и жили бы в свое удовольствие, забыв про все, что мы знаем, и особенно про все, что мы натворили… – Даша замолчала. Я лишь сейчас заметила у нее под глазами глубокие тени бессонницы, тщательно замаскированные пудрой цвета слоновой кости.
– Что же случилось? –
Даша невесело усмехнулась:
– Тебе налить еще чая? Это долгая история…
Глава 1
С самого рождения у Даши уже были все задатки для того, чтобы рано или поздно завоевать мир. Она выросла в одном из тех небольших, но в целом уютных провинциальных городков, где Bentley – это почти ругательство, а Guerlain – малознакомое слово, где стразы Swarovsky легко выдать за настоящие бриллианты, а любые изощрения пластической хирургии до сих пор кажутся восьмым чудом света.
К семнадцати годам она могла похвастаться весьма спорной внешностью (которую в провинции приравнивали к некрасивости), незаурядным умом, острым языком и огромной силой воли.
До встречи со Стасом и начала всей этой безумной истории Дашина жизнь на 50 % состояла из чтения книг (особое предпочтение она отдавала зарубежной классике ХХ века), на 30 % – из физических нагрузок (ее тело было совершенно от природы, но тем не менее ей нравилось истязать себя долгими тренировками на свежем воздухе) и на 20 % – из ожесточенных схваток с матерью и старшими сестрами (она получала острейшее наслаждение, упражняясь в остроумии).
Со стороны могло показаться, что Даша влачит жалкое, одинокое существование, но на деле она была вполне довольна своей жизнью. Пробежка с утра, потом ежедневная тренировка сарказма на сестрах, а если повезет, то и на матери. Перетерпеть уроки в школе (это было несложно, потому что почти на всех уроках Даша тайком читала под партой), перетерпеть перемены (это уже на порядок сложнее, ибо ничто не раздражало ее сильнее, чем девичьи повизгивания, плоские шуточки, пустые разговоры и брачные игры одноклассников). К вечеру Дашу наконец все оставляли в покое, и она могла посидеть в тишине с книгой, прогуляться по набережной или даже выбраться в кино.
Может, ее жизнь и не отличалась особым разнообразием, и тем не менее Даша искренне наслаждалась ею и не собиралась ничего менять… Она была уверена, что лучше и быть не может. И сколько ее ни пытались спровоцировать сестры, родители, одноклассники или знакомые, она не поддавалась. И наотрез отказывалась признавать, что в ее жизни чего-то не хватает. Несмотря на отсутствие пьянок, гулянок, поклонников, подружек, приключений и легких безумств, которые так нужны каждому нормальному подростку для безболезненного полового созревания, Даша на удивление легко переносила свое тотальное одиночество и даже не думала оплакивать свою несчастную судьбу.
И вообще, к семнадцати годам Даша могла бы по пальцам пересчитать случаи, когда она плакала.
Первый раз – в пять лет. Она сильно разочаровала свою мать, с треском проиграв местный детский конкурс красоты…
По лицу маленькой Даши сложно было сказать, вырастет ли она красивой, посредственной или даже страшненькой: белесые волосики, светлые черты не по-детски задумчивого лица и немного печальные темно-зеленые глаза. Однако мать, признанная в городе красавица, кокетка и всеобщая любимица, постаралась изо всех сил, чтобы выжать из Дашиных природных данных максимум. Она накрутила Дашины светлые волосики на бигуди, нарядила ее в ярко-розовое платьице с пышной
Даша пошла в отца, который был некрасив, но удивительно остроумен и харизматичен.
Если Дашину маму, Надежду, любили, то Дашиного отца, Игоря, просто боготворили. Он пользовался безоговорочным авторитетом и всеобщим уважением. Даже маленькая Даша не могла этого не чувствовать. Не раз она слышала, как отец одним словом мог рассмешить кого-то или поставить на место, как побеждал в любом споре, как всегда и во всем добивался своего. Казалось, он обладал полной властью над собой, людьми и событиями. Даше он казался всемогущим, она всем нутром ощущала свое сходство с отцом и невероятно гордилась этим. У нее была такая же светлая кожа и волосы, такие же узкие глаза, четкая линия рта и прямой нос. Она радовалась, что унаследовала черты папы, и не понимала, почему все, включая его самого, так попрекают ее этим.
– Дашенька, ты пока не очень похожа на меня лицом, так что постарайся хотя бы вести себя как я, – напутствовала ее мать перед конкурсом; голос у нее при этом был как будто мягкий и снисходительный, но под ним скрывалось что-то вроде раздражения и недовольства, которые маленькая Даша без труда уловила.
– Будь милой, хорошей, обаятельной и главное – улыбайся. Все время улыбайся! Если ты не будешь улыбаться, то не победишь. А победить надо, во что бы то ни стало. Понятно?
Даше было понятно. И она улыбалась, улыбалась изо всех сил, хотя в глубине души не испытывала ни малейшего интереса ни к конкурсу, ни к победе в нем…
Даша проиграла в самом финале. Когда ведущий начал задавать ей и другим девочкам вопросы. «О чем ты мечтаешь?» – спросили Дашу, и она, недолго думая, ответила: «Мечтаю управлять целым миром». Это был странный ответ для пятилетней крохи, но Даше показалось, что это произведет должное впечатление на отца, который тоже был здесь и смотрел на нее из зрительного зала. Она так и не узнала, произвела ли нужное впечатление на отца или нет, зато буквально пять минут спустя, узнала, что произвела убийственное впечатление на жюри и мать. Первые оставили ее без победы, отдав корону хорошенькой голубоглазой девочке, сказавшей, что больше всего она любит маму, папу и собачку Джонни.
Что же касается матери, то она была в ярости и отчитывала Дашу своим мелодичным звенящим голоском, который так неприятно пульсировал у девочки в висках, что она не разобрала и не запомнила ни слова из ее тирады. После всего этого инцидента у маленькой Даши не осталось ничего, кроме смутного чувства несправедливости, которое она не могла пока ни осознать, ни проанализировать, но зато ощущала очень ярко.
Ведь она старалась делать все, что говорит ей мама (при том, что не больно-то ей этого и хотелось), и старалась вести себя так, как ведет папа. Так почему ее ругают?