Княгиня Ольга
Шрифт:
Надо полагать, что такое искреннее соблюдение евангельских заповедей, щедрость в раздаче милостыни не могли остаться незамеченными соплеменниками княгини, в своем большинстве еще язычниками. А это, в свою очередь, сказывалось на их восприятии самого христианства.
С переходом власти в руки Святослава Ольга как будто бы отступает в тень русской истории. Но точно так же и сам Киев в годы княжения ее сына отступает в тень, перестает быть центром происходящих событий. Русская земля в границах державы Игоря и Ольги оказалась мала для грандиозных замыслов Святослава. Князь-воин, он претендовал на большее, видя себя создателем и правителем новой могущественной державы.
О знаменитых походах Святослава мы будем говорить по возможности кратко — лишь в той степени, в какой они отразились в судьбе Ольги. Иными словами, речь пойдет не столько о военных действиях (в которых Ольга, естественно, не принимала никакого участия), сколько об их результатах и последствиях
Вершины могущества и славы Святослав достигнет уже после смерти матери. Однако Ольга в полной мере успеет вкусить горечь одержанных им побед. В этом, несомненно, тоже есть своя закономерность.
В X веке война зачастую велась ради самой войны, и мы уже имели случай заметить это на страницах книги. Князь был не только правителем государства, но и вождем дружины — и прежде всего вождем дружины! — и от его доблести и удачливости во многом зависело благосостояние его подданных и всего государства — во всяком случае, именно так смотрели на существо княжеской власти в то время. Единственным же мерилом доблести и удачливости князя служила добыча, захваченная во время сражения или военного похода. Но Ольга не вела войн — а потому княжеская дружина была лишена своего главного занятия, можно сказать, смысла своего существования. То, что ставят в заслугу княгине Ольге историки, совершенно по-другому воспринималось ее современниками.
Конечно, грандиозные успехи Святослава на поле брани стали возможны не только благодаря его военному гению — они имели под собой прочный экономический фундамент, заложенный в годы правления его матери. Мирные отношения с соседями, правильный и систематический сбор дани с покоренных племен, выгодная торговля — то есть все, чем с таким упорством занималась княгиня Ольга, — в конечном счете дали средства, необходимые для ведения успешной войны. Но слишком долгий мир таил в себе и опасность, ибо подрывал основы княжеской власти, — и Ольге пришлось испытать это на себе. Князь нуждался в дружине, но точно так же и дружина нуждалась в князе. Истосковавшиеся по заморским походам, сулившим баснословное обогащение и славу, киевские дружинники должны были всё чаще вспоминать времена Олега и Игоря. Святослав с его рано проявившимися качествами воина и полководца явственно напоминал им своих знаменитых предшественников. Еще и поэтому дружина с готовностью поддержала князя, когда пришло его время взять власть в свои руки. Поддержали его и первейшие киевские воеводы, в том числе и Свенельд, бывший первым воеводой у Игоря и ставший первым у Святослава.
В этом смысле столкновение между матерью и сыном носило глубинный характер и отражало столкновение двух начал, или двух укладов, в становлении древнерусской государственности — собственно государственного, связанного с экономическим, политическим и социальным освоением территории, подвластной киевским князьям, и старого, еще до-государственного, или «варварского», ставящего во главу угла военный набег, разбой и захват добычи. Историки советского времени, отмечая столкновение этих двух укладов во взаимоотношениях Ольги и Святослава, излишне прямолинейно именовали первый «феодальным» или даже «феодально-крепостническим», а второй — «патриархально-рабовладельческим» или «военно-рабовладельческим» {299} , прибегая к терминам совсем иных эпох и явно модернизируя те социально-экономические процессы, которые проходили в древнерусском обществе. Однако суть их наблюдений была верной. Реформы Ольги действительно опередили время, и далеко не все в Киеве готовы были понять и принять их. Что же касается последующей истории Киевского государства, то в ней соединились оба этих начала — ибо Креститель Руси Владимир в равной мере унаследовал политику и отца, и бабки. А это, в свою очередь, предопределило многие особенности нашей первоначальной истории.
Первый известный по летописи поход Святослава датирован 964 годом. Он был направлен в землю вятичей — последнего из восточнославянских племен, остававшегося вне поля зрения киевских князей. Вятичи жили в бассейне реки Оки, притока Волги. Ко времени Святослава они оставались данниками хазар — опять же последними из славян. Но данничество не означало зависимости в нашем понимании этого слова. Более того, оно давало определенные преимущества, ибо выплата дани гарантировала защиту от нападений извне и позволяла существовать более или менее стабильно. Через земли вятичей, по Верхней Волге и Оке, проходил так называемый «серебряный путь», ведший из стран Арабского Востока через Хазарию и Волжскую Болгарию на Русь, а оттуда в Прибалтику и Скандинавию. «Серебряным» он назван потому, что на всем своем протяжении отмечен кладами арабских серебряных монет — дирхемов. Часть монет оседала у вятичей, а также у киевских князей, которые стремились
202
«Щеляг» — это, по всей вероятности, арабский дирхем, который у еврейских купцов получил наименование «шэлэг», то есть «белый», в значении «серебряный» ( Новосельцев А.П.Хазарское государство… С. 117.).
«И пошел (Святослав. — А.К.)на Оку-реку и на Волгу, — рассказывает под 964 годом летописец, — и встретил вятичей, и спросил их: “Кому дань даете?” Они же отвечали: “Хазарам по щелягу от рала”».
Перед нами классическое описание похода русского князя на еще не подвластную ему территорию. Летописец использует те же обороты речи, что и при описании давних походов Олега на северян и радимичей, данников тех же хазар {301} . Святослав поначалу и в самом деле в точности повторяет приемы ведения войны своих знаменитых предшественников — киевских князей «доольгиной» поры.
Завоевать Вятичскую землю в результате одного похода ему не удалось. Как и Олегу за восемьдесят лет до него, Святославу пришлось столкнуться с хазарами, контролировавшими эту территорию. Так со спора о вятичской дани началась русско-хазарская война — одно из наиболее значимых событий в раннесредневековой истории Восточной Европы.
Противостояние с Хазарией наложило отпечаток на всю русскую историю второй половины IX — большей части X века. Собственно, само возникновение Киевского государства стало результатом высвобождения славянских племен Поднепровья из-под власти Каганата. Однако еще долго после этого правители Хазарского государства смотрели на славян как на своих потенциальных данников и претендовали на их земли [203] . В годы правления Ольги Русь находилась во враждебных отношениях с Хазарией [204] , однако война едва ли велась, а если и велась, то носила, так сказать, вялотекущий характер. Святослава такое положение дел устроить не могло. К середине X века Хазарское государство, подвергаемое постоянным нападениям кочевников, заметно ослабло, и киевский князь не преминул воспользоваться этим.
203
Вятичи, северяне и какие-то другие славянские племена названы в числе данников хазар в Пространной редакции письма хазарского царя Иосифа испанскому еврею Хасдаю ибн Шапруту (Коковцов.С. 98—99). О мнимом господстве хазар над Киевом вплоть до 30-х гг. X в. см. прим. 22 к главе 2.
204
«Я веду с ними войну», — писал о руссах хазарский царь Иосиф в 50-е гг. X в., т. е. именно во времена Ольги (Там же. С. 83—84, 102). Однако эта оценка русско-хазарских отношений скорее всего носит обобщенный характер.
Хазарский поход Святослава оброс в историографии разного рода домыслами, что неудивительно, ибо достоверно известно о нем совсем немного. Из летописи мы знаем, что в 965 году князь нанес удар по наиболее близким к Руси западным провинциям Каганата, расположенным в среднем и нижнем Подонье и на Кубани. «В лето 6473 (965) пошел Святослав на хазар, — рассказывает летописец. — Услышали же [о том] хазары, выступили против с князем своим, каганом, и сошлись на битву. И в битве одолел Святослав хазар, и град их, Белую Вежу, взял, и ясов победил, и касогов».
Белая Вежа, или, по-хазарски, Саркел (то есть «Белый дом»), — крепость в среднем течении Дона, у знаменитой переволоки, соединявшей Дон с Волгой. Крепость была построена еще в IX веке как форпост хазарского могущества на западе и с самого начала была направлена против руссов. Именно здесь, у стен Белой Вежи, были разбиты главные силы хазар — армия самого кагана. Затем Святослав двинулся вниз по Дону и вдоль побережья Азовского моря, к хазарской Тьмуторокани, которая, возможно, и была главной целью его похода. Руссам пришлось сразиться с союзниками хазар — ясами (аланами) и касогами. И снова победа Святослава оказалась безоговорочной.